Незнакомец сидел напротив — в кабинет к офтальмологу и выглядел на миллион рублей, как сказала бы современная молодежь. Он был стильно и со вкусом одет, хотя во всем наряде ощущалась некоторая богемность. Такая, какая наблюдается у успешных писателей и фотохудожников. Физиономия тоже была отменной: высокий лоб с шапкой каштановых кудрей, карие глубокие бархатные глаза, оливкового цвета кожа… Вид немного портили узкие, в ниточку вытянутые губы.
Анна Николаевна почему-то почувствовала себя неловко. Вспомнилось, что колготки на ней заштопаны в двух местах, да и костюмчик бедноват. Но она, в конце концов, пришла в больницу, а не в ночной клуб!
Меж тем незнакомец, поймав ее взгляд, обаятельнейше улыбнулся. Анна Николаевна поймала себя на том, что хочет улыбнуться в ответ. Но ей все-таки удалось сдержать этот порыв.
— Привет, — сказал ей незнакомец.
— Добрый день, — чопорно отозвалась Анна Николаевна. — Простите, не могу припомнить…
— А вы и не припомните! — весело сказал парень. — Мы с вами виделись довольно давно на одной из многочисленных корпоративных вечеринок.
— Вы, вероятно, обознались. Я не посещаю корпоративных вечеринок.
— Не может быть! Вы ведь Анна Николаевна Гюллинг?
— Совершенно верно.
— А я Марат. Марат Кадыров. Фотохудожник.
В определении профессии ведьма Гюллинг не ошиблась.
— Очень приятно. И что же дальше?
— Как что дальше?
— С чего вы, Марат, решили завести этот разговор?
— Я просто обрадовался вам, как старой знакомой.
— Благодарю за слово «старой».
— Ох, простите! Я не мастер говорить комплименты и следить за словами. Леплю, что в голову придет. Вообще-то вы прекрасно выглядите. Даже не понимаю, зачем вы пришли в клинику.
— Растянула связки. Пусть пропишут какие-нибудь мази и физиотерапевтические процедуры.
Марат сочувствующе поцокал языком.
— Ну, в конце концов, растяжение связок — это не так страшно.
— А что страшно?
— Ну, например, перелом. Открытый.
— Да, неприятно. А вас, Марат, что привело в клинику?
— Вы знаете, стали болеть глаза от фотовспышки. Пусть посмотрят глазное дно. Капли какие-нибудь пропишут…
— Ваша очередь, Марат. Всего доброго.
— Я не прощаюсь. У меня к вам интересный разговор. Я дождусь вас, Анна Николаевна.
Ведьма припомнила, что за последние лет надцать ее никак не дожидались тридцатилетние красавчики с модной профессией фотохудожника.
Но марку надо держать.
— Что ж, если вам так надо, — равнодушно бросила Анна Николаевна. — Сидите и дожидайтесь.
Марат исчез за дверью кабинета. Анна Николаевна снова раскрыла роман, но поняла, что не может сосредоточиться на чтении.
Наконец подошла ее очередь. Она вошла в кабинет хирурга. Врач осмотрела ее связки, прописала мази и дала талон на посещение физиотерапевта. А потом попросила у Анны Николаевны совета по поводу того, что муж пьет горькую и никак от нее не отвяжется. Анна Николаевна доброхотно написала несколько заговоров и после этого распрощалась с врачом.
Марат ее действительно ждал.
— Ну что? — спросил он. — Что сказал ваш эскулап?
— Мази, компрессы и физиотерапия. А ваши глаза как?
— Сказали прийти еще раз. Диагноз не могут уточнить. Но пока прописали капли. Анна Николаевна…
— Да?
— Вы не очень спешите?
— В принципе нет, а что?
— Давайте зайдем посидим в каком-нибудь кафе. Нам надо поговорить. Поверьте, в моем предложении нет ничего… крамольного.
— Верю, Марат. Я вам в бабушки гожусь.
— Ну это, допустим, не так. Идемте. Тут поблизости славная кафешка под названием «Помпадур».
Они пришли в «Помпадур». Марат заказал два эспрессо и сливочный десерт.
— Итак, — заговорила Анна Николаевна, пригубив кофе. — О чем вы хотели со мной поговорить?
— Видите ли… — Марат нервно крутил в руках чашку. — Я, как уже сказал, фотохудожник и недавно получил странный заказ от одной фотогалереи.
— Какой же?
— Серию снимков колдующей ведьмы. То есть нужен весь антураж, все правдиво, как на настоящем колдовстве. Пентаграмма там, ритуальные ножи…
— Откуда вы знаете о пентаграмме и ритуальных ножах?
