— Ф-фу, Стаська, нашла местечко для пикника!.. Дас ист вонизмус!.. Аж глаза слезятся…
— Послезятся и перестанут! — Я махнула рукой их величествам, чтобы спускались, и зашагала к городу. — Я помню, когда папа из Франции тот мерзкий сыр привозил, так ты и не поморщился, слопал в один присест полупаковки…
— Ты камамбер с тухлыми жмуриками-то не сравнивай! — искренне возмутился крыс. — Фу, блин, травят, как французов в Первую мировую… слушай, да нет здесь никого, тебе же красавчик популярно объяснил! Фашисты всех перебили… У-у, тут же сплошные конечности, мать! Пошли обратно, или меня сейчас вырвет… прямо на тебя!
— Подожди… Эй, есть здесь кто?! — Ответом мне была полнейшая тишина.
— Стася, зря всё это, — проговорил вынырнувший из-под очередного завала пес. — Они уже не встанут.
Страж Тени хмуро кивнул на лежащий в нескольких шагах от нас лицом вниз труп женщины.
— Они все мертвы уже несколько дней. Видишь вон там стаю стервятников?.. Так вот, эти твари не приближаются к добыче, покуда она не начнет гнить…
— Слышь, лохматый! — взорвался отчаянно зажимающий лапами пасть несчастный крыс. — Давай без таких подробностей?! Мы вроде как сами с глазами!.. Разделали бедолаг на запчасти, ни один хирург обратно не соберет…
— Убедили… — Я уже повернулась уходить, как неожиданно пришедшая в голову страшная мысль заставила меня вздрогнуть. — Хирург… Академик?!
— Он тут ничем не поможет, — покачал головой пес.
— Да я не о том! Что, если… если его тоже… Крыла-ат!!
Мое командирство сломя голову бросилось навстречу приподнявшемуся с земли Поднебесному.
— Стася! Ты куда?! — Иллан припустил следом за мной. Я прыгнула на спину зверя-птицы:
— Полетели! Здесь недалеко, я покажу. — Крылат послушно взмыл в небо.
— Стася, стой! — крикнул снизу Страж Тени. — Хоть меня возьми!..
— Ждите здесь! — прокричала я переполошившимся товарищам. — Без нас не улетайте-е!..
— Мать, ты свихнулась, нет?! — обалдело потряс головой хвостатый. — Опять в одиночку к черту на рога?.. А если там засада?!
— Хижина академика Попретинского — не бог весть какой стратегический пункт. Утихни, паникер…
— Это вот как раз не ко мне, а к тебе относится!.. с чего ты вдруг сорвалась, как ошпаренная? Если это… не пункт?..
— У меня плохое предчувствие.
— Нет, вы посмотрите на нее! — завелся Мышель. — У нее предчувствие, видите ли! И поэтому ей непременно надо в очередной раз кой-куда влезть по самые локти!.. Трудно было кого-нить из мужиков прихватить?
— Мыш… дорогой, родной, золотой ты мой… заткнись, а?! Меня и так в штопор уводит! Будешь на уши присаживаться — летать научу!!
— Да понял я, понял… Зачем сразу так орать, вот ведь неуравновешенная!..
— Та-а-а-ак…
— Меня здесь нет! — поспешно пискнул крыс, исчезая в кармане куртки. Я посмотрела вниз. Где же это место?.. Там еще должна быть небольшая полянка и раздвоенная сосна… Ага!
— Крылат, вон в той рощице сесть сможешь? — Поднебесный согласно замурлыкал, резко пикируя прямо в гущу деревьев. Я вцепилась ему в шерсть, чтобы не свалиться. Круто заложил!.. Посильнее, чем американские горки… Будет другое настроение — попрошу повторить на бис, уж больно здорово! И Андрюху захвачу, он-то оценит, как никто… Крылатый зверь удачно опустился в траву меж толстых кривых стволов, даже не задев ни одной ветки. Я спрыгнула с его спины:
— Побудь здесь, хорошо?.. Мы скоро. Или ты с ним останешься, Мындер?..
— Ну, щас! — донеслось из кармана. Я ухмыльнулась и, отыскав в высокой траве едва заметную просеку, потопала в глубь леса. Зарубки на деревьях подсказали, что направление выбрано правильно. И если я ничего не напутала, то скоро покажется маленькая деревянная хижина…
Миновав густые заросли, я вышла на знакомую опушку и остановилась как вкопанная. На меня смотрели обгорелые стены лесной избушки. Провалившиеся черные балки торчали в стороны покореженным скелетным остовом. Земля на поляне была вытоптана, кругом виднелись следы раздвоенных копыт. Гробовая тишина, только откуда-то доносится тихое равномерное поскрипывание…
— Я его убью.
