— Не мой, — помотав кудлатой головой, заверил жену принц. — Там, насколько мне известно, именно ваш ребёнок.
— Каким же образом вы меня обвините в рождении вашего сына? — задохнулась от такой наглости Лара.
— Я?! — вызверился Дарин. — Это вы мне пытаетесь навязать свою дочь!
— Погодите, погодите, — встрял в перебранку герцог, впрочем, не рискую приближаться слишком близко. — Вы хоть определитесь с полом ребёнка, а потом решайте, чей он. А то у вас что-то уж вовсе несуразное получается.
— Мальчик! — тут же уверенно заявила Ларелла.
— Девочка, — тихо, но от того не менее страшно рявкнул Его Высочество.
— В этом вопросе вам придётся уступить, — ласковой кошечкой промурлыкала принцесса. — Впрочем, как и во всех остальных.
— Это еще почему? — еще тише, а от того совсем уж угрожающе прорычал принц.
— Может быть, по этому? — Лара опять похлопала глазками, что твоя фарфоровая кукла и…
Приставила кончик шпаги к заросшему кадыку супруга. Причём всё проделано было с таким изяществом и молниеносностью, что Великолепный абсолютно неподражаемо опешил. Вот чего-чего, а такого он от женщин не ожидал. Надо признать, что Его Высочество и вовсе забыл, что супруга вооружена. Да и клинок её Дарин воспринимал как деталь костюма, а не оружие. И…
Ну, чтобы не затягивать оправдание растерянности Его Высочества, скажем просто: такого поворота событий он и в дурном сне представить не мог. Потому и переводил взгляд с лезвия шпаги — кончика принц, по понятным причинам, разглядеть не мог, как не старался — на руку Лареллы, весьма уверенно и твердо держащую рукоять, а затем на её лицо, полное решимости.
— Вы что же, намереваетесь меня убить? — спокойно, не смотря на всю растерянность, поинтересовался Дарин.
— Такие желания меня давно одолевают, — не стала отрицать очевидного Ларелла.
— И свидетели вас не смущают? — по-прежнему невозмутимо спросил принц.
— Какие свидетели? — явно глумясь, усмехнулась принцесса. — Фрейда, ты что-то видишь?
— Я всегда на стороне своей госпожи, — решительно, но несколько уклончиво, отозвалась фрейлина.
— Ну, я-то всегда на стороне победителя, — еще более уклончиво пояснил певун, мнение которого присутствующие тоже хотели услышать.
— А что, собственно, происходит? — невнятно поинтересовался герцог.
Невнятно, потому что произносить слова чётко, согнувшись в три погибели, всё же сложновато. А красавчику приспичило подтянуть подпругу. Да, именно в этот момент и не слезая с лошади.
— А я все вижу, — оповестила присутствующих ведьма. — Вопрос в том, что именно я вижу. Наверное, человека, который меня отпустит.
— Единственно честная во всей компании, — оценил Дарин. — По крайней мере, цену своей честности не стесняется называть.
— А я что, не честный? — возмутился рыжий. — Сразу же сказал: кто победит, тому и свидетелем стану. Заранее-то чего торговаться? Продешевить можно.
— Действительно, — хмыкнул принц. — Цену разумнее всего озвучивать только после того, как товар приобрели. Подобная политика, по крайней мере, избавляет от праздно любопытствующих.
И произнеся эту гениальную сентенцию, которая, по моему глубокому убеждению, должна стать девизом всех купцов, принц одной рукой, ничуть не страшась порезаться, схватился за лезвие шпаги. А другой обнял жену за тонкую талию и просто пересадил девушку к себе на лошадь — она и пискнуть не успела. Девушка, понятно, а не конь. Животное служило своему хозяину уже много лет, видело разное, привыкло ко многому и не пищало даже в более критических ситуациях.
Так или иначе, а результат имелся следующий: клинок улетел в кусты, Лара потеряла всякую возможность не только к угрозам, но и к простому сопротивлению, а вопрос: «Кто в семье главный?» — на данный момент был решен весьма однозначно.
Правда, с полом упорно разыскиваемого ребёнка супруги так и не определились. Впрочем, как и с родительством. Но с другой стороны, куда спешить и зачем тратить время на бесплодные споры? Найдём — там и разберёмся.
* * *
Стражники у ворот замка привыкли к странному виду посетителей. Новые люди в охране появлялись редко — место уж больно денежное. Потому служили солдаты не по одному десятку лет, успевая растерять возможность удивляться. Да и гости сюда приезжали весьма специфические.
Но на приближающуюся группу путников бравые вояки уставились, как на второе Пришествие.