— Почитал одну книжечку по ведьмовству. Надо же хоть немного подготовиться. Вы — великая ведьма, Анна Николаевна…
— Ну так уж и великая…
— Не отнекивайтесь. Так вот, вы великая ведьма и наблюдать за вашим колдовством было бы для меня великой честью. Мало того! Не только наблюдать, но и заснять все это! Реально ли это?
— Вполне реально. Я могу для вас организовать небольшое колдовство. Например, призвать силы Дианы для благословения полей.
— А как это, черное колдовство вы можете?
— Могу. Но я его не практикую. Я светлая ведьма.
— Эх, жалко! Фото с человеческими жертвоприношениями…
— Вы рехнулись, простите! Человеческих жертв не приносят даже маги сантерии! Я начинаю сомневаться в здравости вашего ума!
— Простите, Анна Николаевна, — смиренно сказал Марат. — Я, как бы это выразиться, проверял вас. Подумал, если вы согласитесь на черное колдовство, то вы мне не подходите. Мне нужна именно светлая, позитивная ведьма. Еще раз простите. Так вы согласны на съемку?
— Да.
— Тогда давайте не откладывать дела в долгий ящик. Давайте уже сегодня проведем пробную фотосессию.
— Сегодня не получится, — решительно возразила ведьма. Ей не нравился напор молодого человека. — Сегодня день не благоприятный для колдовства, кроме того, у меня не прибрано. Приглашаю вас на послезавтра, к десяти часам вечера. Вот адрес.
Анна Николаевна начеркала на салфетке адрес.
Встала.
— Спасибо за кофе, Марат. И до встречи. Извините меня, я спешу.
— Понятно-понятно, не смею задерживать.
Анна Николаевна ушла и не видела, как Марат провожал ее восхищенным, почти влюбленным взглядом. Что, конечно, было подозрительно.
На сегодняшнюю полночь у Анны Николаевны было запланировано свидание с Юлей Ветровой. Они опять собирались с помощью искусной ворожбы вызнать, где находится Лиза и ее муж Владимир. Пока им это не удавалось.
Ведьма зашла в аптеку за мазями для связок, потом в продуктовый супермаркет — купить Собхите свежих фруктов на ужин.
Дома все было по-прежнему. Собхита сидел в своей комнате и рисовал очередной фантастический цветок. Когда его заставали за подобным занятием, было понятно, что его невозможно отвлечь. Поэтому Анна Николаевна пошла на кухню готовить ужин.
Ужин мальчика состоял из стакана сока, персиков, белого хлеба, бананового пюре и тертого сыра. Правда, в последнее время Собхита капризничал и отказывался есть. Но кто сравнится с Анной Николаевной в педагогическом такте и терпении! Поэтому из всех споров о еде Собхита пока выходил побежденным.
Через некоторое время ведьма вошла в детскую. Собхита оставил сохнуть свеженарисованный цветок, а сам отправился в ванную — мыть кисти. Анна Николаевна залюбовалась цветком. Он был великолепен и совершенно нереален. Откуда Собхита берет такие цветы?
Этот вопрос Анна Николаевна задала мальчику за ужином.
— Они мне снятся, — пожал плечами мальчуган. — Я гуляю среди них со своей матерью.
— Ты скучаешь по матери и отцу, Собхита?
Мальчик покачал головой.
— Почему? — удивилась Анна Николаевна.
— Можно ли скучать по небу и земле? Они ведь всегда рядом. Только, когда окажешься в Бардо, придется поскучать. Но я не попаду в Бардо.
— А ты знаешь, что тебя ждет впереди, малыш?
— Знаю, — пробормотал мальчик, поедая персик. Сок брызгал во все стороны.
— И… что же это?
— Я не должен об этом говорить никому из смертных, — сказал мальчик.
— А ты бессмертен?
— Нет. Даже Будда Возвышенный был приложен к смертным, наставница.
— Собхита, дорогой, сегодня тебе придется пораньше лечь спать. У меня неотложные дела.
— Хорошо, наставница.
После ужина Анна Николаевна проследила, чтобы малыш выполнил все положенные водные процедуры и отправился спать. Засыпал он сразу и крепко. И ни разу не просыпался ночью — видимо, не хотел, чтобы чудесные, снящиеся ему цветы исчезли из памяти.
Собхита спал, когда Анна Николаевна принялась собирать свой ведьмовской саквояж. Надо было взять мантию, ножи, травы и волшебные жидкости.
В полночь Анна Николаевна встретилась с Юлей Ветровой у ворот Новоспасского кладбища.
— Благословенна будь, сестра, — сказала она Юле. — Поколдуем?
— А что нам остается делать? Я страшно беспокоюсь за Лизку. Может, ее Влад бросил и она уехала куда-нибудь и покончила с собой?
— Маловероятно. Ладно, идем.
Они прошли в небольшую калитку сбоку от ворот. Сторож им не препятствовал, он уже знал этих заполошных ведьм.
