Но наконец сумасшедший день закончился — и с рассветом Ренельд отправился обратно в Марбр. Королевский заклинатель обещал предоставить исследования тех знаков, что сумела увидеть Мариэтта на двери своего погреба. Возможно, и Юго прислал что-то. Желательно обнадёживающее.
Едва переведя дух с дороги, Ренельд вошёл в приёмную своего кабинета — и Тибер тут же подскочил с места.
— Вам письмо, ваша светлость, — бодро выдал он.
«Радуйся, что наша светлость не светится на самом деле, — по привычке забыв, что тот его не слышит, проворчал Лабьет. — Была такая опасность».
Ренельд проводил напарника хмурым взглядом, принимая из рук помощника большой конверт. Подписан тот был неразборчивыми, но знакомыми закорючками Юго — это хорошо. Хоть какие-то новости.
Ренельд вскрыл конверт ещё по дороге к столу, вынул бумаги и прочёл, быстро перебирая листы со схемами, формулами, выводы из которых не предвещали ничего радостного. Большей частью, конечно, для самой Леоноры. Да и вообще любому чтецу видеть и ощущать разрушенную магию всегда печально.
«…Таким образом, Рен, боюсь, что аура мадемуазель де Берг не подлежит восстановлению, — было написано в небольшом неофициальном послании от Юго, что он приложил к документам. — При личной встрече я порекомендую ей некоторые регенерирующие эликсиры и курс магического воздействия. Но только для того, чтобы её перестали мучить слабость и головные боли. То, что осталось от её ауры, затянется, придёт в какое-то упорядоченное состояние ровно так, чтобы не доставлять ей неудобств в дальнейшей жизни. Но продолжить обучение в Санктуре она не сможет. А так же не сможет рассчитывать на устройство жизни в магической сфере или на замужество с магом».
— Тибер! — позвал Ренельд помощника, склонившись к диску передающего звук войта на столе.
— Да, ваша светлость! — откликнулся тот с лёгкими повизгивающими помехами.
— Составь извещение для мадемуазель Леоноры де Берг. Об аудиенции со мной. Отправь в гостиницу «Коломб Волант» немедленно.
«Хочешь преподнести неприятную новость лично? — Лабьет перестал созерцать двор Марбра и спустил передние лапы с выступа под окном на пол. — Заодно заберёшь все надежды на то, что вы будете вместе».
— Эти надежды и так были малы.
«Но ты отчего-то за них цеплялся».
— Я не цеплялся, а рассматривал первый доступный вариант. Он был бы гораздо лучше, чем опасность быть запечённым аурой мадам д’Амран, как гусь в печи.
«Здесь что-то не так, Рен, — настоял шинакорн. — Что-то не так стало после второго нападения на неё. Я не хочу, чтобы ты считал, будто мадам Конфетка может тебя убить».
— Но она может, — тот посмотрел на него искоса. — И не делай вид, что ты этого не понимаешь. Конечно, не всё однозначно. И стоит проверить ещё раз. Но я должен над этим хотя бы подумать. Потому что будет пахнуть моей палёной шкурой. Если что.
— Ваша светлость! — внезапно раздалось из войта. Ренельд едва сдержал желание прихлопнуть визгливый диск ладонью. — Я едва не забыл! Его величество ещё вчера передал пожелание, чтобы вы зашли к нему, как только вернётесь. У него какие-то важные вести. И он срочно хочет их с вами обсудить.
— Я понял. Спасибо.
Войт недовольно шикнул, прежде чем отключиться. Магам-артефакторам, кто его разрабатывал, ещё стоило бы покорпеть над совершенством своего устройства. А то порой от него только раздражение.
Что ж, раз его величество просит, надо покончить с этим поскорей.
«Боюсь, король приготовил для тебя стимулирующую поиски жены дубину, — заметил Лабьет, следом за ним выходя из кабинета. — Я бы на его месте так и поступил».
— Хорошо, что ты не король.
Вместе они прошли по широкому, освещённому через огромное арочное окно коридору, затем свернули к мужской части замка — и через неё направились к лестнице, что выходила во двор. Судя по времени, у Ивена как раз короткий предобеденный моцион.
