Ну, чтобы долго не расписывать самочувствие принца, скажу просто: он потерял сознание, кулём грохнувшись на бок. По пути зацепив миску с рагу и перевернув её содержимое себе на голову.
Герцог, заметив такое непотребство, вскочил — и тоже повалился как скошенный сноп, ещё и пребольно приложившись виском о край лавки. Певун, наученный чужим горьким опытом, вставать не стал. Просто молча ткнулся лицом в собственную тарелку. Наверное, сам того не желая, напомнив праздничного гуся. Рядом с его ушами элегически торчали мокрые веточки укропа, который рыжий вылавливал из еды и откладывал на край блюда.
— Отравительница! — с надрывом трагически прошептал Далан, опуская веки на вмиг помутневшие глаза.
— Ну почему сразу «отравительница»? — обиделась хозяйка. — Вот стоит только хорошо сделать работу, как тебя начинают обвинять невесть в чем!
Но способных ей ответить в комнате не нашлось. Лишь на полу, как павшие войны, раскинулись в причудливых позах похрапывающие путешественники.
А помнишь, я тебе предостерегал, дружок, от посещения придорожных трактиров? Вот тебе наглядная иллюстрация к тому, что может случиться с неосмотрительными путниками. И, поверь мне, отравление — это ещё не самое страшное, на что способны эти дети Нечистого, хозяева харчевен.
* * *
Картина, представшая глазам вернувшихся из бани девушек, была поистине страшна. Стол разгромлен, скатерть свешивалась с одного края, наполовину прикрыв лежащего на полу герцога, как саваном. Блюда и кувшины перевёрнуты, а их содержимое разноцветными лужицами собирается на полу. Певун, словно сражённый предательским кинжалом, ткнулся в стол. Но истинный кошмар представлял собой принц. Гордый герой раскинулся крестом и никакой надежды на то, что он ещё жив и возникнуть не могло. Голова Великолепного представляла собой кровавое месиво с кусочками вылезшего из разбитого виска мозга.
Крики: «Дарин!» и «Любимый!» — слились в один. Фрейда бросилась к певуну, а принцесса, не в силах совладать с охватившими её чувствами, тихо сползла по притолоке, едва не до крови укусив себя за руку. Её фрейлина, видя такое неизбывное горе, осознала, что долг превыше собственных чувств. И изменила направление своего бега, опустившись на колени рядом с поверженным принцем. Лицо девушки олицетворяло собой истинную скорбь, а руки безвольно повисли вдоль тела. Да и чем она могла помочь в подобной ситуации? Разве что оплакать воина вместе с госпожой.
А по нежным щекам Лареллы уже бежали горькие слезы, которых она даже не смаргивала. Но уже через минуту они высохли, а глаза красавицы расширились от ужаса. И она вторично укусила собственную ладонь, дабы не оглашать окрестности дикими воплями.
Правда, на её месте любой закричит. Ибо фрейлина, видимо сошедшая с ума от ужаса, вдруг наклонилась над Его Высочеством, явно принюхиваясь. А потом и вовсе запустила пальцы в его окровавленные волосы, подхватила кусочек чего-то мокро блестящего и мягкого, отправив его в рот. Можешь ли ты представить этот кошмар, дружок? Вот и я не могу. А в новомодных готических романах такие сцены встречаются сплошь и рядом.
Итак, Фрейда отправила кусочек сиятельного мозга в рот, а Её Высочество настоящим чудом удерживала свой разум в реальности, не давая ему соскользнуть в бессознательное.
— Рагу… — глубокомысленно заключила фрейлина, тщательно пережёвывая ломтик. — Перца многовато.
— Фрейда, выплюнь это немедленно! — просипела Ларелла.
— Почему? — удивилась девушка. — Отличный кролик.
— Кто кролик?
Принцесса почувствовала, что с её собственным душевным здоровьем тоже не все ладно. Того и гляди она встанет на четвереньки рядом с рыжей и начнёт… Ну, не будем уточнять, что она начнёт делать.
— Это кролик! — ткнула пальчиком Фрейда в принца.
— Ну, не такой уж и кролик, — слабым голосом, как-то странно кривясь, попыталась защитить супруга верная жена. — Вполне себе ничего.
— Да нет, вы не поняли, — замотала головой фрейлина. — У него на голове рагу из кролика. А сам он спит. Да они вообще все спят. Это чары!
— Убью! — помолчав, вынесла вердикт Её Высочество.
— Кого? — осторожно поинтересовалась Фрейда, по собственному опыту зная, что такие уточнения, хоть и чреваты последствиями, порой необходимы.
Хотя бы для того чтобы знать: стоит ли уже прятаться или достаточно просто в сторонку отойти, чтобы не задело. Лара ей ничего не ответила, так как сама ещё не определилась. Но кого-нибудь убить определённо стоило.
