— Попотчевать тебя? — хихикнуло чудище. — Хочешь фирменного моего блюда — каши-малаши?
— Нет, — покачал Путин головой. — Мне бы гусятинки!
Но при этих словах болото так забулькало и забурбулило, что он в ужасе отступил на шаг:
— Да ладно, ладно, не потчуй! Объясни мне лучше, да попонятнее: ты, часом, не олигарх?
Кикимора испуганно замерла и тут же зачастила с утроенной яростью:
— Я олигарх? Это я олигарх? Да я весь кикиморский конгресс на тебя напущу! Да ты мне за антикикиморские настроения… Да в тебя ни один инвестор не вложит… Да я вообще… ты знаешь, я кто?
— Да я этого от тебя и добиваюсь битый час! — воскликнул Путин. — Кто ты есть-то? Слыхивал я, что под мостами они самые и водятся… олигархи-то!
— Под мостами-и-и? — взвизгнула кикимора, и страшное Эхо Москвы подхватило её вопль. — Не-ет, дружок, не выйдет! Олигархи — они толстые, вот! И вообще: на тебе дурман-траву, она тебя ужо выведет куда надо!
Только нюхнул Путин дурман-травы из-под моста, как ноги сами его понесли неведомо куда, и очнулся он только на лесной полянке, посреди которой стоял кованый ларец.
— Эва нечисти-то в моих лесах! — задумался Путин. — Что ж они меня все друг к другу перепасовывают? И никто про олигарха толком не скажет… Круглый, толстый… Может, ты самый олигарх и есть? — спросил он катившегося мимо ежа, но ёж только фыркнул, кивнул на ларец и побежал дальше — верно, к ежихе.
Путин, с детства страдавший заниженным чувством опасности, подошел к ларцу и бесстрашно откинул крышку:
— Эй, кто тут есть? Олигархов не водится?
И тотчас же прянули ему навстречу двое ладных молодцев, только отчего-то все чёрные, ровно арапы.
— Что — прикажешь — новый — хозяин? — гаркнули они, синхронно отдавая честь.
— Э, э! — осадил Путин не в меру ретивых слуг. — Вы кто будете?
— Мы братья Чёрные, — отвечали двое из ларца. — Одинаковы с лица. То есть мы только с виду чёрные. Внутри мы белые, пушистые.
— То-то я и гляжу, — пробурчал Путин, колупая ногтем ларец. — Алюминием оковано… Ненадежный материал!
— Базовый элемент российской экономики, — непонятно ответили братья. — Если б не Дерипаска — и теперь весь наш был бы…
— Так, может, вы олигархи? — с надеждой спросил Путин. — Я б вас посадил ненадолго, вам же не привыкать, сидючи в ларце-то…
— Ты что, ты что! — хором заорали братья Чёрные, одинаковы с лица. — Да разве олигархи чёрные бывают? Они эти, как их… Они жёлтые! — ляпнули братья первый пришедший в голову цвет.
Путин задумался.
— А кто они такие, на самом-то деле? — обратился он наконец к новым приятелям.
— А ты не изволь беспокоиться, мы тебя сейчас прямо к самому главному олигарху и доставим! — крикнули братаны, подхватили сопротивляющегося президента на руки и ринулись в чащу. Следом сам собою, юрко повиливая меж стволов и кочек, пополз ларец.
Ветки царапали лицо президента и хлестали братьев, которые знай покрякивали. Путин перевел дух только перед просторной двухэтажной избой, на вершине которой было написано «Интеррос», а понизу — «Норникель». Эти заклинания были посложнее Сибнефти, и только набрал Путин воздуху, чтобы их произнести, как дверь открылась сама собой, и перед ним выросли другие двое — один с жёлтой, даже скорее рыжей головой, а другой — совсем нормальный с виду, только с костяною ногой.
— Олигарх! — радостно крикнул Путин, тыча пальцем в жёлтоголового. — И по цвету совпадаешь!
— Я-то? — печально усмехнулся рыжеватый. — Впрочем, меня как только не называли… И кровопийца я был, и вурдалак, и упырь…
— А чего у этого нога костяная? — подозрительно спросил Путин, переключая внимание на второго, как его учили в разведке.
Второй стыдливо задвинул костяную ногу за косяк.
— Да не стыдись, Потаня, — устало сказал рыжий. — С фирмой «НОГА» у нас все чисто. Проходи, путник, гостем будешь. Мы тебе не враги. Чай, намаялся в пути-то?
— Намаялся я или нет — то мое дело, — хмуро отрезал Путин. — Вы мне лучше сказывайте, олигархи вы или нет. И какие они вообще из себя, олигархи эти.
— Да ты на кого прёшь-то! — ожил вдруг Потаня с костяной ногой. — Мы ведь тебя сами, своими руками на трон посадили!
— Меня? — осклабился Путин. — Меня народ избрал! Я могу очень даже запросто у тебя твой «Норникель» отобрать, и ничего мне за это не будет! Законно ты себе такие хоромы в густом лесу отгрохал? Отвечай — законно или нет?
