Я пригляделась внимательнее и воскликнула:
— Жора, я тебя знаю!
— Правда, — оживился тот, — и как меня зовут?
— Насчет имени, я не уверена. Но ты тот, кто приходил к моей бабушке в последний день ее жизни.
— Вот как? — Мурзик, который слышал наш разговор, замер и отвел руку с ценной жидкостью от губ покойника. — Тогда он может быть убийцей. Надо бы его связать на всякий случай.
— Не надо, — возразил Жора, — давай, оживляй быстрее. Обещаю, что ничего вам не сделаю.
— Да, Мурзик, не тяни, — мне не терпелось узнать, что же случилось с Лидией Федоровной.
Тот немного помедлил, но продолжил процедуру оживления. Когда капли живой воды коснулись губ трупа, тот зашевелился и медленно сел. Его глаза открылись, обнажая тупое безучастие пустой оболочки. Стажер поднес бутылку обмена душ, куда перед этим юркнул Георгий, и тело механически сглотнуло предложенный напиток. В черных, как окружающая ночь, глазах мелькнуло осмысление. Мужчина посмотрел на Мурзу и хрипло спросил:
— Как долго я спал? — он сплюнул застрявшие комочки земли. — Кто ты, я тебя не знаю.
Из дырки на виске выкатилась тонкая струйка крови и прочертила темную дорожку к подбородку. В траве мелодично стрекотали цикады, потревоженные посторонним присутствием. Мурз в двух словах пересказал мужчине все, что знал. Тот потрясенно молчал, затем неуверенно поднялся на ноги и принялся отряхивать землю с одежды и волос. Внезапно, он замер и уставился в пустоту широко раскрытыми глазами.
— Я, кажется, начинаю вспоминать, — медленно пробормотал Георгий. Его рука скользнула по окровавленной щеке, и пальцы окрасились темной влагой. — Мне надо срочно идти.
Он повернулся к городу и целеустремленно зашагал прочь.
— Эй, подожди! — окликнул его ученик. — Постой, а что я скажу Илье Михеевичу?
Мурзик кинулся следом, держа лопату наперевес, словно собирался с ее помощью задержать беглеца. Но незнакомец двигался быстрее и не думал останавливаться.
— Мурз, — я огорченно покачала головой, — так мы его не догоним.
— Говорил, надо было связать, — с досадой произнес стажер и остановился, тяжело дыша.
— Ничего не поделаешь, — я так устала, что ловля удравшего зомби казалась непосильной задачей, — возвращаемся домой. А завтра утром его найдем и приведем к шефу.
— И как мы это сделаем? Ты знаешь, куда он убежал? — не согласился со мной Мурзик.
— Как раз, это самое простое, — я усмехнулась, — есть у меня одна идея.
Мы дошли до окраины города и Мурзик поймал такси. Водитель легко узнал моего спутника, хотя в этот раз стажер был в костюме, а не в платье.
— Деньги есть? — спросил он, прежде чем начать движение, — По ночам у нас предоплата.
Стажер порылся в карманах, сунул водителю купюры и назвал адрес агентства. Тот взял, пересчитал два раза и спрятал в бардачок.
— Зачем вам лопата? — поинтересовался водитель, косясь на Мурзу в зеркало заднего вида.
— Я ходил на свидание, — машинально ответил стажер заученное алиби. Было заметно, что мысли его витают далеко. Предположительно, на утренней планерке.
— И что, не понравилась? — уточнил таксист. Он пристально посмотрел на пассажира, запоминая лицо возможного убийцы.
— Кто? — очнулся Мурза.
— Та, с кем вы встречались, — пояснил водитель.
— Это был он, — коротко ответил стажер.
— И вы его закопали, — скорее для себя, вслух подумал таксист.
— Наоборот, — не согласился с ним Мурзик, — выкопал.
Водитель резко нажал на тормоз и свернул к обочине. А затем вытащил из бардачка деньги и протянул Мурзику. Его рука заметно дрожала.
— Выходи, парень, я дальше не поеду.
— Почему? — удивился Мурза.
— У меня, это…, бензин кончился.
Мурзик пожал плечами и выбрался наружу. Тут же машина сорвалась с места и резко умчалась в ночь. Наверняка, спешила на заправку. Мурзик перевел взгляд на купюры в руке и крикнул:
— Эй, здесь больше, чем я давал.
