Саша проснулся отдохнувшим и полным сил. Несмотря на протесты Ниночки, он покинул постель, принял ванну и выпил чашку крепкого кофе. Потом устроился в кресле и с наслаждением закурил.
– Не беспокойся, – сказал он Ниночке, – это не отразится на моем здоровье, да и вообще то, что произошло, не имеет никакого отношения к болезни!
– Так объясни мне!
– Я был на том свете, честное слово! Видел там смешного старичка, и он мне помог. Меня отбросило туда проклятие, которое баба Ванда снимала с тебя и Корделии. Она говорила, что помогать вам должен чужой человек, а я ведь не чужой, поняла? Все закончилось, и надеюсь, что больше не повторится.
– Ты уверен, что ты полностью здоров? – спросила озабоченно Ниночка.
– Доказать? – рассмеялся Саша, сгреб в охапку Ниночку и стал ее целовать.
– Верю, верю! Щекотно! – отмахивалась она.
К ним подошел Разбой, которого они разбудили своим смехом и возней, и требовательно замяукал.
– Не знаю, как в него помещается то, что он умудряется съесть! – сказала Ниночка и пошла на кухню наполнить мисочку кормом.
– Сказывается голодное детство, – ответил Саша. – Зато посмотри, он растет не по дням, а по часам.
Разбой лопал корм, урча как мотоцикл, а Ниночка заварила чай и выставила на стол вазочку с отцовским медом.
– Почему-то папа не звонит, – сказала она. – Я беспокоюсь, как там у него дела с этой колдуньей, помогла ли она ему?
– Я думаю, все будет замечательно! – заверил Саша.
– Ох, лишь бы так и было! – вздохнула Ниночка.
– Знаешь, давай съездим к нему на недельку, – оживился Саша, – там такая красота!
Саша действительно часто вспоминал очаровательный уголок, где стояла пасека старика Водорябова. Рядом бил из подножия горы родник с ледяной, чуть кисловатой на вкус водой, и Саше, привыкшему, что воду надо обязательно пропустить через фильтр, прокипятить и только после этого употреблять, было странно и непривычно, что можно просто подставить под струйку ладони и напиться. Воздух там был осязаемым и вкусным, а изобилие фруктов делало это место подобием райского сада.
– О чем ты задумался? – спросила его Ниночка. – У тебя такой мечтательный вид!
– Я думал о тебе, девушка моей мечты, – улыбнулся Саша. – Я так люблю тебя, Ниночка! Ты самое необыкновенное и чудесное, что произошло в моей жизни, ты как принцесса из старинной сказки – златокудрая и зеленоглазая. Ты такая чудесная, что боюсь, я тебя не стою…
Ниночка бросилась в его объятия, шепча ему на ухо, что все наоборот, именно он, Саша, самый замечательный принц в мире…
Величественный купол Сталинского зала размерами больше всего напоминал небесный свод, но вместо звезд его украшала циклопических размеров мозаика – парный портрет товарищей Сталина и Кагановича. Они были изображены в профиль и поэтому очень походили друг на друга из-за выразительных носов и одинаково черных и густых усищ под ними.
Между могучими квадратными колоннами зала висели широкие красные растяжки с белыми надписями: «Да здравствует Собор темных сил – светлое будущее человечества», «Мастер Брюс – наш рулевой!» и «Все на конкурс красоты Мисс Инферно».
Вдоль стен зала с одной стороны располагались места для оркестра с небольшой эстрадой, где стоял белый рояль с поднятой крышкой. У противоположной стены выстроились временные импровизированные гримерные, похожие на большие желтые туристические палатки. Некоторые из них были открыты. Алиса на ходу из любопытства отдернула занавеску закрытой гримерной и… с удивлением узнала в женщине, склонившейся над очередной клиенткой с косметической кисточкой в руках, визажистку из Останкина Светочку! Они был шапочно знакомы. Та обернулась, заметила Алису и сначала хотела было прогнать ее, но тут сработал механизм узнавания. Теперь пришел ее черед удивляться. Светочка жестом пригласила Малышкину-младшую войти.
Алиса крикнула в спину уходившему Карлосу:
– Командир, я отойду на минуточку, знакомую встретила!
– Не задерживайся, Алиса! Встретимся у подиума.
– Хорошо!
Алиса прошла в гримерку и остановилась рядом с креслом, в котором сидела потрясающей красоты брюнетка.
– Привет, Малышкина, – очень благожелательно улыбнулась Алисе визажистка. – Ты тоже из наших? Вот не ожидала!
Алиса не сочла нужным пускаться в объяснения и неопределенно мотнула головой, что можно было понимать как угодно.
Света повернулась к сидевшей в кресле конкурсантке:
– Готово…
Красотка встала, критически оглядела себя в зеркале и довольно улыбнулась.