— Ну что вы так нервничаете, девушки? — вальяжно поинтересовалась ведьма, выходя из-за занавески, закрывающей вход в соседнюю комнату. — Ничего с вашими красавцами не случится! Просто…
Что там было просто, а что сложно, Фрейда разбираться не стала. Она вскочила и, дико голося нечто маловразумительное, но крайне воинственное, подлетела к печке, схватила ведро с водой и со всего маха окатила женщину. Да ещё и бадью следом запустила. Не попала правда.
— Ну и зачем? — поинтересовалась хозяйка, отплёвываясь и пытаясь двумя пальцами отлепить от лица мокрую прядь волос.
— Вода — первое средство от ведьм! — пояснила смелая фрейлина, прячась за спину хозяйки.
— А-а… — оценила подход эта сама ведьма. — Ну-ну…
И в избушке наступила тишина, прерываемая только мерным сопением павших героев и лёгким персональным, вполне мужицким, похрапыванием юного герцога.
— Ещё бы хорошо ладан раскурить, тринадцать раз прочитать «Отче, о тебе радуюсь», обойти дом посолонь, посыпая у себя за спиной солью, — протарахтела Фрейда, давясь словами и опять замолчала.
— Пойдём? — предложила хозяйка дома.
— Куда? — спросила осторожная фрейлина.
— Кругами ходить. Соли, правда, у меня маловато. Боюсь, на весь двор не хватит. Дорогая она нынче, соль-то.
— Где моя шпага? — неожиданно отмерла принцесса.
— Там же, где и кинжал, и нож, — охотно пояснила из-за её спины услужливая девушка, у которой от всего случившегося, видимо, разум помрачился. — На конюшне, вместе с другими вещами. Просто нельзя оружие в дом ведьмы заносить. Она может на него проклятье наложить. И тогда клинок обернётся против самого хозяина. Вот я и припрятала, чтобы она не нашла. Вы не беспокойтесь, Ваше Высочество, я надёжно спрятала. Эта их никогда не обнаружит.
— Понятно-о, — протянула Ларелла, медленно, придерживаясь за стену, вставая. — Ладно, будем справляться дедовскими методами.
Её Высочество, которая только что казалась совершенно разбитой и не способной на решительные действия, неожиданно проворно повторила путь Фрейды. То есть, подскочила к печке. Но ведро хватать не стала, да теперь оно и валялось в другом углу комнаты. Вместо него она вцепилась в совок, которым золу выгребают, решительно сунула инструмент в печной зев и щедро сыпанула углями на женщину.
— С ума сошла? — взвизгнула хозяйка.
Она бы и не успела увернуться, по крайней мере, не от всего «заряда». Но не слишком обдуманный поступок Фрейды неожиданно её спас. Мокрая одежда не загорелась, а угольки, бессильно пошипев, черными катышками скатились на пол.
— Огонь — первое дело против ведьмы! — плотоядно скалясь, оповестила нежная Ларелла. — А ещё кованое железо! — добавила она, вооружившись кочергой.
— Знаете что? — и без того совсем немаленькие глаза хозяйки избушки вовсе округлились. — Мы так не договаривались! Ну, вас, психи чокнутые.
Видимо, конкретно эта ведьма искусством полёта на мётлах не обладала. Но и тривиальной быть не пожелала. Дверь, как средство выхода, она призрела. Впрочем, может дело и не в её личной оригинальности, а в том, что в проёме до сих пор Фрейда маячила. Так или иначе, но взвизгнув совершенно по ведьмовски, женщина, задрав подол едва не до бёдер, выпрыгнула в окно. Благо ставни у него оказались открытыми.
Принцесса, от которой враги неповреждёнными ещё не уходили, с боевым кличем северных воинов сиганула за ней, держа кочергу у бедра, как шпагу. Верная фрейлина не пожелала остаться в стороне и, подхватив, словно щит, заступ, которым топку печки закрывают, с воплем: «Спа-асите!» — почему-то тоже прыгнула в окно.
Кто и кого в данном случае должен был спасать, история умалчивает. А мораль данной ситуации в том, что стадные инстинкты в человеке все же очень сильны.
* * *
Погоня, хоть и полная азарта, динамикой не отличалась. Девушки все же обежали двор да ни один, а целых три раза. По пути заскочив в конюшню и до икоты напугав лошадей, заглянув в курятник и переполошив так ничего и не понявших кур, да насквозь пронесясь через хлев — просто в него вело два входа. Вот в этом месте и произошло нечто, что можно назвать событием. Её Высочество поскользнулась на полугнилой соломе и едва не упала, угодив рукой в поилку и проломив кочергой стенку загона.
