И тут в окно спальни снова кто-то ударился снаружи – большой и страшный. Звук этот тотчас же повторился. Потом еще и еще. Корделия села на кровати и прислушалась. В стекло билась грудью, крыльями, когтями и клювом какая-то птица. Стук перемежался с противным скрежетом, словно кто-то невидимый скреб железом по стеклу, и оно с трудом выдерживало этот бурный натиск.
Испуганная до потери пульса Малышкина не выдержала, растолкала мужа. Вдвоем, одновременно, они вскочили с кровати и бросились к окну. По нему громко и часто стегали, словно прутьями, крупные капли дождя. Снова грянули трескучие удары грома. Птица пропала, но за стеклом страшно взвыла буря. Казалось, что стекло сейчас вылетит от удара могучего, как несущийся поезд, ветра.
– Володя! – вскрикнула Корделия и схватилась обеими руками за сердце. – С Алисой случилась беда. Я это чувствую. Птицы всегда бьются в окно к несчастью!
– Да что ты, Корочка, не бери дурного в голову. Птицу ветром швырнуло в стекло. Посмотри сама – на улице самый настоящий ураган! Алиса ведь со Швыровым в Калуге. Там нет никаких катаклизмов. Значит, нет и поводов для беспокойства. Зачем представлять себе самое худшее?
Естественно, в тот же момент Корделия это самое худшее себе и представила. Ноги у нее подкосились, и она упала бы, если бы Малышкин не успел ее подхватить. Он отнес жену на кровать, аккуратно накрыл одеялом и сел рядом, поглаживая по растрепанной голове. А она громко зарыдала в прижатые к лицу ладони…
За окном ураган набирал силу, корежа рекламные щиты и ломая деревья, которые падали на припаркованные машины. Мощные порывы ветра подняли в воздух газеты, пластиковые бутылки и прочий мусор. За окном при блеске молнии мелькнуло что-то похожее на бэтээр с белыми цифрами 665 на борту, и вслед за ним закружились, завертелись по спирали вырванные с корнем деревья, мусорные баки, автомобили и люди.
На короткий миг город окутала тяжелая тьма, и снова полыхнули молнии, освещая все вокруг призрачно-жутким синим светом, а удары грома достигли такой силы, что, казалось, небо вот-вот рухнет на землю…
Черная волна нечисти накрыла подиум Сталинского зала… Но тут же отхлынула назад, как только в зале раздался мерный, похожий на звук там-тама, бой барабана. Швыров, стоя на коленях, бил по нему набалдашником трости. Все бесы со страшным шипением отступили. Они взяли в кольцо помост, на котором застыли Брюс с Вандой и вставшие спиной друг к другу Карлос, Алиса, профессор, Швыров и Грызлов.
Брюс повернул голову к сидевшему у него на плече Оссуарию, что-то тихо ему сказал. Расправив крылья, тот взлетел к куполу, совершил кувырок в воздухе, вышел из него в пике. Падая по касательной, он выбил барабан из-под руки Швырова, схватил его и взмыл с ним к мозаичному небу. Это произошло настолько быстро, что никто не успел пошевелиться.
Брюс небрежно вытянул в сторону Михаила мощную руку. Трость в ладони Швырова завибрировала, ожила и начала вырываться, словно ее притягивал к Брюсу огромный невидимый магнит. Михаил схватился за палку обеими руками, потянул ее на себя, но сила притяжения была так велика, что его поволокло по черному полу к ногам чародея.
В тот же момент бесы снова бросились в атаку. Они успели перегруппироваться. В первой волне нападавших шли даркеры в стальных немецких касках концерна Фарбен Индастри, с бейсбольными битами в костлявых ручищах.
Алиса опешила, ей стало неимоверно страшно: неужели они остались вчетвером против этого неисчислимого войска? Она хотела наклониться, чтобы снова взять на руки Грызлова, как вдруг тот обернулся черноволосым юношей в набедреной повязке из собачьей шкуры.
– Профессор, отомрите! – завопил он, раскидывая даркеров, как шахматные фигуры. – Что вы застыли, как изваяние. Рубите их мечом! Мечом рубите!
Профессор словно очнулся от наваждения и принялся размахивать своим оружием. Под ударами закаленного небесным огнем клинка даркеры взрывались и прыскали в разные стороны разноцветными огнями, как звезды салюта. Серебряков только сейчас оценил удобство древних доспехов: все удары они выдерживали стойко и отлично защищали его от когтей разбушевавшихся тварей.
Кольцо нечисти сузилось, и на Алису внезапно прыгнул даркер. Его когти разорвали рукав ее футболки и поцарапали кожу, к счастью неглубоко, потому что Алиса успела отпрянуть. Урод недовольно зашипел и прыгнул еще раз, но промахнулся, и Грызлов ловким ударом кулака припечатал отвратительную гримасу даркера к его же длинными острым зубам.
