Вот в эту жутко-живописную долину Шилин и поместил больше двадцати тысяч военнопленных. На возвышенных местах они под пристальным присмотром надзирателей выращивали шилинскую пшеницу, высокоурожайную и розоватого цвета. Около водоёмов разводили на мясо, клыки и кожу булео; похожих на бегемотов свинообразных, абсолютно не агрессивных к людям. А основным проклятием для порабощённых было добыча туко. Сбор коконов больше напоминал рыцарские поединки. Бригада сборщиков, одетая как рыцари в разную защиту, обмотанная в белые тряпки подъезжала на двух телегах к кустам «паучника», где сидели самки-паучихи. Этих самок рабы называли басто (бестии), сидели они в кустах под зонтиком и охраняли окукливающихся личинок. Необходимо было самку согнать и пересадить в другой куст и взять 6–8 коконов. Легче было сказать, чем сделать. Самка шипела, кусалась, плевалась едкой слюной и цеплялась за кусты, когда её прогоняли. На помощь самкам обязательно прибегали самцы. Их называли бестос, были они крупнее самок раз в пять, имели две клешни и мощные жвала. Бестос издавали пронзительные крики, вплоть до паралича жертвы, могли прыгать, плавать и тоже плевались очень едкой слюной. Убить их было очень сложно, большой удачей для рабов-сборщиков было отфутболить бестос метров на двадцать от себя. Пока рабы научились собирать коконы, они потеряли более пятьсот человек.
— Однако! А почему нужны были две телеги?
— На одной везли белёные — тварей белый цвет успокаивал — брезентовые щиты, а на другой стоял котёл с кипящей водой, чтобы сразу пропаривать собранные коконы. Быстро обработанные паром коконы давали лучшую нить. И на телегах спасались от бестос. Они, почему то не трогали лошадей и охранников.
— Злющий кустарник.
— Да. Борн, злющий, только он рабов ещё и кормит и лечит. Клубни у него как наша картошка, а нижние листья — заживляющая мазь от ожогов. И зонтики рабы срезали, там красящее вещество было. Чтобы пошить один костюм, нужно было собрать и размотать три тысячи коконов. Вот тебе и Шилин!
— Гад он, первостепеннейший. Завалил дешёвой пшеницей и мясом край. А мы ещё удивляемся, что такое всё дешёвое. Ещё бы, задарма досталось.
— Борн, что делать будем?
— Э, надо бы журналистам всё рассказать, Шатрову. Э…
У меня зазвонил мобильник. Звонил Макс.
— Салют, советник. Ты на таможне ещё? — спросил.
— Да.
— Выйди, разговор есть.
Почертыхавшись для виду, вышел с Борисовым на улицу. Макса поблизости не наблюдалось.
— Борн, что с Шилиным будем делать? — Борисов от меня жаждал совета.
— Пока не знаю.
— Да, Борн, каши с тобой не сваришь, — Борисов разобиделся и ушёл опять в здание.
Потоптался у цветника. Мысли в голову лезли больше матерные.
— Чё стоим, кого ждём?
Тут я дико перепугался. Захотелось даже спрятаться за надёжной железной дверью таможни. Ибо фраза пришла с неба. Поднял перепуганные глаза вверх. Надо мной бесшумно «гудел» полупрозрачный летательный аппаратик с открытой вверх дверкой. Двухместный, с Максом Шуваловым за штурвалом.
— Борн, я к тебе.
Ховер опустился, Макс вылез. Загоревший, возмужавший, серьёзный, в полувоенной одежде с двумя орденами на груди. Наш «Белый орёл» за «колумбиаду» и «Белый верблюд» от князя Рустама. Поручкались.
— Советник, на князя Рустама напали. Моторизованная банда человек в двести уже два его городка обобрали до нитки. Его войска бегут, не принимая боя. У банды с десяток пулеметов, миномёты и автоматы.
— Блин, ну Рустам и вояка! Накупил, понимаешь, «Ё-мобилей», старые берданки и наганы!
Дальше от меня Макс услышал загиб и, не один, что я думаю о князе.
— Борн, хватит. Я сейчас лечу к президенту и уговариваю его дать в помощь князю роту из бригады Макарова. А вы, езжайте к Зосе, подготовите видеообращение о сборе добровольцев. Нужно выступать уже сегодня. Борн, вы меня поняли?
— Понял, корректный ты наш.
— Борн, Зогина я уговорю. Держите подарок. Пока.
В мои руки лёг платок, в народе такие прозывали — «арафаткой».
Макс улетел, я поехал к Зосе. — Борн, Коса я на войну с тобой не пущу! — с порога заявила Зося.
При молодой даме я матюгаться не стал, да и видеоряд был по-быстрому закончен. Позвонил Шарп.
— Роман, давай приезжай на бригадный полигон. Мы тут твоё детище смотреть будем.
