— Я слышал здесь шорох! — воскликнул Вен, а я мысленно прокляла его длинные уши. Нет, эльфом он не был, слишком уж чутко он все слышал. Забыв как дышать, я осторожно следила за взглядами мужчин, которые осматривали поляну.
«А теперь разворачивайтесь и идите отсюда. Тут только кустики. Зелененькие такие. Нас вы не видите» — мысленно говорила я, обращаясь ко всем мужчинам вместе, и молясь, чтобы они меня послушали. Пара долгих секунд и Верзила скомандовал отступление. Лина тоже это заметила и тоже успокоилась, осев на землю, и едва не теряя сознание от переизбытка эмоций.
— Вот теперь я точно слышал! — воскликнул Вен, который еще не так далеко отъехал и услышал, как под ногой Лины хрустнула ветка. Черт!
— Сиди тихо. Я выйду, и тебя не тронут, — прошептала девушка.
— Нет, — кивнула головой я, вставая.
— Ой, парниша! — воскликнул Вен с наигранной радостью.
— Ой, ребята! — скопировала я его интонацию. Мужчины спешились и стояли полукругом, разглядывая меня вновь.
— А что ты в кустах делал? — спросил Верзила.
— Спал, — пожал плечами я.
— Один? — спросил мужчина, который отвязывал Дика.
— Один, — согласилась я.
— А вот это мы сейчас проверим, — оскалившись, сказал Вен и сделал шаг по направлению к кусту, но я помешал ему, обнажая меч.
— Значит девица там. Что ж, ты сам напросился! — оскалился Вен, достав свой меч.
Он напал первым. Встав в стойку, я с легкостью отбила его атаку и приготовилась к новой. Его выпад, моя защита. В бой вступил второй, и я уже отбиваюсь от двоих, хотя силы быстро уходят, ведь надо еще не выпустить из поля зрения остальных.
Верзила так и стоял, смотря на бой издали, а Визарт двинулся в сторону куста. Не имея возможности ему помешать, я лишь надеялась, что Лине он ничего не сделает, продолжая отбивать выпады и изредка нанося удары по очереди каждому. Неосторожное движение Вена и мой меч пронзает его грудь, входя в нее, как в масло. Отпихнув тело на второго соперника, я отвлеклась на кровь на мече.
«Я убила человека» — это была последняя мысль, прежде, чем на мою голову обрушилось что‑то тяжелое. Где‑то на грани сознания услышала вскрик Лины и отключилась.
Леарина
Первым, что я ощутила, были солоноватый привкус во рту и адская боль. Открыв глаза, пару минут таращилась в темноту. Где я?
Тихо зашипела, приподнявшись на локте. Я лежала на чем‑то холодном, а к боли прибавилось головокружение.
— Рин, с тобой все в порядке? — послышался тихий голос Лины справа.
Постепенно мои глаза немного привыкли к темноте, и я смогла рассмотреть очертания предметов. Ой, лучше б не могла… Комната была довольно большая — метров пять в ширину и двадцать в длину без окон, зато с множеством клеток. В самом конце была кованая дверь, а возле нее дремал охранник. Мы с Линой сидели в отдельных клетках. Было довольно темно (угу, экономят на освещении) и свет исходил лишь от небольшой свечи возле входа. Пару секунд ярко представляла, как горячий воск течет на голову нашему охраннику, но ничего не происходило. Эх, зря родители говорят, что мысли материальны!
— Жив, — ответила я, поморщившись от боли. Ощупав голову, не обнаружила крови, зато меня «порадовала» большая шишка. Знать бы, кто приласкал — отблагодарила бы!
— А ты как? — я издали осмотрела девушку и медленно двинулась в сторону дверей, держась за граты.
— Меня еще не трогали, — тихо ответила Лина.
— Долго мы здесь? — спросила я, для верности подергав дверь.
Никогда больше не буду у мамы просить попугая — теперь понятно как бедной птичке тяжело! Стукнув ногой по решеткам от бессилия, тихо застонала от боли. Охранник продолжал сопеть, не обращая на мои манипуляции никакого внимания.
— Пару часов. Манорик сейчас строит из себя добропорядочного гражданина, беседуя с графом из какого‑то селения, — пояснила Лина.
— А ты откуда знаешь? — удивилась я, опустившись на пол рядом с девушкой. Пол, конечно, холодный, но за неимением ничего другого выбирать не приходится.
— Луизина сказала. Она кухарка и добрейшая женщина! Она нам поесть принесла, — Лина кивнула на миску, стоявшую недалеко от выхода из клетки.
