– Понятия не имею, о чём вы, – невинно произнесла я.
– Не радуйтесь, – процедил Хмаль, глядя прямо на меня. – Если до этого дойдёт, моё правительство никогда не утвердит этот договор! Я об этом позабочусь!
– То есть ваш министр лорд Вальре подпишет договор, а потом выставит себя дураком, когда ваше правительство не придаст ему юридическую силу? – уточнила я. – А заодно и выставит идиотом лорда Гранама, наш кабинет министров и весь Файерн? Знаете, как-то не верится.
Хмаль вдруг усмехнулся:
– Что ж, вы не совсем уж неправы, госпожа Чилтон.
– Я леди Таннис!
– Вам недолго ею осталось быть, – бросил он. – Скоро увидите.
Я проводила его взглядом, когда за ним захлопнулись двери. А когда повернулась обратно к столу, увидела, как все отводят глаза.
Что-то Хмаль задумал?
Я повернулась перед зеркалом, разглядывая строгое жемчужно-серое платье с открытыми плечами. Волосы я заплела в косу вокруг головы, перевив их нитью жемчуга.
Моя мать настаивала на конфетно-розовом платье с оборками и кудряшках, взбитых вдоль шеи. В ответ я покашляла и сообщила, что у меня начинается простуда, а значит, на бал я не спущусь. После этого она неохотно согласилась на то, чтобы дать мне выбрать платье самой.
Я заправила локон за ухо и взглянула на настенные часы. Совсем скоро придёт пора сойти по лестнице в главный зал. Разряженные гости, танцы, пунш, долгожданное знакомство со светскими львицами… или не такое уж долгожданное?
Я вздохнула. Какая разница? Лорда Танниса там всё равно не будет. Пока договор не будет подписан, вряд ли он захочет появляться в свете. Да и вот так раскрывать на столичном балу, что он калека… Я бы точно решила с этим повременить.
В дверь раздался стук, и её почти сразу же толкнули. Я обернулась.
– Тётя Фрина, – произнесла я. – По-моему, нам не о чем говорить.
– Конечно-конечно, – промурлыкала тётя. – Просто проверяла, что ты готова к балу. Ты прекрасно выглядишь, Лиззи.
В её взгляде вдруг мелькнуло злое торжество.
– И что ты хочешь этим сказать?
– Ничего, – широко улыбнулась тётя. – Просто поговорила с господином Хмалем о списке гостей, о милых неожиданностях, о прекрасном подарке, который он делает всем нам… Ты ведь знаешь, что будет ещё и фейерверк на площади?
– Да?
– Фейерверки, огненные колёса, фонарики, даже дракон из пламени. – Тётя Фрина мечтательно прикрыла глаза. – Как в детстве. Помню, нас с Лайеном привели на фейерверк, когда мы были совсем детьми.
Она бросила на меня острый взгляд:
– И тогда я увидела Тео в первый раз, – задумчиво сказала она. – Знаешь, он ужасно испугался огненного дракона.
– Врёшь, – спокойно сказала я. – Мой муж ничего не боится.
– Вру, – усмехнулась тётя. – Всё было по-другому. Это я до ужаса испугалась шутихи, которая летела прямо на меня, завизжала и застыла на месте. Ноги подогнулись, и я даже убежать не смогла. А Тео резко оттолкнул меня в сторону, так что я упала на Лайена, и принял удар на себя. Ему сожгло рукав… но он защитил меня, как настоящий принц – сказочную принцессу. А потом… – по её лицу пробежала тень, – потом он подошёл ко мне и поцеловал.
– И снова ты врёшь.
Губы тёти искривились в горькой улыбке:
– Всё могло быть так, Лиззи. Мы с ним могли полюбить друг друга. Когда-то я любила его… и он мне всё ещё дорог.
Она подняла голову и сжала губы. Лицо её ожесточилось.
– Но это время прошло, – с силой сказала она. – Прошло навсегда, и он для меня – пыль под ногами. Никто. А ты… ты ведь мечтаешь быть с ним. Хочешь принадлежать ему, несмотря ни на что. Вы оба так надеетесь на своё «долго и счастливо», верно?
Она шагнула к выходу из комнаты. В дверях она обернулась:
– Так вот, этого не будет. Клянусь тебе, этого не будет! Совсем скоро он сам от тебя откажется!
Я фыркнула.
– Ну да, держи карман ши… – начала я и тут же замолчала.
В дверях стоял Патрис.
– Лиза, – хрипло произнёс он. – Вы необыкновенно красивы.
