Тем временем король легким движением указательного пальца подозвал к себе того умника, что сделал ему замечание на счет строгого соблюдения принципа моногамии в пределах королевства Кангур и в шутливой форме приказал "представить товар на обозрение купцам". Сановник в свою очередь подал знак взмахом руки мужчине, стоявшему на вытяжку у двери, ведущей во внутренние покои дворца.
— Ее Королевское Высочество Наследная Принцесса королевства Кангур Илейн Прекрасная! — Во всю мощь своей луженой глотки прокричал слуга и широко распахнул тяжелые дверные створки.
Тут же в зале появилась целая дюжина представительниц прекрасного пола, среди которых особенно выделялась единственная — златовласая голубоглазая красавица. Не было никаких сомнений в том, что это и есть принцесса. Как показалось Гвенлину, лицом и статью девушка была очень похожа на своего венценосного батюшку, даже манера гордо держать голову была точь-в-точь, как у Его Величества Фернана Первого. При виде такой неописуемой красоты наш герой громко охнул, схватился за сердце и сразу же понял, что втюрился в принцессу по самые уши. Одновременно из потаенных глубин его души начала подниматься и застилать глаза волна первородной темной мути, свойственная скорее не цивилизованному представителю вида гомо сапиенс, а древнему пещерному троглодиту. Теперь юноша был готов драться не на жизнь, а на смерть с любым соперником, посмевшим встать на его пути к восхитительно-прекрасной мечте. Именно к мечте, поскольку, увидев девушку, Гвен сразу же понял, что именно ею он грезил в своих эротических снах, именно ею мечтал обладать.
Гвенлин хотел тут же броситься к принцессе и вопреки всем условностям придворного этикета открыть ей всю силу страсти, сжигающей его тело и душу, но стоящий рядом демон вовремя успел схватить его за пояс и тихонько предупредил:
— Погодь, паря, не наделай глупостей, за которые тебе будет очень стыдно все последующие годы твоей долгой жизни.
Как бы в ответ на слова Шмультика одна из тех, кого Гвенлин принял за наперсницу златовласой красавицы, нарушая все нормы приличного поведения, рванула стрелой прямиком к Его Величеству. Ничуть не стесняясь окружающих, она повисла на шее монаршей особы и громко визгливо заголосила:
— Папенька, папенька, прогони от меня эту надоедливую училку музыки! Достало тренькать на арфе!
— Погоди, доченька. — Освобождаясь от объятий любящего чада, расплылся в радостной улыбке счастливый отец. — Скоро выдадим тебя замуж, тогда никакой учебы: ни рихметики, ни музыки, ни танцулек — живи в собственное удовольствие, люби мужа и плоди наследников, желательно мужского пола. Кстати посмотри на этих двух красавцев — один из них станет твоим законным супругом…
Сказать, что Гвенлин был ошарашен и раздавлен — ничего не сказать. Глядя на неказистое бочкообразное существо неопределенного пола, к тому же гвардейского роста, с маленькими свинячьими глазками на румяной пухлой мордашке, он поневоле представлял на ее месте стройную синеокую красавицу.
"Это какое-то недоразумение, — подумал юноша, — не может жирная семипудовая хавронья быть прекрасной принцессой Илейн. Меня попросту пытаются ввести в заблуждение и вместо настоящей принцессы хотят подсунуть это чудовище".
— Ура! Ура! Ура! Как я люблю тебя, папенька! — Рискуя проломить пол, существо запрыгало на своих слоновьих ножках. — Хочу видеть женихов!
Гвенлин как завороженный не мог отвести очумелого взгляда от удивительно некрасивого лица той, что так бесцеремонно называла короля своим папенькой, страстно желая, чтобы все присутствующие тот же час кинулись в пляс с криками: "Разыграли! Разыграли!" и вместо этого бесформенного чучела ему показали истинную принцессу Илейн. Но время шло и до воспаленного сознания разочарованного юноши стало доходить, что все происходящее на его глазах никакой не розыгрыш. Принцесса вовсе не та златокудрая фея, а именно этот лоснящийся от пота курдюк, туго набитый салом и еще кое-чем.
— Вот же они, доченька, прямо перед тобой. — Его Величество бесцеремонно указал пальцем на претендентов. — Совсем скоро мы узнаем имя самого достойного.
— Не хочу самого достойного! — Капризно затопала ножками принцесса. — Хочу вон того — мохнатенького! Люб он мне, папенька. — И, обратившись напрямую к ошалевшему от счастья Доумену спросила: — Скажи, красавец Доу, мила я тебе или нет?