Но, проходя мимо одной из дверей, Ренельд резко приостановил шаг. Тело сработало раньше, чем разум успел осознать, что из комнаты доносится очень знакомый и очень возмущённый женский голос.
— Ты не обсудил это со мной! — он зазвенел стальным негодованием. — Почему ты вдруг решил, что вправе так поступать?!
Мужской голос ответил гораздо спокойнее и тише, потому его слова невозможно было разобрать. Лабьет прислушался и недовольно чихнул:
«Не пойму ни словечка».
Но в следующий миг из комнаты быстрым шагом вылетела герцогиня Энессийская. Она успела пройти немного в сторону от Ренельда, но заметила его и остановилась. Дверь приоткрылась снова, и следом за ней, не торопясь, вышел посол соседнего королевства Сьерво — Эктор Балленас. Однако, неожиданный приезд! Конечно, он не мог пропустить свадьбу, на которую его наверняка пригласили заранее. Но и никаких слухов о том, что он приедет так скоро, до Ренельда не доносилось.
Вот только беспокоило не это, а причина, по которой он успел поссориться с матерью.
— Рени! — та натянуто улыбнулась. — А я как раз собиралась передать тебе просьбу сегодня явиться на обед к королю. Вот, приехал герцог Балленийский. Слегка неожиданно. Но это и хорошо, мы все давно не виделись!
Ренельд наклонил голову, приветствуя двоюродного дядю. Между ними никогда не было особо близкой связи. И виделись они и правда давно — последний раз на похоронах отца.
— Честное слово, Ренельд! — зычно воскликнул Эктор выходя дальше в коридор. — Ренельд, встреть я тебя мимоходом, и не узнал бы. Ты ещё больше возмужал!
Его густой голос мало подходил весьма утончённой и в чём-то жгучей внешности. Тёмные волосы до плеч, всегда педантично зачёсанные назад и закреплённые серебряными кольцами в замысловатом перплетении на затылке — как принято у многих знатных мужчин Сьерво. Чёрные брови, хищные черты носа и губ, но при этом весьма выразительные большие глаза.
— Приходится мужать, — ответил Ренельд сдержанно. — От такой-то жизни.
— У Рени сейчас весьма сложное расследование, — пояснила герцогиня. — Поразительные вещи творятся. И страшные тоже.
— Я уверен, он справится! — герцог опустил взгляд на шинакорна. — А Лабьет! Вот это вымахал! Мне кажется, он был меньше. Вот такой.
Эктор показал ладонью где-то у середины бедра. Шинакорн настороженно махнул хвостом из стороны в сторону пару раз и снова замер, навострив уши.
Герцога Балленийского Лабьет знал совсем мало. После смерти кузена, с которым Эктор был очень дружен, тот почти совсем перестал приезжать. Во время большого конфликта между их королевствами герцог страдал, кажется, едва ли не больше других. Ведь по ту сторону от моря у него оставались довольно близкие родичи — по матери. Война закончилась. Брат короля погиб, как и его прямой наследник. Напряжение между соседями осталось. Но все делали вид, что всё в порядке. Послам в такой обстановке всегда приходится сложнее всего.
— Лабьет просто удивительный, — матушка улыбнулась. — Рени даже отказывается от других напарников. Но сейчас у них очень напряжённое время. Не далее, как вчера…
— Думаю, я смогу рассказать интересующие всех детали за обедом, — Ренельд постарался как можно мягче прервать матушку. — А сейчас, с вашего позволения, я пойду. Меня ждёт его величество.
— Да, конечно, — тут же нахмурилась герцогиня, оглядывая его лицо.
Словно пыталась понять по его выражению, как много он слышал.
«А вот не надо стоять и орать возле двери», — едко заметил Лабьет, будто прочитал и её мысли тоже.
И Ренельд был с ним вполне согласен. Никогда, даже в самые благоприятные времена, он не замечал, чтобы мать близко общалась с Эктором. Хоть они всегда довольно приветливо относились друг к другу. Но не вели никаких дел и не решали серьёзных вопросов. А потому её столь резкие слова, обращённые к нему, казались и вовсе абсурдными.
— С вашего позволения, — Ренельд кивнул дяде и направился прочь, решив пока принять вид, будто ничего не заметил.
Но поговорить с матерью явно стоит. Наедине — так будет проще склонить её к откровенности.