Я выдавила улыбку.
– Благодарю вас.
Серый фрак с жемчужным отливом ему необыкновенно шёл, и рыжие локоны вились вокруг воротника белоснежной рубашки. И впрямь завидный кавалер. Кавалер, который вёл себя безупречно и делал всё, чтобы мне было хорошо рядом с ним.
Вот только он прятал от меня настоящего себя, а это значило, что я никогда не узнаю его истинных мыслей. Мои уши будут слышать «Да, дорогая», но что Патрис будет чувствовать на самом деле? «Всё ради тебя, любимая!»? «Ничего, зато ночью ты у меня попляшешь!»? «Эх, если бы на её месте была вон та блондиночка, уж с ней бы мы договорились!»? Или совсем уж простое «Да чтоб ты провалилась!»?
…Или хуже: «Как я от тебя устал!» А ведь многие женщины годами понятия не имеют, что их мужчины так о них думают. Просто потому, что привыкли любить, верить – и не ждать взрыва.
Я вздохнула и протянула Патрису руку.
– Желаю вам хорошо повеселиться, – медовым голосом произнесла тётя. – И, Лиззи, дорогая… если тебя что-то ужасно огорчит этим вечером, ты всегда можешь прийти ко мне. Ведь мы семья.
– Не дождёшься, – пробормотала я, опираясь на руку Патриса. Вот какого чёрта Хмаль настоял на том, чтобы тётя Фрина присутствовала на балу, а?
– Я вас защищу, – прошептал Патрис мне на ухо.
«Да я и сама могу, – хотела сказать я. – И в ухо дать, если снова какой-нибудь подозрительный одеколон унюхаю».
Но я лишь улыбнулась ему в ответ.
Что греха таить, моё сердце замирало, пока я шла по мраморным ступеням. Мой первый бал! Теперь, когда я вернула своё лицо, я ужасно хотела танцевать, флиртовать и улыбаться, заводить знакомства, даже ловить восхищённые взгляды… немножко.
Но вместо этого я сначала услышала гул возмущённых голосов, а потом увидела гостей, двумя группками столпившихся возле главных дверей.
– Что происходит? – тревожно спросила я Патриса.
– Сейчас узнаем, – одними губами ответил он.
Но когда мы спустились в зал, на мгновение воцарилась мёртвая тишина.
Почти тут же на лицах появились вежливые улыбки, но уже было очевидно: что-то произошло. И, похоже, это что-то напрямую касалось меня.
Почти тотчас же на возвышении заиграли музыканты, а в следующую секунду я увидела лакеев в чёрно-белых ливреях, разносивших подносы с закусками и узкими бокалами игристого вина. У широких окон были разбросаны мягкие диванчики, пуфики и полукресла, и там я увидела мою мать и Этьена. Оба выглядели встревоженными.
– Подойдём к ним? – тихо попросила я. – Они что-то знают.
– Тут все что-то знают, – сквозь зубы произнёс Патрис. – Лиза, я боюсь, случился какой-то скандал.
– Сегодня? Здесь?
– Похоже на то. Идёмте.
Этьен мгновенно встал при моём появлении. Мать протянула руки:
– Лиззи, мне ужасно жаль, – произнесла она. – Ты уже знаешь?
– Понятия не имею, – резко сказала я. – Что произошло?
– Майя Хмаль… – мать отвела взгляд. – Я не знаю точных деталей, но их с твоим мужем обнаружили вместе в экипаже. И когда дверца распахнулась, они оказались… в очень компрометирующей позиции.
– Проще сказать, она была почти голой, – раздражённо бросил Этьен. – И очень растрёпанной.
– Тише! – зашипела мать.
– Какая разница? Об этом всё равно уже знает весь зал. И скандал будет только набирать обороты.
Я похолодела.
– Как их обнаружили вместе? – резко спросила я. – Мой муж выезжает из дома только в департамент.
– Ты разве не зна… – начала моя мать и осеклась.
Стеклянные двери в зал распахнулись, и я резко выдохнула, увидев троих мужчин, один из которых был в кресле-коляске. Лорда Вальре я узнала по плохому портрету в газете. Лорда Гранама я видела один раз, когда он разговаривал с Реми в приёмной.
Но я смотрела не на них. Я не отрывала взгляда от своего мужа.
Лорд Таннис приехал на бал.
Он выглядел совершенно спокойным, даже не побледневшим. Но голубые глаза казались серыми, а костяшки пальцев, свободно лежащих на подлокотниках кресла, побелели.
