Снова смех. Полуоборот головы. И с ним незнакомцу есть о чем поговорить.
Он произносит несколько слов на непонятном языке, но теперь уже Фанни понимает, что среди них затесалось истинное имя Рэкласта. И не может сдержать крик. Только один, только один человек знает все про всех. И отныне они в его власти!
Рэкласт что-то отрывисто спрашивает, пришелец отвечает, а после машет рукой, точно взрослый, отсылающий нашкодившего мальчишку спать без ужина. Вампир теряет равновесие, но сразу же пытается встать, цепляясь за меч, как за клюку. Ноги скользят по обледенелым камням.
На мгновение Фанни встречается взглядом с Мастером. Ему знаком этот взгляд. Такой бывал у медведей, которых травили на потеху толпе. Хищник на цепи махал лапами, отбиваясь от своры псов, и глазах у него плескалась боль, отчаяние и недоуменная ярость. Рано или поздно эти чувства отупеют, и тогда у зверя останется лишь одно желание — чтобы все закончилось поскорее.
Но Мастер еще не сдается.
— Что стоишь, Блейк? — хрипло рычит он. — Атакуй его!
— Я не могу, милорд, — Фанни медленно качает головой. — Я не могу.
Человек на стене повторяет заветные слова, и голова Мастера безвольно падает на грудь. Если бы не цепи, он рухнул бы оземь, погруженный в глубокий сон. Последний взмах руки — и оба исчезают. Еще несколько секунд видны их силуэты, но жидковатый туман заполняет пустоту…
Во двор уже мчались вампиры, кое-кто еще в саване, другие на бегу натягивали фраки. Дамы кутались в шали, но не отставали от мужчин. Даже Фетч вырвался из чулана, где его запер Мастер, милосердно оставив ему коллекцию гнусных открыток, и увязался за компанию. А возглавляла толпу леди Маргарет.
— Измена! — кричала она. — Заговор! Схватить предателя! И девчонку тоже, они заодно!
Фанни быстро оглянулся. Маванви за спиной уже не было, вдалеке затихал стук ее каблучков. Пусть только сунутся за ней, решил он. Аж до самого Вестминстера клыки собирать будут. Ему-то что, он и так не рассчитывал пережить эту ночь. А после двойного предательства, за его жизнь ломанного пенни не дашь.
Вот только без боя он не сдастся, о нет, сэр. Разминка напоследок — милое дело. Сподручнее от чертей в аду отбиваться.
Фанни подхватил с земли подкову и сплющил ее о стену. С кастетом любая драка веселее. Затем собрал волосы в хвост, широко расставил ноги и, наклонив вперед голову, приготовился к атаке.
Другое дело, что бывшие друзья в битву не рвались. Рассуждения их текли примерно в таком ключе:
1) Могущественный колдун только что похитил Мастера.
2) Фанни Блейк, по словам миледи, у злодея на хорошем счету.
Вывод: зачем с ним ссориться, раз у него такие связи?
И лишь когда леди Маргарет пригрозила собственноручно четвертовать их за измену, они ринулись вперед. Одно дело — непонятно откуда взявшийся чародей, и совсем другое — миледи, чей характер был даже слишком известен. Попробуй ослушайся — пустит твой череп под рассаду для орхидей.
Первым на него налетел Сайлас Уормвуд, обращенный в конце прошлого столетия, а потому еще полный энтузиазма. Его колючие глаза под нависшими бровями и смоляные кудри, которые так устрашающе развевались в полете, приводили в трепет провинциалок, но своих таким манером не напугаешь. Фанни хохотнул. Уклонился от неловкого удара. Размахнувшись, ударил его в висок, и вампир отскочил, подвывая. Окажись на его месте смертный, душа со свистом пронеслась бы мимо Святого Петра и влетела в райские врата. Впрочем, и упырю пришлось несладко. Заращивать проломленный череп — дело долгое и муторное. Еще несколько храбрецов закружились возле Фанни, время от времени делая вялые выпады, но бросаться в бой пока что не решались.
Но на поле брани появился еще один вояка, готовый превратить обычную потасовку в конфликт на национальной почве. В своем зеленом с черными пятнами пиджаке и таких же разноцветных брюках, Эйдан выглядел внушительно. Массивный золотой подсвечник с нимфами на подставке тоже опечалил Фанни. Услышав крики, ирландец схватил первое, что подвернулось под руку.
Сначала ирландец проведал Мастера, вокруг которого хлопотали женщины. Хотя цвет его лица оставался пепельно-серым, к Рэкласту уже вернулось самообладание. Он что-то отрывисто приказал, и Эйдан, радостно заулюлюкав, вклинился в толпу. Мимоходом огрел несколько англичан, чтобы возможность даром не пропадала, и двинулся на отступника.
— Держись, недоносок!
