– Теперь куда? – спросил водитель, едва проплыл мимо высотный корпус санатория «Родник».
– А в центр нам. В самый главный центр, – отозвался гог. – Будем новое место для Провала подыскивать. Обидно: такое великолепие пропадает вдали от народных масс.
– Нам, пожалуйста, к зданию Администрации, – попросил Хельтавар. – Там, говорят, митинг какой-то происходит?
– Да, часа полтора назад много народу собралось. Требовали мэра призвать к ответу, – сообщил таксист, лениво наблюдая за лентой дороги. – Бунтуют люди. В основном курортники и торгаши. Первым никак из города не выехать из-за образовавшейся границы. А торгаши недовольны этими… как их… бородатыми… макабцами. Мол, клиентов у них отбивают.
– Монополисты проклятые, – выругался Тришка и потянулся к пачке сигарет. – Шеф, можно твою попробовать? Никогда не курил, чесно слово.
– Кури, – разрешил водитель и продолжил рассуждать о беспорядках возле Администрации: – Еще есть недовольные работой ЖидМасТрубы. Требуют, чтобы пиво подавали не только по утрам, но и вечерами, а подачу грязной воды, подсолнечного масла и чего-то еще отменили.
– На такое мы пойти не можем, – гог прикурил, чмокая, и выпустил струйку дыма. – Поставки жидкостей должны отвечать потребностям всех слоев населения. И, главное, не быть в нагрузку городскому бюджету. В общем, чилдриков пока маловато, чтоб по вечерам пиво из крана. И не пивом единым.
– Точно! Пиво без водки, что чешуя без селедки, – рассмеялся водитель.
За станцией канатной дороги он поехал быстрее, с опаской поглядывая на дракошей – они кружили над сверкающими крестами церкви. Обогнал автобус и, проскочив два перекрестка, свернул налево. Улочки, примыкавшие к Верхнему рынку, уже опустели – торговый день закончился – и такси без помех и очень быстро достигло гостиницы «Пятигорск». Отсюда до здания Администрации было рукой подать.
– Сколько с нас, разнесчастных? – спросил Тришка и нехотя полез в карман.
– Сто семьдесят рублей. Если можно, чилдриками, – водитель виновато улыбнулся.
– Это можно. Величайший, заплати, а? – Тришка обернулся к дейфу. – У меня дырка в кармане. Наверное, мыши прогрызли и все денежки тю-тю.
– Вот только не надо обманывать, – Шанен Горг потер ладони, сотворяя синенькую купюру. – Прошлый раз у тебя все деньги ушли якобы на нужды революции, а теперь, говоришь, мыши.
От стыда или более пылкого чувства нос Триши покраснел. Он проворно выскочил из машины, предпочитая дожидаться магистра на улице. Едва Хельтавар вышел и отряхнул свой безупречный костюм, «Волга» отъехала в сторону, развернулась и помчалась по улице вверх. У таксиста было предчувствие, что перед «белым домом» сейчас произойдет нечто чрезвычайное. Может быть, в его черепушке на миг проснулся дар прорицателя, а может, на эту мысль его натолкнули жуткие рубиновые искры, сверкнувшие в зрачках дейфа, когда тот приподнял очки.
Такси уехало. У гостиницы «Пятигорск» было безлюдно, пустынно, только ветер гонял обрывки рекламных буклетов и мелкий мусор. За то рядом, на площади перед Администрацией творилось практически вавилонское столпотворение. Возле центральной клумбы собралась многочисленная толпа, которая скандировала:
– Воду! Воду! Даешь чистую воду! Без перерыва!
Поодаль расположилась группа разгоряченных, неопрятно одетых мужчин. Их было немного, но выкрикивали они громко:
– Пиво! Пиво! По утрам и вечерам!
Женщины, ставшие полукругом у ступеней к скверу, взирали на них крайне неодобрительно и роптали. Видимо, там в большинстве собрались пенсионерки и домохозяйки, пострадавшие от неожиданного ассортимента жидкостей, поставляемых ЖидМасТрубой. Если прислушаться, то их реплики звучали так:
– Моя новая кофточка! Поставила полоскать, а из крана… Масло на нее из крана!
– А Петровне халатик грязью какой-то обдало.
– А у меня из-за этой грязи стиральная машина сгорела! За шестнадцать тысяч!