— Не дам! — Потаня уперся костяной ногой в дверь, другой — в окно.
— Успокойся, — кивнул рыжий. — Наш президент шутит. Это так, для виду… Так чего ты хочешь, мил дружок? Олигархов тебе? Олигархов здесь нет. Мы люди государевы, вот хоть прежнего царя спроси. Если б не мы, не видать бы ему второго царствования, — рыжий покосился на стоящую в углу коробку из-под непонятной импортной оргтехники. — Олигархи — они, брат, такие… как бы пояснить-то тебе? В общем, они с хвостом.
— С хвосто-ом… — протянул Путин. — Круглые, жёлтые, с хвостом… Не встречал я таких!
— Еще встретишь, — успокаивающе кивнул рыжий. — На вот тебе золотое яблочко на серебряном блюдечке. Оно тебе дорогу покажет к самому что ни на есть распроолигарху.
— Спасибо, золотая ты голова! — воскликнул Путин и устремился вслед за яблочком. Яблочко катилось по блюдечку, рисуя страшный терем под тройною охраной и одновременно указывая путь к нему. Тропа кружила и петляла.
Путин продирался к страшному олигархическому дворцу не менее часа, покуда не упёрся в толстую дубовую стену без признаков двери. Путин стал вспоминать все известные ему противоолиграхические заклинания.
— АвтоВАЗ! — крикнул он. — Логоваз! ОРТ!
Стена молчала, только змеи шуршали под вековыми елями с той стороны забора.
— БАБ! — завопил Путин. — Андава!
Стена безмолвствовала.
— Я от Тани и Вали! — догадался наконец Путин. Раздался скрип, похожий на старческий смех, и взгляду Путина предстал дворец. Тем же паролем открылась и дворцовая дверь, и в зале приёмов взору Путина открылся Кащей, чахнущий над златом. Ему прислуживал бурый волк с горящими глазами. Путин узнал его — по субботам этот волк вёл аналитическую программу на любимом канале президента.
— Чем обязан? — прохрипел Кащей, перебирая дукаты.
— Здорово, коллега, — осторожно начал Путин, памятуя о царском чине собеседника. — Дело до тебя. Сказывают, ты олигарх.
— Ой, вейзмир, не смешите меня, — залился Кащей дробным старческим смешком. — И вы имеете сказать на эти жалкие дублоны, что это олигархия? Это тьфу и одно огорчение, вот что я вам скажу! Я таки каждый раз, когда хочу сундук свой отпереть, смотрю и думаю: это же слёзы, горькие слёзы! Нашел олигарха… Я шлимазл, а не олигарх! Какой олигарх может получиться из человека, смерть которого в яйце?
— И где же это яйцо? — экивоками, как учили в разведке, поинтересовался Путин.
— Эхехе! — погрозил Кащей скрюченным пальцем. — Все хотят обхитрить Бориса Абрамовича! Каждый хочет узнать, где у Бориса Абрамовича яйцо! Нет, дружок, яйцо это в утке, утка в зайце, заяц в сундуке, а сундук в Горках-девять, и ключ от него на груди у Тани! Так что с яйцом придется подождать.
— Но, может, ты мне сдашь хоть одного олигарха, чтобы я мог его посадить? — дипломатично спросил Путин. — Тебя я не трону, Бог с тобою, на тебе весь лес держится. Но скажи ты мне, кого б мне посадить, чтобы это был чистый олигарх собою — круглый, толстый, жёлтый и с хвостом?
— С хвостом, говоришь? — тонко улыбнулся Кащей. — Эту ситуацию мы сейчас разрулим… Если подумать, таки всё можно разрулить, но для этого надо шевелить вот тут, — он стукнул себя по лбу костлявым пальцем, — очень шевелить вот тут…
Воцарилось почтительное молчание. Через минуту Кащея осенило.
— Эврика! — воскликнул он. — Серёжа! Принеси мне, милый, репу!
Волк метнулся в погреб, и в ту же секунду перед обалдевшим Путиным оказался поднос, а на нём — маленькая, круглая, жёлтая репка с зелёным хвостом.
— Вот её, милый, ты и посади, — ласково сказал Кащей. — Это лучшее вложение. Она скоро такая вырастет — утомишься тащить!
— Гениально! — выдохнул Путин. — Побегу я! — И ринулся к дверям, поставив путеводное яблочко на блюдечко, но Кащей остановил его жестом.
— В твои хоромы от меня прямая дорога, — проскрипел он. — Через погреб. А яблочко ты давай сюда. Я хоть яблок и не люблю, а всё-таки оно золотое. И блюдечко, да, и блюдечко…
— Это государева собственность! — попытался возразить Путин.
— А за консалтинг? — хитро прищурился Кащей. — Если б не моя репка, ты бы долго ещё по лесам-то шлялся…
Путин тяжело вздохнул и протянул яблочко с блюдечком. Верный волк провел его в погреб, лапой указал на какую-то дыру — и Путин, нырнув в неё, очнулся уже на Красной площади.
