Все сомнения развеял голос, донесшийся из середины мумии: сухой, шелестящий и неживой.
– Сударыня, сегодня присутственный день для инфернальных особ. Живых людей барин изволит принимать по нечетным дням и только по предварительной договоренности. Соблаговолите перенести визит ваш на завтра.
Ванда опешила от неожиданности. Не успел граф очнуться от мертвого сна, как уже развел такую бюрократию, какая администрации президента не снилась в самых розовых снах. Как быть, не уходить же, не сделав дела? Она уже вытянула руку, чтобы отстранить мумию и шагнуть через порог, как вдруг Оссуарий взмахнул крыльями так резко, что едва не сбил синие очки с носа ворожеи. Она закрыла от неожиданности глаза, а когда их открыла, гомункулуса в коридоре не было. В ту же секунду из глубины квартиры донесся низкий, рокочущий бас графа:
– Папирус, проси боярыню пожаловать в комнаты.
Мумия, которую, как оказалось, следует звать Папирусом, с бумажным шелестом ступила назад и в сторону, баба Ванда скользнула в прихожую. Дверь за ней сама собой захлопнулась и закрылась на замок. Папирус сделал шаг влево и оказался у Ванды за спиной. Она пошла по коридору в гостиную.
Брюс, по-обезьяньи опираясь при ходьбе на костяшки пальцев, вышел к ней навстречу. Он был в длинном, мелко завитом белом парике и черной профессорской мантии, надетой поверх белой шелковой рубахи с кружевами. Эта одежда, с ее драпирующими линиями, скрадывала уродство графа и делала его фигуру еще более монументальной. Выглядел он грозно. Из-за его спины выглядывал с улыбкой на птичьем лице принявший человеческий облик Оссуарий.
– Кажется, я имею счастье лицезреть боярыню Ванду? – спросил граф с самым мрачным видом. – Чем обязан?
– Я пришла, чтобы вернуть вам Оссуария, ваше сиятельство, – схитрила Ванда. – И к тому же нам есть о чем поговорить.
Брюс посторонился, пропуская ее в квартиру. И тут у Ванды появился шанс удивиться еще больше. Ничего похожего на привычную московскую квартиру она не увидела. Прямо у ее ног начиналась длинная анфилада залов и комнат, заполненных толпами самых фантастических существ, сбежавших то ли с картин-видений Иеронима Босха, то ли со страниц гоголевского «Вия»…
В квартире на Самотеке повисла напряженная тишина. Карлос, Швыров и профессор Серебряков с возрастающей тревогой наблюдали за прибытием в Москву разномастных представителей магического корпуса. Все трое старались не отходить надолго от овального стола, превращенного в мощнейший суперкомпьютер, чтобы не пропустить что-нибудь важное.
Профессор с удивлением убедился в том, что в магическом мире, во-первых, действует антидарвиновский принцип неестественного отбора, а во-вторых, имеется своя номенклатура и бюрократическая иерархия, причем очень четкая.
Общая масса начинающих магов вроде самого Серебрякова в сетке координат отображалась зеленым цветом, оранжевые пики означали, что появился колдун среднего уровня, а вот красный цвет – это тревога, значит, явился очень сильный маг! Пока, судя по амплитудным всплескам на анимированном графике спецпрограммы, к нам в гости валом валила одна пузатая мелочь, красный цвет практически отсутствовал.
– Извините, дон Карлос. Вот здесь, – профессор показал рукой на одно из окошек на экране овального дисплея, – в списке прибывших перечисляются: три абааса, два албасы, фэри, греза одна. Это что за абракадабра?
Карлос рассмеялся:
– Это делегации нечисти подтягиваются. Вот смотрите, абаасы – Якутия, это такие железные чудища, искусители, могут лишить рассудка жадного человека. Албасы – из Тувы, злые духи, прародители тувинских шаманов, превращаются при встрече с мужчиной в женщину, при встрече с женщиной в мужчину и морочат им голову. Так, фэри – Карелия, злобный дух березы, сводит с ума, умеет останавливать сердце.
– А греза, это кто или что? – спросил профессор. – Красивое имя! Неужто принцесса?
– Греза явление повсеместное, это видение, мираж, внушает несуществующее, соблазняет. Очень боится иголок, поэтому, по крайней мере раньше, путешественники всегда имели иголку, воткнутую с обратной стороны воротника и обмотанную ниткой.
Ломаные линии графика в окне программы, измеряющей силовые поля отдельных магов, замерли, словно невидимый самописец взял на секунду тайм-аут, но тут же с новой силой ожили и еще быстрее и размашистее побежали слева направо.