Поехал смотреть детище. Два месяца Алекс уговаривал меня «купить» у ола Ширга французский основной боевой танк АМХ-56 «Леклерк».
— Шарп, ты прямо ко всему французскому тянешься, — насмешливо попрекал я двойника.
— Борн, это мой фатум.
Фатум Шарпа ол Ширг укоротил. 130700 просских империалов за АМХ-56. Таких денег у меня не было. Подполковник отстал. На целый час.
— Борн. А давай попробуем на корпус «Леклерка» башню БМПТ «Терминатор» поставить?
Поставили. Оплатил 39222 монет за машинку и приписал её к таможне. Шарп злился, но недолго, ибо «Терминатор» находился в ангарах бригады «Беркут». Почти месяц его изучали и вот, сегодня, решили обкатать. Покатались, настрелялись. За геройскими действиями «Терминатора» наблюдала вся бригада.
И пришёл приказ Зогина о выделении роты добровольцев «по принуждению к миру зарвавшихся агрессоров».
— Шувалов, молодец!
Макаров, тут же построил бригаду и прочитал приказ. Добровольцами захотели стать вся бригада. Шарп, назначенный «предводителем команчей» добровольцев отобрал по жребию.
Из техники выделили 7 М113, 8 «Хамви», две дюжины грузовиков М1088 и «Терминатор». Выдвигаться мы должны были в 23–50.
Чтобы не путаться под ногами у профессионалов, я отбыл домой. Неспеша, собрал свой рюкзак, облачился в австрийскую униформу, прошёлся по пустому подворью и поставил чайник.
На кофе припожаловал мой первый компаньон — Парамонов Савва Миронович. Привёз он две новости. Первая была о том, что дело с нефтью у него продвигается очень недурственно. У ола Ширга Парамонов приобрёл репликатор, который выдавал по требованию всяческие медикаменты. А нефть была активным веществом. А вторая новость сама зашла на кухню. Это припожаловал один из темнокожих телохранителей купца — Нестор Петрович Северов — в полной боевой. Двухметровый детинушка нёс на себе мини-арсенал огнестрела и отзывался на позывной — «Мгимо».
— Я в Москве жил не далеко от института, — так он это дело объяснил.
Парамонов, откушав кофе, перекрестил меня и убыл домой. Нестор остался и полез проверять джип. Я повязал «арафатку» и пошёл к Шатровым. Атаман плескался в корыте, объёмом кубов в двадцать пять.
— Привет, вояка. Ужинать будешь?
— Привет, нет. О Шилине знаешь?
— Угу, удавил бы вражину.
— Что делать будешь, атаман? — Помозгую, малехо. Вас вот провожу.
Со второго этажа, с книгой, спустился Ромка.
— Что, Роман, читаем?
— «Битвы мировой истории» Томаса Харботла, дядя Рома… — За ум сына взялся, — похвалил Ромку атаман.
Посидел с атаманом до 11-ти, и он меня повёз к таможне, где должны были собраться добровольцы. Катерина Васильевна надавала мне бурсаков и крепко поцеловала наудачу.
У таможни была толпа, с обстановкой делового балагана. Тысяч семь душ, больше глазеющих. Колонна Шарпа уже там пребывала. Посмотрели мы с подполковником на съехавшихся добровольцев и половину завернули по домам. Осталось 102-а товарища из Донского края и группа иностранцев — 69-ть камрадов. Цифра получалась некомичная, поскольку на правой стороне груди камрадов находилось шагающее пятью ногами солнышко. Почти свастика. Камрады были отовсюду, с приличной одинаковой экипировкой, с карабинами Mauser 98k, пистолетами Р08 и кинжалами.
— Камрадов берём. Они, типа стрелки-охотники, — сделал вывод Шарп и подмигнул мне. Заговорщицки.
— А меня берёте? Я военный врач, — в руках спрашивающего мужчины была медицинская сумка.
Осмотрели и его. Высокий, в камуфляже, с «Глоком», представился как — Йон Небуло, врач из Сан-Себастьяна.
— Конечно, врача возьмём, — вынес вердикт Шарп. — Идите, пообщайтесь с моими санинструкторами. Может они что забыли…
Приехало ещё восемь М1088, чтобы разместить граждан-добровольцев, санитарная машина и два Уазика с пишущей братией. Дождались оператора беспилотника от Мелехова.
Послушали речь атамана, помолились и «алга», под пристальными взорами провожающих. Ролекс показал время — 23–54. Оператор беспилотника и Йон-врач сели в мой джип. Нестор рулил, мы дремали.
Ночью сделали две остановки. Кое у кого обнаружилась «медвежья болезнь». Потеряли минут двадцать пять.
— Нестор, с какой скоростью едем? — спросил. Это мне привиделось, что мы еле-еле плетёмся.
— В среднем 45 км в час, господин майор. Вы б поспали, — проявил заботу подаренный телохранитель.
— Давай я тебя сменю, — предложил Нестору врач. «Мгимо» отмахнулся.