Всю свою сознательную жизнь бывший козлопас провел в тиши поднебесных высей, и по этой причине не мог похвастаться переизбытком красноречия. Более того, в своем косноязычии он мог дать сотню очков форы самому Фернану Первому. Однако на сей раз, Доумена Охотника будто прорвало. Нарушая все писанные и неписанные законы, он бросился к принцессе, подхватил на руки ее многопудовую тушу, крепко обнял, будто хотел собственным телом закрыть ее от всех негативных проявлений окружающего мира и страстно забормотал:
— Милая моя девочка, никому на свете не удастся разлучить два любящих сердца!…
— Эй, молодые люди! — Попытался вмешаться в выходящую из-под контроля ситуацию Его Величество. — Рановато вам обниматься, поскольку мы еще не знаем, кто из двух претендентов станет женихом.
— Плевать мне папенька, на всех претендентов разом с самой высоченной колокольни. — Дерзко заявила принцесса. — Мой настоящий и единственный жених — Доумен Охотник. Я на него глаз положила еще в тот момент, когда следила за ходом соревнований через магическое зеркальце.
— Я же запретил! — возмутился король, поднимаясь со своего трона.
— Плевать! — упрямо топнула ножкой девушка.
Полностью деморализованный напором упрямого, но любимого чада король виновато посмотрел на Гвенлина и смущенно пожал плечами.
— А что ты хотел, мой обожаемый супруг? — В наступившей тишине громом прозвучал ровный бесцветный голос королевы Пьетри. — Илейн твоя плоть от плоти, кровь от крови, поэтому, так же как и ее папаша делает все, что ей заблагорассудится. Посмотрим, как тебе удастся уговорить ее идти замуж за Гвенлина, если тот обскачет это лохматое чудовище.
— Ты-то хоть помолчи! — огорченно воскликнул Его Величество. — Когда решаются судьбы целого королевства и, более того, моего обожаемого чада, женщины должны сидеть смирно и держать язык за зубами.
Гвенлин еще раз с ужасом посмотрел на своего лохматого соперника, нежно баюкающего ту, что стараниями его инфернального друга вот-вот могла стать его неразлучной спутницей жизни, и едва не потерял сознание от осознания неотвратимости надвигающейся угрозы. Юноша был абсолютно уверен, что ухмыляющийся от предвкушения долгожданной свободы демон в одночасье способен сделать его вечным пленником уз Гименея со всеми вытекающими последствиями. Он также вполне понимал, что супружеская жизнь его будет не столь безмятежной как у его будущего тестя — короля Фернана Первого, поскольку весьма энергичная Илейн ни за что на свете не примет покорно судьбу своей царственной матушки и не позволит своему благоверному никаких шашней на стороне.
Очень часто индивидуум бьется над решением проблемы годами и ничего у него не получается. Бывает наоборот — не успел человек осознать суть едва замаячившего на горизонте несчастья, а в башке уже что-то щелкнуло, прокрутилось и вот оно — готовое решение. Именно так произошло и на сей раз: в голове нашего героя-любовника случилось помутнение, но он не грохнулся в обморок, поскольку тут же наступило немедленное прояснение, а вместе с ним на Гвенлина снизошло понимание того, что ему необходимо предпринять, чтобы избежать страшной опасности в лице пятнадцатилетнего гипопотамчика. Не теряя времени, бывший ученик чародея изобразил на своей физиономии самую скорбную мину, и устремился к прильнувшей друг к другу парочке, громко стеная:
— Не могу! Не могу, видя двух этих влюбленных голубков, становиться помехой на их пути к совместному счастью. Поэтому, как бы мне ни было больно и обидно, оттого что не мне принадлежит радость стать обладателем этого нежного цветка, я добровольно отказываюсь от всех претензий на руку принцессы в пользу моего друга и кровного брата Доумена Охотника. — Затем, крепко облапив обоих "влюбленных голубков", Гвенлин криво улыбнулся, будто только что добровольно отказался от чего-то очень важного, и, не обращая никакого внимания на азартные жестикуляции своего инфернального приятеля, пытающегося отвратить его от опрометчивого поступка, с пафосом воскликнул: — Совет вам да любовь, милые мои! Живите долго и счастливо!
В мгновение ока в тронном зале воцарилась гробовая тишина, от этого еле слышная реплика Ши-Муль-Алан-д-Тика — благородного потомка одного из древнейших инфернальных родов прозвучала, будто гром среди ясного неба:
— Подвел засранец, все планы коту под хвост!… - И, помолчав с минуту, гордо добавил: — Зато как сыграл: Немирович с Данченко отдыхают — моя школа!…
