Легонько кивнув в знак прощания, я развернулся в сторону двери.
— Просто сегодня продают этих красоток, — почти обиженно произнесла мне вслед хозяйка.
Я заинтересованно обернулся:
— Каких ещё красоток? Я только сегодня вернулся, ничего такого не слышал.
— На главной площади, здание господина Лавьера, через полчаса начнётся аукцион. Там будут продавать рабынь. Всего их пять. Говорят, с самого детства их учили, как ублажать мужчин, но не только в постели. Они умеют читать, писать, петь, танцевать, готовить и прочие вещи. Самое же главное, что в свои восемнадцать холодных дней они всё ещё остаются невинны. Эти пять рабынь такие единственные за всю историю.
— Нехило! — дал я оценку всему сказанному.
— Да уж… — не смогла не согласиться хозяйка.
— Дам бесплатный совет, — уже открывая дверь на улицу, заговорил я. — Помойте ваших девочек, волосы расчешите, немного духов, только именно немного, не надо выливать по флакону на каждую. Постирайте одежду, а лучше вообще купите новую. Уберитесь в комнатах, поменяйте постель, а то я готов поспорить, что они находятся в самом запущенном виде. И советую сбрить волосы на ногах, в подмышках и на закваску можно забацать интим-причёску. Если сделаете так, как сказал, клиентура увеличится как минимум вдвое. Не сразу, конечно, но увеличится. Хотя на истину в последней инстанции не претендую, но и вряд ли сильно ошибаюсь в своих советах.
Таким образом, поставив точку в нашем разговоре, я стремительно вышел на улицу, захлопнув за собою дверь. Сыро, темно и противно. Закутавшись в плащ, я, насупившись, побрёл дальше. До площади добрался минут через сорок, шесть раз забредал в какие-то тупики. Аукцион, на который я жаждал попасть, уже должен был идти. Хоть одна радость — искать дом Лавьера не пришлось. Возле него столпилось столько людей, что не заметить его мог только слепой, да и тот бы услышал. Усиленно работая локтями и ногами, я протолкался к самому входу. К моему удивлению, десяток самых настоящих рыцарей перекрывал доступ в дом. Сразу стало понятно, что таких охранников хрен подкупишь, скорее всего придётся брать силой.
— Стоять! Куда прёшь, придурок? — гаркнул мне самый ближний, едва я попробовал пройти мимо них.
— На аукцион, — ничуть не смутившись, ответил я, хотя отметил, что меня за неполный час уже второй раз назвали придурком.
— Где приглашение? — прошипел рыцарь.
— Я только сегодня в город вернулся.
— Значит, вали отсюда, пока ноги не переломали.
Сзади меня кто-то нагло захохотал, спустя секунду подхватили остальные. Всему есть предел. Я не люблю, когда мне грубят. Я очень не люблю, когда мне грубят. Я просто зверею, когда мне грубят.
Действие заняло дай бог пару секунд. Резкий удар ногой по колену, рыцарь начинает падать на меня. Пальцем ударяю в сочленение доспехов, перехватываю его выброшенную для удара руку, заставляю упасть на колени, повернувшись ко мне спиной, ударяю ногой по хребтине и одновременно дёргаю руку вверх, выбивая её из сустава. Потом пинком отшвыриваю от себя эту скулящую груду железа. В бешенстве глянув на мгновенно притихшую толпу, я одарил тем же взглядом остальных рыцарей, после чего беспрепятственно вошёл в дом. Дворецкий, появившийся на моём пути, мгновенно оценил состояние гостя и вежливо проводил в зал, где шёл аукцион. Видимо, здесь постоянно устраивали торги. Зал был сделан в виде большой аудитории, в дальнем конце — помост, на котором сейчас расположились пять девушек. Красивых девушек. Очень красивых. Немногим уступающих эльфийкам. Правда, на лицах у них застыли каменные улыбки обречённых. Одежды на них было по минимуму — посмотрев на рабынь, я сразу ощутил лёгкий дискомфорт: штаны слишком плотно прилегали к ногам.
Дворецкий тем временем терпеливо ждал, пока гость осмотрится; когда я вновь обратил на него своё внимание, он с поклоном попросил, чтобы я следовал за ним. Я и последовал. Не знаю, чем он руководствовался, выбирая мне место, но усадил он меня в самый первый ряд, прямо напротив продаваемых девушек. На этом ряду сидело только пять человек. С удивлением я узнал в своём соседе сэра Бонемара, он, похоже, тоже меня узнал, только постарался не подать виду. Лишь крепко стиснутые зубы указывали на то, что он всё же обратил внимание на моё появление. Отвернувшись от «сэра», внимательно посмотрел на… хрен его знает, как этого типа называют… в общем, посмотрел на старичка, ведущего торги, а главное, обратил внимание на его речь.