Он так быстро взмахнул подсвечником, что Фанни едва успел уклониться, выставив вперед правую руку, на которую и пришелся удар. Если бы не кастет, была бы не ладонь, а пирожок с фаршем, невесело подумал вампир. Ирландец и правда поднаторел в драках.
— Здорово дерешься! — похвалил Фанни, вовремя пригибаясь. — Где выучился?
— В кабаке. Жаль, что мы не там, англичанишка. Я б тебе башку скамейкой размозжил!
— Да ну? А не врешь, ирландская падаль?
Ирландец взревел и рубанул подсвечником, но Фанни, извернувшись, перехватил его правую руку, зажав подмышкой, и одновременно ударил вампира подковой в переносицу. Сноп искр брызнул из глаз. Эйдан застонал, но не растерялся и ткнул юнца под ребра. Сцепившись, оба награждали друг друга тычками, как вдруг раздался пронзительный крик.
То был не вопль ужаса, а, скорее, боевой клич.
Фанни скосил глаза, не забывая орудовать кастетом, и почувствовал такой прилив страха, словно его окунули в прорубь и выдернули за волосы.
Ему следовало догадаться!
В конце концов, он имело дело с писательницей, сведущей в сюжетных хитросплетениях. Она с легкостью вычислила Самый Неподходящий Момент.
Пока он отбивался от соплеменников, отважная девушка сбегала за осиновым колом — на поверку оказавшимся старой, полной заноз ручкой метлы — и вернулась Мстить за Любовь.
Но стоило Фанни замешкаться, как на него навалился Эйдан, а вслед за ним и остальные вампиры. Скрутили его быстро. А когда прижали к стене, выстроилась очередь из желающих высказать ему свое неодобрение. Сквозь мелькание кулаков он разглядел, как вампиры разоружили отчаянную девицу и за волосы поволокли ее к леди Маргарет.
— Зачем… пришла? — спросил он, с трудом шевеля разбитыми губами.
— Не могла же я тебя бросить! А вы… вы неправильные вампиры! — напустилась она на упырей. — Не бейте его! Ну, не надо… пожалуйста! Разве можно так поступать с членом клана? Это жестоко!
Ей немедля сообщили, что увиденное было прелюдией к настоящей жестокости, которая начнется в подземельях часа через два. Вот раскалят как следует щипцы и настроят дыбу — тогда другой разговор. А пока они только аперитив пригубили.
— Отпустите ее, сволочи! — хрипел Фанни. — Вам-то она что сделала? Она вообще не причем, это все я, я!
— А вот мы это сейчас установим. Смотри мне в глаза.
Над ним навис лорд Рэкласт, но юный вампир сплюнул ему под ноги и наклонился еще ниже. Эйдану, ни на шаг не отстававшему от хозяина, его упрямство не понравилось. С сочным хрустом его кулак врезался в челюсть Фанни, так что голова пленника мотнулась назад.
— Мастер велит, ты выполняешь, — подытожил вспыльчивый ирландец.
Мастер наклонился к нему так близко, что их лбы соприкоснулись.
— Я не могу прочесть память, — послышался напряженный шепот, — так что полагаюсь на твою честность. Признайся, ты в сговоре со злодеем?
— Нет, но какая разница? Я все равно предатель.
Рэкласт изучал его с минуту, затем отошел.
— Меч мне, — негромко приказал он и со спокойной улыбкой принял оружие. Пристально посмотрел на Фанни и, не тратя слов, кивком указал ему на землю. В тот же миг вампиры отпустили пленнику руки.
А на Фанни Блейка снизошло спокойствие. И боль, и невыполненный приказ хозяина, и глаза заклятого врага, что таращились на него с чужого лица, и шелест призраков, и даже всхлипы Маванви — все отошло на второй план. Наконец-то, подумал он, преклоняя колени и разматывая шейный платок. И такая легкая смерть! Мастер Дублина — не палач Джек Кетч, на него можно положиться. Оттяпает голову одним ударом, а не пятью.
Снова закричала Маванви и пойманной рыбкой забилась в руках вампиров. Ее волосы растрепались, а личико покраснело и опухло от слез.
— Вы ее отпустите, сэр? — Фанни обратился к Рэкласту, который пробовал на вес чужой меч. — Когда… все закончится?
— Размечтался, Блейк, — съязвила леди Маргарет, вместе с другими дамами наблюдавшая за приготовлениями, но Рэкласт предупредительно вытянул руку.
— Отпущу. Слово чести.
— Спасибо, — просиял Фанни и обернулся к девушке: — Вот видишь, а ты ревела. Давай, закрой глаза. Это дурной сон, Маванви. А когда проснешься, нас здесь уже не будет.
И сам поскорее зажмурился, чтобы ее образ уже не вырвался у него из-под век, чтобы отправиться на тот свет, любуясь ее лицом…
