— Не могу ничего сказать, пока ты не с нами. А если наоборот — тем более не могу.
— Женатые люди, — сурово заявил Айвен, помолчав, — не хранят друг от друга секретов.
Теж в раздражении перекатилась на бок и приподнялась на локте. Но на сей раз, он на это движение не отвлекся.
— Знаешь, у тебя самого вечно сплошные секреты от меня! Все эти секретные дела у тебя на работе…
— Это другое. Предполагается… нет, не просто предполагается, нам в Оперативном отделе прямым текстом говорят, чтобы мы не болтали о служебных делах ни дома, ни где-то еще. Это не значит, что у меня секреты от тебя лично.
— Все равно, они наверняка оказались бы ужасно скучными.
— По большей части, да, — признал Айвен Ксав, почти отвлекшись.
— Не считая того, о чем ты бормочешь во сне.
Айвен Ксав окаменел, и не сказать, чтобы в хорошем смысле. Та самая часть тела в этот момент была весьма вялой.
— Я говорю во сне? На секретные темы?..
— Трудно сказать точно, — и Теж процитировала, имитируя барраярский выговор и интонации Айвена Ксава: — "Не ешьте это авокадо, адмирал, оно уже синеет. А у синих фруктов — глаза бегают".
— Не помню такого сна, — пробормотал несколько шокированный Айвен Ксав. — И слава богу...
— Я тоже подумала, что это просто сон. Разве что барраярцы проводят военные эксперименты в области биоинженерии.
— Насколько мне известно — нет. Не такие, во всяком случае. Это авокадо не… мяукало?
Теж воззрилась на него.
— Понятия не имею. Ты только сказал, что у него глаза бегают.
Почему-то ее слова его успокоили. Но, увы, он продолжил все о том же:
— Если вы не задумали что-нибудь дурное, нет причин хранить всё в тайне.
— Еще как есть.
— Вроде чего?
— Вроде того, чтобы не дать другим украсть... кое-что.
— Значит, речь о каком-то предмете.
Есть ли смысл приказывать себе «Эй, очнись!», когда ее голову так затуманивает усталость? Теж все же попыталась.
— Необязательно. Крадут и идеи.
— Значит, это какой-то предмет, и... и Шив вместе со всем твоим семейством считают, что он как-то поможет в их деле. Это имело бы смысл. Точно, Бай прав: только это и имело бы смысл. Нечто, что им пригодится, что поможет им вернуть свой Дом. Обрести власть — но не здесь. О чем таком секретном они могли здесь проведать?
— Я не собираюсь играть с тобой в допрос под фаст-пентой посреди ночи. И в другое время — тоже.
— Вообще-то есть такая игра, на вечеринках. "Фаст-пента или вызов". Люди по очереди задают друг другу вопросы, и ты должен либо ответить правду, либо принять вызов. Конечно, фаст-пента там только понарошку, если не считать совсем сомнительных вечеринок. Бай бы знал...
— Барраярцы такие странные.
— Да, — с задумчивым вздохом согласился Айвен Ксав, затем запоздало решил, что это можно расценить как неуважение к его родине, и торопливо поправил: — Нет! Уж точно не такие странные, как джексонианцы. Или как цетагандийцы.
Он еще пробормотал себе под нос что-то вроде "долбаные мутанты-инопланетяне", но скомкал сказанное прежде, чем Теж удостоверилась, что не ослышалась. А переспрашивать она не стала.
— Мы хотим вернуть не просто Дом, — попыталась объяснить Теж после минуты неприятно натянутого молчания. — У Престена Эрик и Топаз — в заложниках, а то... а то и хуже.
— Ну... — в голосе Айвена Ксава прозвучала неловкая неуверенность. — Эрика, может, уже и оживить нельзя. А Топаз... она ведь просто Драгоценность? И Шиву она генетически никто. Ты сама говорила.
Теж нахмурилась:
— Папа никогда не делал разницы между нами, детьми. Когда он кричал на нас, он вечно путал имена, — она прекрасно помнила эти интонации и могла воспроизвести их без труда; ее голос сам упал на октаву ниже: — "Эй вы там — Риш, Гуля, Гагат, Зуми — нет, Теж, вот это кто — а ну, прекратите!.." — и она невольно улыбнулась. — Наверное, для Драгоценностей он может считаться отчимом, но раз он не трудился разделять по сортам нас, то и мы все звали его одинаково. Разумеется, он был человек занятой. Возможно, он просто относился ко всем с равным невниманием, но дело в том, что… — нет; она запуталась.
— А что же твоя мать? С такой кучей имен?
— Баронесса, — вздохнула Теж, — никогда ничего не путала, — она помолчала. — Знаешь, а из Саймона для тебя получается любопытный отчим.
Айвен всплеснул руками.