Надо же, я и не заметила! Взяв миску в руки, я съела немного супа. Даже холодным он был довольно вкусным. Я почти его доела, когда открылась дверь нашей тюрьмы, и вошел мужчина. В том, что это супруг моей новой знакомой, сомнений не было — богатая одежда с золотой вышивкой, плащ с меховой отделкой, золотая цепь на животе. Это так сейчас выглядит здешняя интеллигенция? Во внешности Манорика не было ничего примечательного. На вид мужчине было около сорока — большой живот, невысокий рост, близко посаженные глазки, большой нос, как у горного орла, козлиная бородка и лысина, тщательно прикрытая остатками волос. Чем не идеал мужчины? Во только покажите мне ту полоумную, что за него замуж пойдет по доброй воле и расчету. Хотя, что тут показывать — вон в уголок клетки забилась и с ужасом взирает на дорогого супруга. Мужчина, окинув взглядом комнату, подошел ближе.
— Я же говорил, что ты не сбежишь! — тихо и от этого еще более угрожающе сказал Манорик, обращаясь к Лине. Видя его горящий желанием и похотью взгляд, девушка содрогнулась всем телом и уставилась на него взглядом, полным ненависти и призрения.
— Жаль, что не удалось!
— Ты не сможешь от меня убежать, — рассмеялся мужчина, тряся бородой.
— Да я лучше убью себя!
— У тебя будет такая возможность, только я еще не наигрался, — жестко сказал мужчина, стерев улыбку с лица. Если раньше он был зловещим, то эта фраза заставила поверить в его искренность. Мурашки пробежали по коже.
— Найди себе другую игрушку!
— А что это у тебя за дружок? — заинтересованный взгляд перевелся в мою сторону. Держите меня! Не успела обрадоваться, что я внешне парень и меня этот гад не тронет, как следующее обсуждение поставило меня в тупик.
— Не трогай его! — воскликнула Лина, вскочив на ноги.
— О, я вижу он тебе дорог? Что ж, возьмем и его для участия в наших играх, — с этими словами Манорик вышел за дверь, а я возненавидела его еще больше.
Что же делать… Как назло, браслет подаренный Киром для экстренного случая куда‑то пропал, как и меч с сумкой. Похоже, что эти сволочи не брезгуют воровством.
— Рин! Я тебя уже третий раз зову, а ты молчишь! — до меня донесся голос девушки.
— Прости, задумался… — сказала я, — расскажи мне, что было, когда меня вырубили. Кстати кто это сделал и чем? Хочу в глаза посмотреть этому честному человеку, что исподтишка бьет несчастных де… деревенских парней!
— Когда ты упал без сознания, — начала девушка, не заметив моей оплошности, — меня схватил Визарт, а Кертин приказал и тебя погрузить на лошадь. Вот так нас и доставили в замок.
— Кертин? — переспросила я. Это Громилу так зовут?
— Да, это начальник охраны.
— И много тут охранников? — спросила я, прикидывая шансы.
— Нет, около десяти. Ой, уже девяти, — вспомнила девушка, как я убила Вира. На меня накатила волна презрения к себе. Чем я хуже от них? Убив мужчину, я стала такой же, как они…
— Эй, Рин, не вини себя. Ты защищался. У тебя не было выбора! — твердо сказала девушка, дотянувшись до моего плеча сквозь решетку. Повторив про себя эти слова, я немного взбодрилась. Нет, я не начала оправдывать себя, ведь убийце нет оправдания. Просто отодвинула мысли на второй план. Если я не буду сейчас холодной и расчетливой, то у нас с Линой не будет выбора.
— Скажи, Лин, а мои вещи они забрали?
— Кертин отдал все Манорику. Тому твой меч приглянулся — он хотел его рассмотреть, — кивнула девушка.
— Это хорошо, — протянула я, не зная пока, как использовать эту информацию, — а кто еще есть в замке кроме мужа твоего и охраны.
— Еще около двадцати слуг, но они боятся хозяина, поэтому помогать не станут, если ты об этом. Но и мешать тоже. Ты что‑то уже придумал?
— Нет. Может, у тебя есть предположения? — спросила я.
— Нет… — вздохнула девушка, опустив голову.
— А где охранник? — опомнилась я, видя, что мы остались наедине.
— У них обед, а это дело святое. В замке кормят два раза в день и это никто не пропускает. А что?
— Думаю, как нам можно выбраться отсюда. Скажи, а тебе раньше кто‑то помогал?
— Луизина. Она подсыпала Манорику в еду снотворное, вот он и уснул, а ночью я сбежала.
— Но ведь она могла поплатиться за это жизнью! — воскликнула я, поразившись самоотверженностью женщины.
— Нет, там было слабое снотворное — Манорик подумал, что просто утомился.
— Может, она и сейчас поможет? — спросила я с надеждой в глазах.
— Не знаю — надо спросить. Она скоро придет забрать посуду.
— И ее пустят? А почему она, а не служанка?