Зеленых всплесков стало гораздо меньше. Оранжевый цвет явно начал преобладать. Некоторое время Карлос, Швыров и профессор Серебряков сидели молча.
– А это что за существа – трясовицы? – воскликнул профессор снова. – Перечисляются поименно: трясея, отпея, гладея, аввариуша, храпуша, пухлея, желтея, овея, немея, глухея, каркуша!
– Двенадцать безобразных духов, – объяснил Карлос, – они насылают болезни.
– Точно, – подтвердил Швыров. – Это двенадцать дочерей царя Ирода, которых наказал бог за избиение младенцев! Присутствуют в русском фольклоре и в текстах заговоров! Они жутко прилипчивые и злобные. Теперь ждите вспышек различных заболеваний.
– А вот эту уродину я в подземелье видел, – заметил Серебряков, увидев в другом окошке скатерти-дисплея существо, похожее на то, которое он располосовал мечом на тысячу огненных мотыльков. – Это что за злокачественное магическое образование?
Швыр пригляделся к приплюснутой голове, узким глазам, тонким лапам с острыми как бритва когтями и объяснил, что это типичная замануха. Появляются такие существа не только в подземельях, они есть и в водоемах, их люди зовут русалками, есть они и в лесу, это всем известные лешие. В основном это души людей погибших не в срок и не своей смертью. Если уморит такая сущность человека, он тоже становится заманухой. В старые времена люди знали о заманухах все и умели от них беречься, всегда брали с собой заговоренную краюшку хлеба, которую нужно было кинуть в ноги нечисти, отчего она уже не могла преследовать свою жертву.
– Вам крупно повезло, Вилен Стальевич, что вы вовремя проснулись, – заметил Швыров напоследок. – Еще немного, и все силы вытянула бы из вас проклятая нечисть!
Внезапно Карлос поднял руку вверх, словно командир, призывающий солдат к повышенному вниманию.
– Есть место проведения Собора! – Он одним прикосновением пальца увеличил нужную картинку до размеров всего экрана. – Вот смотрите: Сталинский зал измайловского подземного комплекса Метро-3 имени Л. М. Кагановича…[8]
Ниночка Водорябова появилась в программе «Метеоскоп» в далеко не лучшие времена, но это не помешало ей в кратчайшие сроки, уже после нескольких эфиров, стать подающей надежды «звездочкой». Дело в том, что в последние дни в Москве и Московской области установилась хотя и отвратительная, но при этом удивительно устойчивая в этой своей отвратности погода.
Сообщать, по сути, было нечего. Изо дня в день одно и то же: та же температура, тот же ветер и та же скорость ветра. Эта ненормальная сплошная облачность над одним отдельно взятым регионом огромной страны начала беспокоить всех – от правительства и военных до ученых Академии наук и простых агрономов.
Студия погоды организовала несколько «круглых столов» с привлечением представителей различных профессий и социальных групп, депутатов Госдумы, ведущих политиков и даже астрологов.
А вести этот «круглый стол» по рекомендации режиссера студии «Прогноз погоды» Ролана Качкова руководство канала поручило никому не известной Нине Водорябовой. И оказалось, что это попадание в десятку. Ее рыжий, солнечный имидж удачно контрастировал с мрачными прогнозами погоды и внушал доверие даже самым отъявленным пессимистам.
Даже когда она ошиблась, сказав, что сегодня ожидается переменная облачность, и с ужасом ждала выволочки от начальства, скандала и увольнения, все закончилось для нее вполне благополучно. Потому что количество черных вихрей в небе сразу же после ее передачи уменьшилось, и в серых просветах между черными клочьями облаков даже появился некий намек на солнечный диск. Правда, вскоре все вернулось к аномальной норме: то есть опять потемнело. Но журналисты представили Ниночкин прогноз как сенсацию, и ее рейтинг подскочил до небес.
После этого руководители канала без всяких опасений стали поручать ей самые престижные репортажи. Визажист Света работала над ее мейк-апом вдвое дольше и старательнее, чем в начале ее телевизионной карьеры.
Нина даже успела овладеть слегка капризным тоном звезды, тщательно копируя, сама того не желая, интонации Корделии. Поговаривали, что Водорябову скоро пригласят на работу в НТВ ведущей одной из самых популярных передач.
Теперь Ниночке тоже приносили в перерывах между эфирами кофе и чай, и она отдыхала в кресле, закрыв глаза, отрешившись от студийного шума. Со своим чудесным браслетом она не расставалась. У нее даже появилась привычка машинально крутить его на запястье. Как раз во время этого «кручения» к ней подошла Хрюкова, жена продюсера канала, известная своими рублевскими замашками и снобизмом великосветская дама.
