Осознание этого было таким шокирующим, что Повелитель Травы как вкопанный остановился посреди Тверского бульвара, напротив серой готической громадины МХАТа.
— Это не мои чувства, — растерянно пробормотал Шурик. — Это не мои чувства… не мои чувства…
Потрясенный осознанием этого и свободный от океана зеленой тоски, наш герой пошел дальше. Подушка отчаяния дяди Сэма по-прежнему давила на него, как навозный шар на скарабея, но теперь Шурик чувствовал, что он и эта подушка не есть одно и то же. Они шли рядом — Шурик и тоска дяди Сэма. Они шли рядом, будучи не в силах ни слиться, ни расцепиться.
«Внутри я уже освободился, — быстро думал Шурик. — Любому экзистенциалисту этого уже было бы достаточно, но я, как подлинный ницшеанец, должен освободиться и внешне, иначе не будет мне покоя…»
Тучи над Москвой сгустились. По бульвару пронесся порыв ветра, предвещающий грозу. Шурик уже подходил к Пушкинской. Площадь была украшена милыми его сердцу рекламными слоганами. На крыше дома по Тверской сияла огромная надпись «NOKIA!». Огромный экран у «Черной пирамиды» показывал рекламу нового голливудского боевика. А рядом стоял рекламный щит с такой вот картинкой: Дэвид Духовны в пиджаке и семейных трусах восседал на капоте черного «Порше». Под картинкой была надпись:
Нет, я не Малдер, я другой!
Только в сериале «Калифрения»!
А над Тверской висела растяжка с рекламой «Билайна»:
«Ура! Гроза!»
Until the day when Gods help us all
И когда взгляд Шурика скользнул по этой рекламе, с неба упали первые капли дождя.
Люди, настроившие свои радиоприемники на частоту радио «ЁПРСТ», услышали вот это:
— Добрый день, с вами ди-джей Квазиморда, и сейчас мы послушаем одну старую редкую песенку «Army of Lovers» — из моей золотой коллекции, что называется, из личного сундучка Квазиморды!
И полилась музыка скрипок:
Stand to be found,
Found to be guilty
A foolish game a crying shame
Over the hills
Down through the valleys
The evil eye an end to die…
«Оставлено, чтобы быть найденным, найдено, чтобы быть виновным — глупая игра, плачущий позор, над холмами и сквозь долины — злой глаз, конец и смерть»…
Злой глаз дяди Сэма рыскал над холмами и вдоль долин, по городам и весям… Он видел все, весь бешеный ритм московской жизни вертелся перед его взором, и дядя Сэм пытался управлять этим ритмом, но…
Until the day the Gods help us all
Chained my heart shall stay.
Until the day the Gods help us all
Wipe the Earth away.
«До тех пор, пока Боги не помогут нам, мое скованное цепями сердце останется здесь… До тех пор, пока Боги не помогут нам, стирая Землю прочь»…
Шурик, спускаясь в метро, знал, что тут рядом, за поворотом, живет такой среднестатистический «бог», сэр Эльдорадо, существо из иного мира, обладающее почти неограниченной властью. И уж сэр Эльдорадо наверняка поможет остановить победное шествие дяди Сэма по холмам и долинам…
Rhythm divine
Breath of the forest
The trees hear sigh to heavens high
Cry of the whale
Voice from the desert
The evil eye an end to die…
Until the day the Gods help us all
Chained my heart shall stay.
Until the day the gods help us all
Wipe the Earth away.
There comes a better world
A perfect place to live
The moment Gods appear
Away this life I give.
Москва жила в ритме сумасшедшего танца. Если Кевин Смит был прав, и Бог — действительно женщина, то наш мир есть всего лишь сумасшедший вальс Бога и Дьявола на Вселенском балу. Разумеется, мы знаем, что «Бог» и «Дьявол» — всего лишь объекты ума, но согласитесь, красивая метафора, правда? Всесильные танцоры вальсируют в бесконечном зале, закручивая вихри шлейфом платья и фалдами фрака… Танец становится все быстрее и быстрее, музыканты перешли на дикий свинг, выразившийся в кружении людских толп в Москве, в автомобилях, стремительно проносящихся по широким проспектам…
«В танце иногда забываешь о том, что ты танцуешь, это называется дуэнде»…
«Иногда чертовски трудно отличить танцора от танца»…
Песня достигла кульминации. Грянули ударные, Квазиморда пританцовывал в кресле ди-джея, щелкая пальцами в такт джазового свинга…
Шурик спустился в метро, спасаясь от дождя.
