– Селяне.
В глазах Эля закрутились шестеренки скрипящих мозгов.
– И это замечательный результат! – воодушевленно воскликнул Его Величество, поднимаясь.
Лицо тая Амори перекосилось. Нет, далеко ему до покерфейсов моих сожителей, – не подумайте плохого.
– Нам видится в этом перст судьбы, – высокопарно произнес король, – которая велит нам прислушаться к мнению Наших подданных, их чаяниям и стремлениям. Возрадуйтесь, жители Староселицы! Впервые в истории Ледении селяне сами смогут выбрать своего сюзерена!
На площадь опустилась тяжелая тишина.
Десятки челюстей с грохотом отвалились.
– Слава и долгие лета Его Величеству! – восторженно выкрикнул кто-то из толпы.
– Слава и долгие лета! – заорали остальные, будто им выдали по громкоговорителю. – Слава и долгие лета!
Пока стоял шум да гам, к нашему навесу подошел староста. Король негромко ему что-то пояснил, подозвал какого-то пацана из толпы, который тут же умчался, и обратился к землякам:
– Сейчас каждый присутствующий мужчина-глава семьи возьмет по камню и сложит его в один из двух горшков. – Тут примчался пацан, сжимая в руках два глиняных горшка. – Тот, кто отдает свой голос Его Милости герцогу та Веллуне, кладет камень в этот горшок, – старост поднял над головой высокий, больше похожий на кувшин. – Кто за та Четта – в этот, – он поднял невысокий, похожий на деревенский чугунок.
– А если мой муж не пришел? – крикнула с задних рядов какая-то баба.
– Кто ж ему виноват? – пожал плечами староста. – Звали всех.
В толпе начался бубнеж, но вскоре первые волеизявители потянулись к старосте, который стоял спиной к гостям и держал горшки перед собой.
Лео сделал знак порталистам. Те поднялись и встали за плечами у старосты, гарантируя минимальный контроль от нарушений.
Пока у селян было время собирать камни, под навесом Комиссии шел ожесточенный спор, в котором, в том числе, участвовали и претенденты. Забавно, что никто при этом Его Величеству возражений не высказывал. Зато неопределившемуся герцогу Гельхегенскому доброе слово не сказал только ленивый. Благо, таких в Большой Восьмерке отродясь не было. Тот краснел, бледнел, заикался, извинялся и оправдывался, видимо, впервые столкнувшись с ситуацией, когда не выбрать ничью сторону оказалось наибольшим злом.
Зато Его Величество демонстрировал полное самообладание. Они с Лео резались в шахматы, которые маг достал откуда-то (маг он или кто?) в том состоянии, в каком мальчики оставили их в спальне. В общем, делали вид, что выяснение отношений под соседним навесом и результаты выборов их совсем не интересуют.
Первым на их занятие отреагировал желтенький герцог Лармский, без пяти минут свекр Жюли. Он в разборках не участвовал и сидел со скучающими видом. Но заметив суету на столе у короля, поднялся и подошел ближе. Деревянные фигурки его буквально загипнотизировали. Но позволил себе несколько вопросов об игре, адресованных Лео, но тот ответил невнятно и недовольно. Хотя и дал пояснения, как ходят фигуры, когда делал свой ход. Сомнений не было: у шахмат в этом мире появился еще один поклонник.
Следом за таем Тибо подтянулся его бывший враг и новых друг (и будущий родственник) тай Лотер. Тибо на правах опытного игрока стал рассказывать об игре приятелю. Их игнорирование «сходки» пришлось не по нраву таю Амори. Прирожденный стратег и тактик, герцог та Куасталла задал только один вопрос: кто изготовил фигуры. Потом был помятый и косноязычный та Четта.
В общем, сходняк перетек к черно-белой доске. И, надо сказать, не всегда в обсуждении ходов короля представители знати были достаточно почтительны. К счастью, Его Величество этого не заметил. Кто бы знал, что они такие азартные?
– Голосование завершено, Ваше Величество, – негромко произнес подошедший староста с двумя горшками.
– Так посчитайте, – отмахнулся от него та Куасталла.
Кого волнует судьба Староселицы, когда на доске осталось всего двенадцать фигур на двоих?
