— Как поживаете, мисс Пинкетт? — начал лорд Марсден.
— Лучше быть не может, — буркнула вампирша, опустив голову. Ее взгляд так и отскабливал лак с паркета, слой за слоем.
— Смею надеяться, вы благополучно добрались? Не растрясло вас в пути?
— Дороги подмерзли, в остальном же обошлось без происшествий.
— Превосходно! Просто… превосходно. Что ж, если у вас возникли какие-либо вопросы, я с радостью…
— Вы знаете, сколько стоит корсет? — мисс Пинкетт смотрела на него исподлобья.
— Нет. А сколько?
— Десять шиллингов.
— Ну надо же, — удивился Мастер.
Разменной монетой для него служил соверен, так он никак не мог взять в толк, много это или мало. И куда вообще клониться разговор.
— Не думайте, что раз я веду уединенный образ жизни, то совсем не осведомлена о такой стороне жизни, — заговорила учительница. — Знаю, что происходит на свиданиях. Наслышана. Нередко мне приходится отбирать у пансионерок бульварное чтиво, все эти дрянные романтические книжонки! Но прежде чем отправить их в помойное ведро, где им и место, я иногда открываю первую главу — исключительно чтобы выяснить, чем интересуется современное юношество… Ну так вот, милорд, даже не надейтесь, что вам удастся порвать на мне корсет! Я не собираюсь расставаться с недельным жалованием по вашей прихоти.
— Золотые слова, мисс, — одобрил Мастер, отодвигаясь от нее подальше. — Подобная бережливость очень пристала женщине… Найджел, на пару слов!
Вампир подбежал к нему.
— Я отказываюсь от своих притязаний в отношении твоей сестры. Не хочу, понимаешь ли, растлевать ее невинность, — сымпровизировал Мастер.
Но у Найджела в этом деле был свой интерес.
— Возражение, ваша честь! — азартно воскликнул он. — То есть, милорд. Lex non a rege est violanda.[2]
— Тогда я упраздняю этот закон.
— Тоже невозможно. Даже у вас нет таких полномочий.
— Тысяча святых, да я сочинил его сколько лет назад?! И тогда я еще не был… женат.
Он моргнул. Оглянулся на учительницу, которая мысленно уже строчила ему счет за испорченные предметы туалета, и попытался представить на ее месте ту же мисс Грин… Не получилось! Ощущение полной неправильности происходящего никуда не делось. Вот если бы перед ним стояла Маргарет… Но что же она с ним сотворила? Околдовала, что ли?
— Ваш матримониальный статус ничего не меняет.
— Я тебя чесноком натру!
— И будете в своем праве, — поддакнул юрист. — Согласно статуту за номером…
— Так, — задумался Марсден, — так. Для начала, всем удалиться! — рявкнул он на гостей.
Те попятились к дверям, потом прыснули прочь, занимая очередь к замочной скважине уже другой стороны.
— Кроме вас, — он ткнул пальцем в коллегу. — Вы у нас во всех каверзах дока. Извольте же распутать это дельце.
Рэкласт внимательно перечел статут.
— А дополнить документ можно? — поинтересовался он, помахивая свитком.
— Нельзя.
— Раз в тысячелетие? Всего одно словечко?
— Целое слово — это слишком серьезное нарушение законодательной процедуры. Но одну букву, так и быть, впишите, — смягчился юрист. — Grammatica falsa non vitiat chartam.[3]
— Какой мне прок от одной буквы? — вознегодовал Марсден.
«Поставь неопределенный артикль перед словом „Мастер“, послышалось у него в голове.»
«Что за дрянь такая — неопределенный артикль?»
«Буковка „a.“ Поставь, полегчает.»
Лорд Марсден пробурчал, что он на самом деле думает про таких грамотеев и как им нужно все пальцы заклеймить, просто чтоб не умничали.
— Кровью вписывать, как обычно?
— Да, милорд. Что поделаешь, если законы пишутся именно так.
Поскольку вампиры сами были ожившей метафорой всего, что только можно, то и поговорки понимали буквально.
Найджел предупредительно оттянул манжету, обнажая для него свое запястье, но Мастер, хмыкнув, полоснул себя по руке длинным желтым ногтем и поймал каплю крови на острие пера. С торжественной тщательностью, свойственной людям малограмотным, вывел букву «а.»
— В качестве сатисфакции, любой Мастер имеет право… — перечел Найджел. — Постойте, что это зна…
Лорд Рэкласт уже склонился перед его сестрой и поцеловал ей руку, очень осторожно, даже не оцарапав перчатку удлинившимися клыками.