Дядя Сэм ехал домой с работы. Случилось ДТП, возникла пробка, и его автобус надолго застрял, нарушив все расписание Темного Созерцателя.
Аким спешил на свидание к своей рыжей бестии.
Эсмеральда слушала по радио шоу Квазиморды, стоя в пробке на Бульварном кольце.
Свами Гималайский в спортивном костюме «Reebok» накручивал магические пассы у сада камней, пока не грянул ливень. Гималайскому пришлось переместиться в дом — выпив чаю, они с Гюльчатай поднялись наверх, чтобы попрактиковать особенно сложные позы Камасутры.
Эльвира и Петя вальсировали сквозь серый туман под убойный ремикс Любви и Смерти.
А в офисе на Большой Садовой существо, похожее на человека в черной шляпе, рассматривало висящий на стене в рамке лист белой бумаги.
Это просто Жизнь.
Until the day the Gods help us all
Chained my heart shall stay.
Until the day the Gods help us all
Wipe the Earth away.
Конец третьей книги
А в топке паровоза ждет дед Семен,
Он выползет и всех нас съест!
БГ «День радости»
Битву не всегда выигрывает сильный, иногда побеждают хорошие ребята — если судить по тому, кто пишет впоследствии мемуары.
Роджер Желязны «Хроники Амбера»
If you want to have you own empire,
Firstly you have to kill a vampire.
Al Clyg-IN
Когда туман рассеялся, Эльвира и Петя, удачно избежав столкновения с индейским тотемным столбом, оказались на выложенной брусчаткой дорожке, мокрой после дождя.
— Что это за место? — спросила Эльвира.
— Ашрам Свами Гималайского, — ответил Петя. — Поживешь здесь пару дней, пока все не кончится.
— Что не кончится? — спросила Эльвира. — Я думала, ты меня лечить будешь.
— И это тоже, — кивнул Смерть. — Просто я тут подумал… Твоя болезнь возникла как-то неожиданно, так? Ни с того, ни с сего?
— Да, доктора очень удивились, — кивнула Эльвира. — Сказали, что опухоль у меня возникла недавно и болезнь очень быстро прогрессирует.
— Так я и думал, — кивнул Смерть. — Это не случайность. Болезнь прицепилась к тебе под воздействием чужой воли.
— Это как? — не поняла Эльвира.
— Вроде порчи, только сильнее, — объяснил Смерть. — Так, пойдем, познакомлю тебя с Гималайским.
Они вошли в дом. Как ни странно, внутри было пусто. Сегодня в ашраме было мало посетителей — должно быть, всех распугала гроза.
— Свами! — позвал Смерть. — Вы здесь?
— А? — донесся с кухни голос Гималайского. — Кто там?
— Это я, то есть, мы, — сказал Смерть, входя на кухню.
Гималайский и Гюльчатай пили чай, сидя у открытого окна.
— Привет, — кивнул Гималайский. — Присаживайтесь, выпейте чаю. Случилось что-нибудь?
— Ну-у… случилось, — кивнул Смерть. — Свами, познакомьтесь, это Эльвира. Эля, это Свами Гималайский.
— А я вас помню, — улыбнулась Эльвира. — Вы ведь тогда устроили у нас классную цыганскую вечеринку!
— Да, — улыбнулся Гималайский, подливая себе чаю. — С тех пор, как я стал просветленным, чем только не пришлось заниматься. В том числе и цыганскими вечеринками.
— А это Гюльчатай, — сообщил Смерть.
— Привет, Эльвира, садись, попробуй медовые пирожные, — предложила Гюльчатай.
— Спасибо, — улыбнулась Эльвира. — Ой, какие сладкие!
— Свами, вы не против, если Эльвира поживет у вас несколько дней? — спросил Смерть.
Гималайский задумался.
— Мне опасаться, что меня могут арестовать за похищение дочери известного олигарха? — наконец спросил он.
— Блин, — пробормотал Смерть. — Действительно, наш быстрый отъезд вполне мог сойти за похищение…
— Я позвоню домой и скажу, чтобы они там не волновались, — сказала Эльвира.
— Только не говори им, что ты здесь, — предупредил Гималайский. — Наври с три короба, только меня не упоминай.
— В чем же причина такой секретности, хотелось бы узнать? — спокойно спросила Эльвира. — Я позвоню, но сначала расскажите, что вы тут будете со мной делать.
— Петя? — спросил Гималайский.
— Не волнуйтесь, ничего криминального, — сказал Смерть. — Итак, сегодня у Эльвиры обнаружили редкую и быстро прогрессирующую болезнь. Врачи ничего не могут сделать, поэтому за лечение возьмусь я.