Пока герцоги пялились на шахматы, как подростки в летсплей, я наблюдала за подсчетом голосов. Камешков, в смысле. Вместе со мной, по долгу службы, за старостой наблюдали порталисты. Как велел Лео.
Я никак не могла понять положение Верховного мага при дворе. С одной стороны, он был ближайшим и довереннейшим человеком короля. Мановению его руки безропотно следовали отпрыски самых знатных семей. С другой – он сидел в конце стола и его игнорировали разные служащие, вроде местного старосты. Словно он был… Тенью. Никто же в здравом уме не будет приветствовать тень, верно? Ну есть и есть, со всеми бывает. Кроме вампиров. А то, что эта конкретная тень способна перемещаться отдельно от хозяина, так хозяин – король, а не какой-нибудь занюханный сапожник. У него и тень должна быть, не как у людей. Особенная. Без короны, но со звездой. Звезду, в смысле, словил.
В принципе, даже по кучкам было видно, кто победил. Но староста честно пересчитал всё дважды. Видимо, чтобы чем-то занять время. Буквально пару ходов назад у Его Величества появился ферзь, потерянный в самом начале игры. Пожертвовав слоном и конем, Эльиньо довел пешку до конца поля и теперь терроризовал обретенной фигурой короля противника, загоняя в мат. Мат был. Тихий, словно дуновение ветра. Я бы подумала, что мне это причудилось, если бы моя фантазия была способна на подобный креатив. Я даже не представляла, что так вообще можно. Особенно с козой. Если кто-то еще, кроме меня, и был потрясен тонкостью изврата, то вида не подал. Из чего я сделала вывод, что не стоит недооценивать степень сексуальной распущенности в новом мире по одному представителю королевства, который-таки поверг короля противника ниц.
Мнения герцогов об исходе партии разделились. Кто-то обрадовался, кто-то огорчился. Та Куасталла тут же расплатился перстеньком с таем Красносвином Гельхегенским. Реально им тут адреналина не хватает. Хлеба – в харю не лезет, а зрелища подкачали, подкачали… Вот они и заговоры начли плести от скуки.
– Ваше Величество, – обратился к довольному Элю староста, и король поднял на него глаза, словно впервые увидел. – Результаты оглашать?
Эль сиял, как отполированный BMW на солнце.
– Мы позволяем, – он манерно качнул ручкой.
– Жители Староселицы проголосовали: за Его Милость герцога та Веллуна – тридцать два двора.
Народ безмолвствовал. Комиссия тоже затихла в ожидании. Игра игрой, а тут вопрос на деньги.
– За Его Милость герцога та Четта – пятьдесят шесть дворов, – словно испугавшись, негромко произнес староста.
Всё вокруг затихло. Будто внезапно до селян дошло, на что они покусились. Куда влезли своим немытым деревенским рылом. И даже не спросили заранее, за кого голосовать. А вдруг проголосовали не за того?
Сиятельная Большая Восьмерка тоже лишилась дара речи, даже выигравший та Четта выглядел так, будто случайно обнаружил в старом кафтане из кучи на выброс драгоценный артефакт.
– П-п-понимаете, В-ваша Милость, – заикаясь от волнения, проблеял староста, – ваше общее благодевствие – это очень хорошо. И урожаи – кто ж от них откажется. Только мост нам очень нужен! Почитай, – волнуясь, он сбился на «низкий» слог, – три года уже в обход, лесами, в город ходим.
…И знаете, мне почему-то стало стыдно за мою родину. Почему эти безграмотные крестьяне смогли выбрать мост, а у нас голосуют за «их общее благодевствие»?
– Мы признаем голос жителей действительным, – первым пришел в себя король. – Согласно решению Высокой Комиссии и мнению жителей Староселицы селение переходит во владение рода та Четта. Спустя год Мы проверим исполнение герцогом та Четтой взятых им на себя обязательств.
На этих словах его оппонент та Веллуна улыбнулся столь радостно, даже злорадно, и в то же время облегченно, что стало ясно: сегодня у короля появился не один сторонник в лице победителя, а целых два. Потому что проигравший посчитал выигрыш противника скорее наказанием, чем милостью.
Великий человек – король Ледении Его Величество Эльиньо Третий! Хотя на первый взгляд – просто шизик с манечкой.