— Мог бы, будь мне пять. Или пятнадцать. Когда он сошелся с маман. Тогда все могло бы быть по-другому — в те годы я мечтал об отце. Но мне тридцать, и мы можем быть только по-взрослому знакомыми, а он — считаться… мужем маман. Чем-то вроде. Гм-мужем. Сожителем. Чем угодно…
Он надолго замолчал, прежде чем добавить:
— Не говоря уж о том, что он тридцать лет наблюдал за мной. Впрочем, не только за мной — за всеми. Меня он… не выделял. Но Саймон… — Айвен Ксав запнулся. — Да ты понимаешь, что… Нет, не могу это сказать. И это. И это тоже. И…
Теж, раздраженная и вымотанная не только за сегодняшний день, отрезала:
— Тогда хватит разговоров и давай спать.
Айвен Ксав фыркнул очень похоже… на графа Фалько, да.
И они устроились спать спиной друг к другу.
Айвен проснулся с той же навязчивой мыслью, с которой и засыпал — когда он, наконец, заснул. Не мог ли это Саймон заманивать Шива в ловушку? Наверное, для бывшего шефа СБ поступать так — не менее естественно, чем дышать. И это было правдоподобнее — куда правдоподобнее! — чем идея, что именно Шив мог его подкупать.
В таком случае, пошел ли Шив в западню слепо или, предполагая такое развитие событий, устроил ловчую яму для Саймона первым?
Оба варианта ничего приятного собой не представляли.
С ума можно было сойти: подозревать, что Арква заняты чем-то эдаким, но понятия не иметь, чем именно. А что Саймон? Уже знает? В этом случае утешительная мысль, что Иллиан контролирует ситуацию, разбивалась вдребезги о предположение, что и Шив может водить его за нос посредством тщательно сфабрикованной дезинформации. А тогда бывший шеф СБ, вероятно, позволил бы событиям идти своим чередом. чтобы посмотреть, чем все обернется. И тем самым дал бы бывшему пирату время занять выигрышную позицию...
«Добром это точно не кончится». Айвен взлохматил волосы и побрел в душ.
Теж и Риш еще спали, когда он вышел из квартиры. Привычная утренняя суета на работе была почти успокаивающей. Адмирал Десплен ненавязчиво поинтересовался, как Айвен провел вечер, и его явно утешили новости о том, что леди Элис и Иллиан приняли инопланетных беженцев у себя в гостях дипломатично и без каких-либо инцидентов.
— Иллиан, ну, конечно же, — пробормотал Десплен, забирая свою кружку с кофе, — это страховка во всех смыслах.
Айвен обнадеживающе хмыкнул и повернулся к своему комм-пульту.
Он еще занимался сортировкой змей, когда на комм пришел звонок — по защищенному каналу из штаб-квартиры СБ, как сообщала метка. Айвен нацепил на физиономию отработанную приветственную улыбочку, и над видеопластиной материализовалась физиономия капитана Раудсеппа.
— Доброе утро, капитан Форпатрил, — кивнул тот в ответ. — Генерал Аллегре посчитал, что вам стоит это узнать. Ваше дело принимает новый оборот. Примерно сутки назад комаррская СБ задержала на главной орбитальной пересадочной станции четырех человек, которые оказались группой вольных охотников за наградой из Ступицы Хеджена, намеревавшихся похитить вашу жену вместе с ее компаньонкой и доставить своим нанимателям в Ступицу.
Айвен пошатнулся в кресле. Это было... слишком быстро? Медленно? Ожидаемо, неожиданно... совершенно некстати?
— Только Риш и Теж? А не весь остальной клан?
— По видимому, так. Награда за доставку этих двух женщин до станции Ступицы весьма существенна, а до самого Единения — еще выше. Подтверждено, что источником этого так называемого ордера на арест, как его изволят именовать джексонианцы, выступает синдикат Престен — тот самый, который захватил Дом Кордона восемь месяцев назад
— Сейчас это уже не новость. А эти наемные бандиты только прибыли в систему или улетали из нее, когда парни Морозова их сцапали?
— Вообще-то садились на рейс до Форбарр-Султаны.
— Поздновато.
Раудсепп пожал плечами:
— Эти люди — профессионалы. И, хотя мы проявляем особое внимание ко всему, имеющему отношение к новому консорциуму Кордона, эта чертова система открытого вознаграждения обрубает всякие связи. На джексонианское объявление о награде может откликнуться любой охотник, а разместившие объявление, не говоря уже о нас, узнают об этом лишь тогда, когда у них на пороге объявится исполнитель с добычей в руках и с требованием оплаты. И ни единого личного мотива.
— Вот дерьмо! Они же могут вылезти где угодно.
Раудсепп мрачно кивнул.
— Эту компанию мы держим сейчас под замком по обвинению в заговоре с целью похищения барраярского подданного. — Он добавил задумчиво: — Но что нам с ними делать, когда их станет больше? Придется изобрести специальный отстойник и держать там инопланетных торговцев живым товаром. Не то, чтобы нас не радовала возможность выявить их и изъять из оборота, но... что ж, наверное, так далеко заглядывать пока рано.