— Чего там, Стаська? — выбрался крыс из кармана. — Ы-ы-ы…
— Своими руками убью, вот этими вот… Ублюдок! Скотина! Я еще могу понять — город, но что им сделал одинокий старик?!
Крыс потрясенно молчал. Мое командирство до боли сжало кулаки:
— Он у меня кровавыми слезами умоется! На куски порву и по всей стране разбросаю!.. Душу из живого выну и на костях сальсу спляшу!.. Ненавижу-у…
— Ты слышишь, мать?..
— Что?
— Скрипит. Где-то за теми деревьями… — Длиннохвостый спрыгнул вниз. — Стой тут. Сам проверю.
Он исчез в траве. Я закрыла глаза и, стараясь успокоиться, принялась считать до десяти. Вот теперь Властитель меня довел. Сам напросился. И он мне за каждую сорванную травинку на этой поляне ответит!..
Вернулся Мыш.
— Уходим, — коротко сказал он, глядя в землю.
— Ты что-нибудь нашел?
— Нет. Просто ветки скрипят.
Я внимательно посмотрела на непривычно суровую серую мордочку и качнула головой:
— Врешь.
— Вру, — он поднял глаза. — Не ходи туда, Стась. Не надо.
— Теперь уже — надо… — На негнущихся ногах я направилась туда, откуда он только что пришел. Деревья расступились. На толстом суку старого дуба, в черной кожаной петле слегка покачивалось то, что некогда было академиком. Плетеная змейка удавки негромко поскрипывала, врезаясь в морщинистую кору. Солнечное утро померкло…
— Говорил же, не ходи, — пискнул Мышель, отворачиваясь от ужасного зрелища. Я моргнула и потрясла головой, разгоняя клубящийся перед глазами красный туман.
— Его надо снять. — Собственный голос казался чужим. — Я не дотянусь. Сможешь перегрызть веревку?
Хвостатый молча кивнул и полез на дерево. В ход пошли острые крысиные зубы, и через несколько минут безвольное тело Попретинского упало мне в руки. Почти ничего не весит… Я осторожно положила академика в траву у корней дуба и опустилась на колени:
— Простите нас, Юрий Семенович…
Позади раздался громкий хруст веток и чье-то тяжелое дыхание.
— Стася! — взволнованно позвал голос Стража Тени. — Ты здесь? Куда вы…
Он осекся.
— Они его повесили, Ил. Просто так, ни за что…
Пес подошел ко мне и посмотрел на лежащее на земле тело. Голубые глаза превратились в две острые льдинки.
— Они за это заплатят.
— Да. Только вот его уже не вернешь…
Пес шумно задышал и, не ответив, принялся с остервенением скрести лапами землю. Я обернулась:
— Ты что делаешь?..
— Нужно похоронить по-божески. Негоже так бросать, на радость воронью…
— Пойду доску какую-нибудь поищу, — приподнялась я, — лопаты, наверное, у него не было…
— Сиди, — бросил он. — Я сам…
Я отстраненно наблюдала, как пес вырыл яму и, перекинувшись в человека, бережно уложил старика на его смертное ложе. Закрыл академику лицо сорванной веткой с широкими листьями и забросал могилу влажной землей. Молча постоял у черного холмика и, отвернувшись, протянул мне руку:
— Пойдем. Здесь мы ничего больше не можем сделать.
Я кивнула, поднимаясь на ноги.
— К ночи мы должны быть в Гринморе. — Иллан широкими шагами устремился с обезображенной полянки. — И горе Властителю, если я увижу хоть одну царапину даже на крепостной стене! Тогда ему не жить.
— Это — в любом случае, — твердо сказала я, уже завидев впереди точащего когти о корявые стволы деревьев Крылата. — Смерть. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит…
Трава у наших ног качнулась, зашелестела, и из нее поднялось гибкое змеиное туловище. Я остановилась. Пресмыкающееся посмотрело на нас в упор черными глазами без зрачков.
— Обойдем, — сказал блондин. — Она может быть ядовитой.
— Нет, погоди. — Поколебавшись, я приблизилась к змее. — Ты из Колодца?.. С Нагирой всё в порядке?!
— Не бес-спокойся, — ответил знакомый голос, и из-за дерева, покачиваясь на хвосте, выступила королева, — нас-с он не тронул!.. Его головорезы с-слишком боятс-ся змеиного жала…