— Поздравляю тебя, Мурзик, — с сарказмом произнесла я.
— С чем?
— С днем идиота, твоим профессиональным праздником.
— А разве есть такой? — не поверил стажер.
— Теперь, да, — подтвердила я. — И если хочешь, чтобы старший лейтенант Конев тебя тоже поздравил, то продолжай стоять на месте как истукан. А если нет, советую избавиться от лопаты и бежать отсюда, как можно скорее.
Мурзик спорить не стал, свернул во дворы спального района города. Очень скоро на дороге завыла приближающаяся сирена полицейской машины. Таксист все–таки позвонил, куда следует и был гораздо убедительней вдовца. Мы в это время торопливо пересекали двор, образованный пятиэтажными домами. Мурзик прислонил лопату к стене у подъезда рядом с цветочными клумбами и молодыми елочками, посаженными заботливыми руками жильцов. До агентства предстояло пройти еще пять кварталов.
Ночь потихоньку уступала владения новому дню. Звезды незаметно исчезали в светлеющем небосводе. В окнах домов вспыхивали огни, люди просыпались на работу и просто так. Редкие машины проносились мимо по невидимому за зданиями проспекту. Мурза устало ковылял в испачканной землей одежде. Я давно спряталась в бутылку, предоставив Мурзику самому выбирать маршрут. Лишь однажды выглянула наружу, чтобы попросить Селивана открыть нам дверь. Мурзик рухнул на запасной аэродром Михеича, даже ботинки не снял, и почти сразу уснул. А я забралась обратно в мягкую постель. Отвердевшее тело, спрятанное в коробке, которую затем поместили в шкаф, не казалось мне уютным и привлекательным как раньше. Последней мыслью уплывающего сознания была тревога о бедном Жорике, волею судьбы заброшенном в незнакомый город.
Я бежала по пустынным улочкам ночного города. Из подворотен ветер выдувал охапки высохших листьев и мертвых бабочек. На мгновение они кидались под ноги и бессильно опадали, растворялись фантомами прошлого. Мной двигало единственное желание. Оно заставляло внимательно изучать темные переулки, где тусклые фонари едва рассеивали густую липкую тьму. Я все время меняла направление, поиски начинали утомлять. Ума не приложу, как это могло случиться, что я абсолютно забыла, куда припарковала богатырского коня. Позади послышался дробный перестук копыт, и я немедленно развернулась на звук. На освещенную тротуарную плитку вышел ежик размером с классическую лошадь. За спиной у него на длинной жерди болтался узел с пожитками. Увидев меня, еж оскалил острые зубы и громогласно заревел:
— Мария Александровна, просыпайтесь, голубушка.
Где–то в стороне за пределами вселенной загрохотало и затряслось, звякнуло разбитое стекло, и голос шефа произнес заклинание на тему старой рухляди. Получилось душевно и неприлично. Ежик сдулся как проколотый воздушный шарик и растекся под ногами грязной лужицей. Дома вокруг превратились в игрушечные кубики, рассыпаясь на фрагменты. Внезапно, поверхность под ногами качнулась и завалилась набок, мир как дикий скакун встал на дыбы. Я заорала дурным голосом, упала с кровати и проснулась.
Какая–то сволочь опрокинула бутылку, мирно стоящую на столе у Михеича в ожидании нового дня. Недовольно ворча, я выползла на заваленный бумагами стол. Дуся поправила поехавшую стопку документов и подняла артефакт. Михеич продолжал стучаться в шкаф и делал это так энергично, что одно стекло в дверце успело треснуть по диагонали. Ни Селивана, способного передать мое послание, ни Мурзика поблизости не было. Поэтому я мысленно пожала плечами и вернулась в бутылку. Но производимый Михеичем шум не позволял настроиться на позитивный лад. Более того, он ясно давал понять, что шеф испытывал приступ дурного настроения, что случалось крайне редко. Может, он сердился, что мы потеряли лопату?
Именно этот неподходящий момент и выбрал новый клиент, чтобы заявить о себе. Дуся разбирала бумаги на столе у шефа, поэтому посетитель прошествовал прямиком в кабинет. Я удивилась, увидев лысеющего директора магазина Макакия Ананасыча. Неужели, наша конспирация провалилась? Шеф гостя тоже узнал, хотя видел его только на фотографии. Он расплылся в слащавой улыбке, за которой бушевал грозовой фронт.