— С тех самых пор, как вы появились в зале, я не мог отвести от вас взгляд, — промурлыкал он — Вы, мисс Пинкетт, пагуба для любого мужчины. Предлагаю продолжить наше знакомство в более укромном уголке.
— А мой корсет? — распереживалась она.
— Я вам новый куплю. Из алого шелка. С кружевами здесь и вот здесь.
Легонько водя рукой по ее груди, он показал будущее месторасположение кружев.
— Тогда… можно попробовать, — снизошла мисс Пинкетт.
— Но с геополитической точки зрения, — опять ввязался Найджел, — вы вообще не Мастер, с тех самых пор, как Ирландия утратила автономию…
И схватился за ухо, схлопотав затрещину от своего нанимателя.
— Да Мастер он, Мастер, — веско сказал лорд Марсден. — И спорить не о чем.
— Попрошу это запротоколировать! — поддерживая вампиршу за талию, на ходу бросил Рэкласт.
— Уходи уже!
— Ухожу, ухожу. Lex dilationes abhorret.[4]
У дверей он в который раз проявил деликатность и постучал, давая толпе время отхлынуть от замочной скважины. На лицах вампиров читалась растерянность. Такого поворота никто не предвидел.
— Ой, сэр, она же такая колода! — обиженно воскликнула Доркас. — Что вы в ней только нашли?
Мастер Дублина ухмыльнулся.
— Доркас, а назови-ка мне столицу Мадагаскара.
— Не знаю, сэр.
— Мисс Пинкетт?
— Антананариву.
— Но…
— Люблю умных женщин, — подытожил Рэкласт.
— У меня приказ… Мне было велено… — репетировал Фанни свою вступительную речь.
Но по мере его приближения к гостевой спальне, словарный запас почти иссяк. Если бы можно было вслух произнести многоточие, он поступил бы именно так.
При виде посетителя мисс Грин встрепенулась и так быстро вскочила из-за стола, что чуть не опрокинула чернильницу в виду горгульи.
— Проходите, мистер Блейк! Только у меня такой кавардак!
На это Фанни заметил, что если в ее комнате беспорядок, извиняться должен в первую очередь он сам. Ни в одном приличном доме гостя не попросят даже постель заправить. Другое дело, что их горничная внезапно ушла в загул…
— Вы что-то хотели, мистер Блейк? — перебила девушка, так и не дав ему как следует отругать лентяйку-Харриэт.
Юный вампир смутился окончательно. Погода и моральная деградация прислуги — вот две темы, которые можно обсудить с любой леди, встретив живейший отклик. Но мисс Грин сочувственно относилась к слугам, а лондонские туманы интересовали ее только в том случае, если их причиной была повышенная концентрация вампиров на единицу пространства.
— Мисс Грин? Не хотите со мной прогуляться? В виду того, что взошла луна и все дела. Чего, думаю, вам сидеть взаперти? — ввернул он подходящую мотивацию.
Девушка захлопала в ладоши.
— Ой, как замечательно! Я мигом! Вот только пальто надену и сбегаю за Бертой.
— Мисс Штайнберг временно отсутствует в поместье. Удалилась по личным делам, — отрапортовал Фанни тоном образцового дворецкого.
— Но кто же… Или мы пойдем без компаньонки? Сами, да?
И как он только додумался пригласить девицу на прогулку без старшей провожатой? Надо было леди Аркрайт дождаться! Попробуй теперь докажи, что у них не свидание.
— Я только за! — прочирикала гостья. — Подождите, я быстренько! А пока вот, почитайте!
Она сунула ему листок, исписанный красивым почерком с завитушками, и шмыгнула в смежную комнату. Удрученно вздохнув, Фанни углубился в чтение. То был черновик романа, в котором повествование временно велось от лица вампира. Двумя абзацами ранее он влюбился в смертную девушку, а сейчас разыгрывал из себя коварного соблазнителя.
«Мои губы искривила дьявольская усмешка, а левая бровь поднялась вверх, придавая моему лицу сардоническое выражение. Что ж, посмотрим, как эта смертная устоит перед моим шармом! Не позже, чем через неделю, она будет у моих ног, насмешливо подумал я. В моих зрачках вспыхнули опасные искорки. Я напоминал пантеру, которая крадется под пологом джунглей, выслеживая газель.»
Прежде чем он успел прочесть о дальнейших похождениях этого героя с выразительной, как у пациента Бедлама, мимикой, в комнату вернулась писательница. Поверх лососево-розового платья она надела пальто с каракулевым воротником, а волосы распустила, подколов у висков шпильками в виде эмалевых ромашек.
