– Милорд отдаётся делу целиком. Он не берёт взяток и безжалостно отправляет в тюрьму каждого, кто замешан в подобных деяниях. Что до аккарцев, он никогда не давал и не даёт им спуску.
В голосе Росситера прозвучала такая гордость, словно он говорил не о хозяине, а о любимом племяннике.
– Лорд Таннис, должно быть, всё ещё скучает по родителям, – тихо сказала я. – Ведь когда их экипаж перевернулся, ему было всего девятнадцать.
– Большая трагедия, миледи.
Росситер повёл головой, и я поняла, что он молча указывает на остывающую еду. Я почувствовала, что краснею.
– Простите, я совсем забыла. Выглядит потрясающе.
Должно быть, я набросилась на свиные медальоны и белоснежный сыр чересчур уж увлечённо, потому что во взгляде дворецкого мне почудилось чуть ли не умиление. Я начала отрезать кусочки медленнее и аккуратнее, но после целого дня в дороге сложно было есть спокойно и чинно.
Наконец я отложила вилку и нож и благодарно улыбнулась Росситеру:
– Благодарю вас и повара. Ужин был великолепный.
Дворецкий поклонился:
– Это моя обязанность, миледи. А теперь позвольте пожелать вам спокойной ночи.
– Вы ведь не только дворецкий? – неожиданно для себя спросила я. – Раз уж вы привезли мне ужин?
– Милорд предпочитает обходиться минимумом прислуги, миледи. Думаю, вы понимаете почему.
– Понимаю, – тихо сказала я. – Должно быть, вы ещё и камердинер моего мужа?
Росситер замялся на секунду, расставляя посуду на тележке:
– Безусловно, миледи, здоровье милорда таково, что ему весьма желательно всё время иметь личного камердинера при себе, но…
– Но?
– Если вы меня спросите, милорд слишком упрям, чтобы пользоваться чужими услугами, – с неожиданной откровенностью признался Росситер. – Словно это делает его слабее. И это его упрямство причиняет ему немало неудобств. Я надеюсь, миледи, что вы на него повлияете.
Вот это было интересно.
– Лорду Таннису требуется посторонняя помощь? – уточнила я.
Настала очередь дворецкого моргнуть. Его лицо тут же замкнулось.
– Вы… вы так и не увидели милорда во время вашей встречи, миледи? Тогда мои последние слова – непростительная оплошность с моей стороны. Прошу меня извинить.
Росситер быстро собрал приборы и, поклонившись, покатил тележку к выходу.
Проклятье! Кажется, я только что была близка к тому, чтобы узнать что-то важное. И по-дурацки проговорилась.
Я посмотрела на приоткрытую дверь, за которой скрывались изящная чаша ванны, раковина, биде и бассейн. Ванная, туалетная, гардеробная…
И плотно закрытая дверь в спальню, которую я отнюдь не спешила открыть.
«Не хочу, чтобы моя жена выглядела замарашкой в моей же постели».
В его постели? Пфф! Не дождётся. Мне становилось не по себе от мысли, что придётся устраивать шумный скандал, но это меня не остановит. Если будет нужно, завизжу и попробую выбить окно, но ему в руки не дамся. Будь я хоть тридцать раз его жена, лорд Таннис не имеет никакого права на моё тело.
Я решительно встала. Довольно. Пора разобрать чемодан, развесить одежду и подготовиться ко сну. А там посмотрим, для кого эта брачная ночь окажется увлекательнее – для моего мужа или для меня.
Во всяком случае, он надолго её запомнит.
Когда я вышла из ванной, закутавшись в тёплый халат поверх сорочки, дверь в спальню была открыта.
Я медленно приблизилась. У постели горела лампа, а из-под отогнутого угла одеяла выглядывала сиреневая простыня. Подушка пестрела вышитыми бабочками, и выглядела широкая кровать куда уютнее, чем моя жёсткая постель в пансионе. Или даже моя детская, где я ложилась, надеясь, что отец придёт пожелать мне спокойной ночи.
Мама когда-то приходила ко мне на ночь. Но после того как она уехала и бросила отца, я засыпала в одиночестве.
А теперь буду засыпать в обществе мужа. Я опустила взгляд на свои пальцы, на которых до сих пор не было обручального кольца. Интересно, собирается ли лорд Таннис мне его вручать?