– Следующая! – крикнула Светочка, глядя вслед своему произведению.
Увидев следующую участницу конкурса, Алиса от неожиданности чуть не вскрикнула. В кресло опустилась древняя бабулька, настоящая баба-яга. Крючковатый огромный нос почти соприкасался с острым выдвинутым подбородком, маленькие злые глазки утонули в морщинах, все лицо ведьмы было коричневым, как печеное яблоко. Бабулька посмотрела на себя в зеркало и довольно осклабилась провалившимся ртом, показав два оставшихся зуба, крупных и желтых. Это была та самая дежурная из стеклянной будки на станции «Университет», которой Алиса нацепила на голову милицейскую фуражку. К счастью, бабулька была так занята собой, что на Алису не обратила ни малейшего внимания.
– Сделай из меня Мерлин Монро! – томно улыбнулась она визажистке.
Света обмакнула кисть в жидкую пудру и приступила к работе. Алиса во все глаза смотрела на метаморфозы, которые начали на ее глазах происходить со старухой. Сначала, прямо под Светочкиной кистью, стала светлеть и разглаживаться кожа на лице ведьмы, широко раскрылись и засияли молодым блеском густо-синие, как васильки, глаза, налились розовым цветом пухлые губы. Светочка поднесла женщине стакан с черно-фиолетовой жидкостью, и та выпила ее залпом. В ту же секунду высохшие мощи старухи превратились в тело молодой женщины. Мягкая волна золотистых волос хлынула ей на плечи. Поднимаясь с кресла, ведьма продемонстрировала в широкой улыбке все тридцать два жемчужных зуба.
– Да, именно такой я была пятьдесят лет назад! Спасибо, дорогая! Ты просто кудесница! – Она обняла Светочку и звучно чмокнула ее в щеку.
– Всегда пожалуйста, – ответила довольная результатами своей работы Светочка.
«Мерлин Монро», кокетливо покачивая бедрами, присоединилась к группе участниц конкурса.
– Ну вы даете! – сказала Свете ошеломленная Алиса. – Ни за что бы не поверила, если бы не видела собственными глазами!
– Не самый трудный случай, – небрежно ответила гримерша, – в Останкине задачи посложней будут… Передавай привет маме.
Алиса кивнула Свете, вышла из гримерной и поискала в толпе глазами султан из страусовых перьев на шлеме Серебрякова. Он колыхался среди моря голов далеко впереди нее. Гигантский зал был забит нечистью под завязку, если не считать расположенного по центру черного круглого подиума, похожего на маятник напольных часов, положенный на пол горизонтально. Его длинная, похожая на ручку половника, покрытая красным ковром дорожка уходила в дальний конец зала, где смыкалась со стеной, в которой виднелась небольшая открытая дверь.
В центре круглой площадки стоял с микрофоном в руке известный телеведущий Леонгард Якутович, удивительно представительный и вальяжный в своем черном фраке с длинными, развевающимися при ходьбе фалдами. Непрерывно экая, он разъяснял зрителям условия конкурса красоты.
Карлос, а за ним остальные члены его команды с трудом пробились к сцене сквозь толпу инфернальных существ с редкими вкраплениями человеческих лиц. В основном это были черные маги. Некоторые из них провожали Карлоса удивленными и встревоженными взглядами.
Рядом с подиумом, метром ниже его, за длинным полукруглым столом, уставленным бутылками с газированной инферналкой, сидело жюри, состоявшее сплошь из очаровательно-отвратительных уродов. На сцене толпились участницы конкурса – все как на подбор молодые и очень красивые, в чрезвычайно экономно скроенных купальниках. Чуть пониже локтя у каждой из них была привязана круглая белая тарелка с порядковым номером.
Когда Алиса пробилась к подиуму и нашла друзей, конкурс красоты шел уже полным ходом. Экзотические представительницы всех рас и народов, широко улыбаясь, нескончаемой чередой шествовали по красной дорожке мимо жюри, выражавшего свои эмоции довольным сопением, криками и хрюканьем. Якутович непрерывно сыпал шутками, комментировал происходящее и подсчитывал вслух очки, заработанные красотками.
До последнего тура добралось всего шесть красавиц. Под стук высоченных шпилек они вышли на сцену в старинных бальных платьях. Волосы у них были уложены в высокие замысловатые прически. На шеях и запястьях претенденток сверкали и переливались радугой драгоценные камни. Чистоте и нежности их кожи мог бы позавидовать трехлетний ребенок. Глаза у них сияли, а губы алели, как лепестки роз, и все девушки были по-разному, но невыразимо хороши собой. Если бы Алиса не знала, каким образом достигнуто это совершенство, она бы, наверное, немного им позавидовала.