Вид брыкающихся, визжащих и громко озвучивающих свое нежелание остаться в замке, стражникам был знаком не понаслышке. Но вот чтобы сразу две женщины — обе верхом, но со связанными за спиной руками, а одна, между прочим, в мужском, хоть и разодранном до талии, камзоле еще и с кляпом — это уже перебор. Любовные же предпочтения аристократов давно стали неиссякаемым источником для шуток, но не для удивления. Однако миловидный паж с волосами длинною до бедер — перебор.
Пожалуй, меньше всего ажиотажа вызвал вид мужчин. Конечно, явно опасные — особенно чернявый — ободранные и грязные. Но ведь обычные наемники. А что, солдаты наемников никогда не видели? И похуже встречали. Правда Райген такие личности стороной обходили, делать тут им нечего было.
Догадайся кто из сторожей спросить, все столь поражающие вещи объяснились бы просто. Ларелла шнуровку на камзоле порвала в пылу борьбы с супругом. В смысле, не она сама, а её… гм!.. женские атрибуты порвали. В общем, лопнули шнурки под напором плоти. И теперь эта самая плоть проглядывала в разрез ворота. Впрочем, весьма прилично. У дам декольте и откровеннее имеются. А кляп… Ну, просто от ругательств и красочности эпитетов нежной, но связанной принцессы даже у закаленного Дарина уши покраснели. Веревки же и вовсе объяснялись просто: жить хочется всем, даже принцам с прозвищем Великолепный.
Ну а остальное и вовсе в пояснениях не нуждалось. Фрейда свой берет потеряла ещё в пылу погони за ведьмой, а потом его так и не нашла. Что же касается потрёпанного вида, так тут и вовсе просто. Ты попробуй, дружок, больше недели ночевать на земле, да в стогах сена, а потом ещё и в пожаре поучаствовать. Вряд ли после этого тебя на бал пустят.
Но объяснений у наших героев никто требовать не стал. Стражники просто молча скрестили алебарды, преграждая путникам дорогу.
— Пропустите, — властно потребовал герцог, выезжая вперёд, — вашу груду камней изволили посетить Его Высочество Дарин и Его Светлость герцог Анкалов с сопровождающими.
— Герцог, это, стал быть, ты, малыш? — без всякого почтения поинтересовался седоусый сержант. — А это, наверное, сама прекрасная Ларелла? — ткнул он пальцем в принцессу.
Её Высочество что-то протестующее замычала, наливаясь гневным багрянцем. Но даже имей она возможность говорить, никто бы Лару не услышал. От громового хохота вояк содрогнулись даже толстенные крепостные стены. И тут же, как это и водится у служивых людей, посыпались шуточки, кем еще могут оказаться приезжие. Успокоились охранники только после того, как кто-то назвал осла ведьмы «Его Величеством Данканам». Тут уж солдаты поняли, что палку они перегнули.
— У Её Высочества перстень с королевской печатью есть, — змейкой шепнула принцу Фрейда.
Лара, обладающая острым слухом, шепот фрейлины-предательницы расслышала. И опять буркнула что-то невнятное, гордо отвернувшись.
— И где он? — хмыкнув, спросил Дарин.
— Её Высочество печатку на шее носит, на цепочке.
Великолепный тщательно изучил шею супруги даже спустился взглядом ниже. Но никакой цепочки не обнаружил. Лара из-под кляпа целую тираду выдала, впрочем, по-прежнему демонстрируя супругу свой гордый затылок.
— Она говорит, что перстень еще в речке потеряла, — перевела вдруг бухтение Её Высочества ведьма. И не дожидаясь расспросов, пояснила. — Моему брату язык отрезали, за крамолу. Вот он точно также бубнил. Научилась понимать.
— Любопытные у тебя братья, — заинтересовался герцог.
— Да что там интересного? — пожала плечами ведьма. — Одному руку отрубили за воровство, другому вот язык. А третий и вовсе головы лишился. Но того, правда, за дело. Говорила я ему: не дело людей ради наживы убивать. Срежь ты кошелек, коли приспичило. Камнем-то по башке зачем бить? И меня вот теперь, как ведьму. Нет, не везучее у нас семейство!
— Вы ехайте, ехайте отсюда! — опередил слегка ошалевшего и оттого припозднившегося с ответом герцога сержант, которому несомненно грустная, хоть и поучительная история семьи ведьмы явно была нелюбопытна.
— А, может, им просто на лапу сунуть? — предусмотрительно понизив голос, высказал предположение певун.
Тут уж чудеса слуха продемонстрировал сержант. Возможным поворотом событий он явно заинтересовался и даже ухо, мохнатое, как у рыси, в сторону путешественников выставил.