Я задержала взгляд на решётчатой деревянной ширме, скрывающей вход в спальню мужа. Лорд Таннис сказал, что я должна буду спать с открытой дверью, но пока ширма прочно защищала меня от нескромных взглядов.
Хотя вряд ли это надолго.
Я быстро развязала халат и, повесив его на стул, нырнула в постель и скрылась под одеялом, натянув его до подбородка. Ночная сорочка задралась, но я согнула колени и расправила её до лодыжек. Вытянула ноги и выдохнула.
Всё. Теперь, если я погашу лампу… я же смогу просто лечь спать, да? Да?
Угу, держи карман шире.
Я протянула руку к лампе, мимоходом отметив, что аккарское масло было налито в колбу щедро, а не на самом донышке, как у нас. Аккуратно опустила рычажок, и спальня погрузилась в темноту. Лишь светлое пятно кровати выделялось в сумраке.
Несколько минут я лежала с открытыми глазами, пытаясь собрать в памяти по кусочкам этот безумный день. День моего рождения, хотя об этом никто не вспомнил. Впрочем, если бы любящий муж встретил меня у ворот с брачным договором, тортом и свечами…
Я не удержалась от смешка. Да уж, такой день рождения мне бы точно запомнился.
Что ж, этот сумасшедший день подошёл к концу. И теперь…
Послышался странный скрип, словно рядом передвинули что-то тяжёлое. В следующее мгновение решетчатая ширма со скрипом ушла вбок, открывая совершенно тёмную соседнюю спальню.
Я приподнялась на локте, вглядываясь в темноту. Ничего. Лампы были погашены, а из-за плотно задёрнутых штор не проникало ни единого луча. Даже очертания предметов мебели были неразличимы. Ни ночника, ни даже огонька свечи.
А вот я… Луна была полускрыта облаками, но слабого лунного света, падающего сквозь неплотно задёрнутые занавески, было довольно, чтобы разглядеть очертания моего тела под одеялом.
– Это вы? – осторожно поинтересовалась я. – Или какой-то совершенно посторонний лорд ошибся спальней?
Лёгкий шорох. И ничего больше. Я плотнее закуталась в одеяло, решительно намереваясь молчать.
А потом поняла, что всё-таки не промолчу.
– Если бы вы были на моём месте, вы бы чувствовали себя точно так же, – сказала я в темноту. – Мечтали бы вернуть себе свободу и ни за что не дали бы себя унизить. Месть или не месть, неважно: вы бы защищались.
– Тогда защищайтесь, – прохладно возразила темнота. – С интересом на это посмотрю.
– У вас не дрогнуло сердце, когда вы продавали меня самому себе? – поинтересовалась я. – Может, хотя бы заурчало в желудке?
Темнота издала короткий смешок.
– Нет. К тому же мы оба знаем, что вам некуда идти. Кажется, я уже об этом упоминал.
– Я могла бы поехать к тёте.
– Но кто же вам даст? – философски возразил мой невидимый муж. – Я предпочитаю, чтобы вы выполняли мои капризы, а не чужие.
– Как мило, – мрачно сказала я, перебирая в пальцах пряди. В лунном свете они отливали рыжим золотом, и лорд Таннис прекрасно мог видеть свою собственность. – И именно поэтому меня чуть ли не силой втолкнули в экипаж в день моего рождения? Чтобы защитить меня от любимой тёти?
– Чтобы вы не натворили дел и не сбежали, например.
Я наклонилась вперёд, вглядываясь в темноту. Лунная дорожка пересекла комнату, и я могла различить потрясающей красоты ширму с изломанной ветвью, трепещущей над нарисованным водопадом. Но тот, кто таился в глубине спальни, оставался для меня тайной.
– У вас есть любовница? – вдруг спросила я.
Лорд Таннис рассмеялся в темноте:
– А вы хотели бы, чтобы она была? Чтобы ненавистный супруг оставил хрупкую новобрачную в покое и утешился с дамой сердца прямо на этой кровати?
– Почему нет? Я слышала, что так делают все лорды.
Темнота помолчала.
– Многие, – наконец произнёс голос. – Но далеко не все.
Ну да, ну да. Мой муж – образец целомудрия и нравственности. Я фыркнула про себя.
Но, если серьёзно, любовницы меня не очень-то устраивали. Если какая-нибудь девица будет бродить по дому и перебирать семейные драгоценности, это будет уже чересчур. А если она ещё и забеременеет и об этом начнут шептаться в свете…