Трость волокла Швырова за собой по черному полу сцены, несмотря на все его сопротивление. Когда он оказался всего в трех шагах от Брюса, тот шагнул вперед и вырвал свой жезл из рук Михаила. Улыбка радости и злобного торжества исказила лицо графа. Он схватил трость двумя руками и нанес удар по плечу Швыра – удар, который должен был превратить его в кучку пепла. Но прежде, чем это произошло, узор на плече Михаила вспыхнул ярким оранжевым пламенем, и трость остановилась в дюйме от него. Брюс взвыл в бессильной злобе, принялся молотить тростью по плечу Швырова, но с тем же результатом.
С лица бабы Ванды упала пелена безразличия и отрешенности, как только она увидела, что ее племяннику угрожает нешуточная опасность. Что-то шепча под нос, она начала рисовать круг за кругом указательным пальцем правой руки на левой ладони. Через секунду оттуда сорвался черный вихрь, обернулся вокруг Брюса, подхватил его, завертел и со страшной силой бросил на стену зала. Треуголка свалилась с головы графа и упала на пол. Сам он, пролетая возле растяжки, с великим трудом успел схватиться за нее рукой и остановить движение. Он застыл там, словно огромная бабочка с черными крыльями.
Под куполом зала продолжал махать крыльями Оссуарий. Сверху картина боя выглядела как на ладони. Черные, как муравьи, даркеры волнами то накатывались на сцену, то отступали назад, воя от бессилия и злобы. Неожиданно в том месте, где должны были находиться наглецы, бросившие вызов самому Брюсу, вспыхнул желтый солнечный шар с темным силуэтом человека внутри. Очередная темная волна, навалившаяся на квантовый шар, начала с шумом, словно раскаленная магма, столкнувшаяся с ледяной водой, превращаться в светлые существа. Это были пухленькие мальчики в голубых штанишках с помочами. Они принялись отталкивать даркеров своими маленькими ручками. И чем больше черная нечисть заливала сцену, тем больше становилось кольцо света вокруг подиума.
Брюс в досаде страшно заскрипел зубами и взмахнул тростью. В ту же секунду рядом с обороняющимися возникла Железная Баба. Размахивая своим подносом, как щитом, она двинулась на стоявшего к ней лицом профессора Серебрякова.
– Вот отличная парочка! – крикнул на весь зал Брюс, качаясь на растяжке. – Оба железные и одинаково безмозглые!
Такого оскорбления профессор не смог стерпеть, он широко размахнулся, его меч описал ровную сверкающую дугу и обрушился на шею Железной Бабы. Голова ее, как оказалось, была слабо прикреплена к кургузому телу. Железный череп упал и покатился по полу, издавая металлический грохот. Руки железного существа несколько раз судорожно дернулись, ноги подогнулись, и она рухнула на пол, сминая юбку из тонкой жести. Профессор издал торжествующий вопль победителя. Нечисть в очередной раз отступила.
Но Брюс прокричал какое-то заклинание на латыни, и сверху на сцену посыпались десятки железных птиц с острыми, как ножи, клювами. Они с глухим стуком вонзались в помост, а между ними метались беспомощные, казалось, люди. Но ни одна из этих пернатых бомб не достигла цели. Алиса, Швыров и Грызлов подхватили с пола биты, брошенные даркерами, и застыли в угрожающих позах.
Сверху на них изрыгал страшные проклятия Брюс. Он размахивал тростью, указывая своим штурмовикам направление удара. Но атака все не начиналась, так как нечисть больше всего боялась превращения в светлые существа.
Тогда Брюс по-обезьяньи раскачался на растяжке и перелетел на другую сторону зала. Здесь из прохода медленно выползал зеленый змий. У него на спине, уцепившись руками-крыльями за роговой выступ, сидела летучая мышь с золотой перетяжкой на тельце. Едва разобравшись в ситуации, она бросилась на Оссуария. Под куполом начался настоящий воздушный бой с фигурами высшего пилотажа: бочками, боевыми разворотами и сальто-мортале. Несмотря на разницу в весе, Оссуарию пришлось туго: его маневренность снижал бочонок, который он с трудом удерживал обеими руками.
Алиса, вспомнив про свой заговоренный оберег, выхватила его из кармана, дернула завязки на мешочке и бросила в толпу горсть мелочи. Твари завыли и расступились – монетки прожгли дыры в их безобразных телах.
Брюс криками подбодрил отступившую на шаг нечисть, и уроды снова бросились вперед. Бесов было слишком много, и на место выбывших из строя тут же приходил десяток добровольцев. Алиса увидела, как к подиуму приближается зеленый змий, раздвигая как ледокол «Ленин» толпу бесов своим мощным телом. Он взобрался на подиум, встал возле Алисы и несколько раз хлестнул толпу уродов шипастым хвостом, разбрасывая в стороны вопящую нечисть. Потом разинул пасть и выпустил из глотки клубы огня и дыма ничуть не хуже, чем легендарный Змей Горыныч. Несколько заманух, тянувших к Алисе свои руки, обратились в пепел.