Большая группа активистов сотрясала воздух требованиями восстановить нормальную телефонную связь. Возле них собрались группы поменьше с запросами не столь громкими и порою абсурдными. Кто-то умолял вернуть какого-то Фиму. Кто-то – забетонировать рот памятнику Кирову, который имел неосторожность сквернословить на вокзальной площади. А кто-то прекратить показ безнравственного и преступного телесериала «Совокупление мипилитириды». Ближе к Администрации широким фронтом развернулись курортники и гости города, которых занесла судьба в Пятигорск по путевкам, командировкам и всяким иным уважительным причинам. Многие из них держали транспаранты с надписями: «Долой границу!», «Пустите домой!», «Скучаю по теще!», «Хочу к жене и детям!». На некоторых табличках было просто начертано фломастерами и даже губной помадой: «Москва» или «Саратов», «Украина» или «Магнитогорск». Здесь же топтались сотрудники ликвидированной прокуратуры с лозунгом «Прокуроры против беспредела», под которым был нарисован нож и пистолет. Особняком держалась толпа макабцев. Они быстренько приняли местные манеры самовыражения и тоже обзавелись табличками, на которых было написано коряво и с множеством ошибок: «Мы тоше хатим жидь!», «Дайте скорее жидь!», «Нет дескременацие!», «Хатим жидь в дамах с краватями и туалетами!».
Макабцев и здание Администрации от агрессивного люда отделяла длинная шеренга ОЧМОНа – Отряда Чесной Милиции Особого Назначения. Чесный милиционеры, вооруженные резиновыми дубинками и пластиковыми щитами, стояли сурово и неподвижно, до сих пор пресекая попытки пройти через обозначенную линию. Однако толпа, за два часа изрядно разросшаяся и окрепшая в бунтарских настроениях, грозила вот-вот пойти на цепь ОЧМОНовцев и порвать ее. Выкрики представителей Администрации, сгрудившихся возле микрофона, призывавших граждан к спокойствию, лишь сильнее заводили собравшихся, вызывали то смех, то острые приступы злобы. А на крыше книжного магазина появились хулиганистые парни. Они лихо посвистывали и поигрывали булыжниками, вот-вот готовыми пойти в ход.
– Уважаемый, – сказал Тришка магистру, – а неплохое место. Широкое и людное. И вид прекрасный. Мне нравится, – задержавшись на ступеньках, он вдохновением оглядел площадь и продолжил спуск.
– Только народ шумит непонятно чего, – продолжил гог, протискиваясь через плотные ряды собравшихся. – Ой, народ! Ой, народ какой дурной! Бьюсь об заклад, если им чилдриков дать каждому по горсточке, то мигом разойдутся и забудут, чего шумели.
– Может быть. Но, поскольку денег у тебя нет, мы попробуем унять беспорядки другим способом, – ответил Хельтавар и направился прямиком к шеренге милиционеров.
Сначала ему попытались преградить путь какие-то пенсионеры, озабоченные ростом тарифов на коммунальные услуги. Однако когда они разглядели дейфа получше или приметили семенившего за ним Тришку, то мигом расступились. А старушка в плетеной шляпке душевно пропела:
– Спаси и сохрани!
– Аминь, – согласился Хельтавар.
– Мы свои! Хрипуновцы мы! – сказал Тришка ОЧМОНовцам, сомкнувшим щиты. – Нам по ту сторону надо. К микрофону.
– Чего еще? – не понял намерения гога старший лейтенант – он распоряжался на этом участке оцепления.
– К микрофону надо, – повторил Тришка. – С народом будем базарить. И спасать ваши задницы.
– Пропусти нас, – ласково произнес магистр и приподнял очки, словно под темными стеклами скрывались не глаза дейфа, а некий универсальный и всемогущий пропуск.
– Слушаюсь! – выпалил старший лейтенант и вытянулся по стойке смирно.
В шеренге доблестных ОЧМОНовцев мигом образовалась брешь, куда направился Шанен Горг с Тришкой.
– Здравствуйте! Здравствуйте, товарищи! – приветствовал Триша заседателей городской Думы и людей из Администрации, державшихся тесной кучкой. А Васюкину Игорю Владимир овичу он подошел и пожал руку. Потом спохватился и потряс потную ладонь Руслану Мудашеву, который тоже занимал какой-то очень важный пост в мэрии.
Хельтавар отделался лишь несколькими любезными поклонами.
Потом Тришка окинул важных чиновников очень важным взглядом и сказал:
– Что ж, господа-товарищи, конфликты нужно разрешать. Нужно, нужно. Не гоже, когда конфликты превращаются в такой масштабный скандал. Вредит это делу революции, понимаете ли.
– Мы то понимаем… – отозвался Руслан Мудашев, польщенный вниманием гога, – но сделать ничего не можем. Нет нужных средств и возможностей.
– Давайте тогда вместе. Так сказать, сплоченными усилиями, – Тришка подошел к стойке, наклонил микрофон пониже и громко сказал: – Раз, два, три! Проверка связи!
Волновавшаяся толпа притихла.
– Как слышите, товарищи? – осведомился гог и поднес ладошку к оттопыренному уху.
По разноголосым откликам Тришка догадался, что народ слышит его неплохо.
– Ну, жалуйтесь, что вам не нравится, – сказал гог.