— Итак, господа, последняя цена десять золотых. Даст кто-нибудь больше, чем сэр Бонемар?
На задних рядах наметилось какое-то оживление, после чего молодой голос выкрикнул новую цену в одиннадцать золотых.
— Новая цена! — тут же подхватил старичок. — Одиннадцать золотых. Кто даст больше?
— Двенадцать золотых! — взвизгнула свинья, в народе известная как сэр Бонемар.
Бросив взгляд в сторону этого борова, я перевёл взгляд на девушек и почти физически ощутил, какие усилия они прилагают, чтобы улыбаться этому свинтусу. Я даже представить не мог, каково им с самого детства знать, что в конце концов тебя продадут. Пожизненное рабство. Внимательно разглядывая невольниц, я заметил, как они жмутся друг к другу — значит, их продают не всех разом, а по отдельности? Цена тем временем поднялась до пятнадцати золотых.
— Пятнадцать золотых за очаровательную рабыню! — надрывался тем временем старичок. — Кто даст больше? Помните, всю жизнь их учили, чтобы доставить радость любому мужчине, а вмешательство магов Жизни в их рождение добавило им невиданной доселе красоты. Лишь немногие эльфийки способны соревноваться с ними в этом (тут я должен был признать, что это наглое враньё, всё равно ни одна из них с Солиной не сравнится). Кто даст больше пятнадцати? Никто? Пятнадцать — раз! Очаровательная девушка! Обучена грамоте, знает множество легенд, может украсить ваш вечер рассказами о великих людях древности. Кто даст больше? Пятнадцать золотых — два! Пятнадцать золотых — тр…
— Двадцать золотых за одну или сто золотых за всех, — неожиданно раздался буквально рычащий от бешенства голос.
Я был не просто в бешенстве, я готов был убить сам себя. Кто? Кто меня тянул за язык?! Я чувствовал ничем не прикрытое отвращение к самому себе. Что за идиотское благородство? Выкинуть столько денег на ветер! И, главное, ради кого?! Злобно глянув на в ужасе попятившихся девушек, я подкрепил своё раздражение парочкой отборных матов.
— Гм… простите, господин, но не могли бы вы повторить свою цену? — напряжённо глядя на меня, поинтересовался старикашка.
— Я, кажется, ясно сказал. Двадцать за одну или сто за всех.
— Кто-нибудь даст больше господина… э-э?
— Хисп, — мрачно буркнул я.
— Кто-нибудь даст больше, чем господин Хисп?
Ответом ему было гробовое молчание.
— Продано! — стукнул молоточком старик, даже считать до трёх не стал.
Почти обречённо я достал из-за пазухи мешочек (столько денег очень и очень неудобно таскать, честно), подошёл к старичку, взял его правую руку и бухнул ему в ладонь свою ношу.
— Мне нужна карета, — зло бросил я.
— Будет сделано! — закивал головой старичок, после чего, прижав всученные ему деньги к груди, поспешил покинуть помещение через неприметную дверку сбоку от помоста.
Кинув очередной злобный взгляд на сбившихся в кучу девушек, будто они были в чём-то виноваты, я заметил встающего Бонемара. Отвернувшись в другую сторону, я на полном шагу налетел на него, сбив с ног.
— Извините, — буркнул я ошарашенному «сэру».
Выйдя из комнаты, я направился к выходу. Кинжал же, позаимствованный у борова в момент столкновения, я припрятал в рукав. Дойдя до входной двери, я отошёл в сторону, пропуская мимо себя всех гостей аукциона. Они старательно делали вид, что знать меня не знают, но изредка кто-нибудь всё же кидал на меня заинтересованные взгляды. По большей части заинтересованные, но были и такие, от которых мне полагалось немедленно бухнуться в обморок. Наверняка такими взглядами меня одаривали люди, предполагающие, что хоть одна красотка всё же достанется им. Врагов своей покупкой я нажил знатных, а главное, в огромном количестве. Когда поток гостей иссяк и в холле я остался один, появился старичок, за которым, сбившись в кучу, молча шли мои покупки. Все они были одеты по-дорожному, и у каждой в руке была сумка с вещами.
— Карета уже ждёт вас, — проинформировал меня старичок, после чего вернул мне мой же мешочек, только изрядно исхудавший, но не пустой. Поняв это, я вопросительно посмотрел на дедулю, ведь я отдавал ровно сотню.
— Ваше золото слишком чистое, поэтому вместо сотни золотых мы взяли только семьдесят.
Я искренне удивился. Могли бы спокойно замылить всю сотню, а я бы даже им и слова не сказал.
— У меня к вам ещё одна просьба. Не знаете, где прямо сейчас можно купить дом?
