У ворот дома Стивенсов леди Маргарет учила Томми шаркать ножкой, взирая на него точно капрал на рекрута. На роль матери она категорически не годилась, скорее уж это была вечная Старшая Сестра. Любое существо мужеского пола и возрастом чуть помладше вызывало у миледи необоримое желание муштровать его часами напролет.
Чтобы превратить уличного оборвыша в маленького лорда, вампирша не пожалела ни времени, ни средств. На мальчике была голубая бархатная курточка, светло-бежевые штанишки до колен, черные чулки, от которых с непривычки чесались ноги, и такие глянцевые туфли, что в них отражалась его унылая рожица, когда он наклонялся, чтобы рассмотреть позолоченные пряжки. Тусклые, прямые волосы лоснились от помады и курчавились, как у ангелочка на пасхальной открытке — по прихоти леди Маргарет, несчастное дитя весь день промаялось в папильотках. Но больше всего Томми угнетал красный бант, который миледи повязала ему на шею. Пышный и многослойный, это бант был заметен за три квартала. Юный страдалец оглядывался по сторонам, готовый в любой момент юркнуть за куст.
Рядом топталась Харриэт. Поскольку этим вечером леди Маргарет велела ей прислуживать — или, по выражению самой Харриэт, «горничать,» — ей пришлось нацепить униформу, от которой девочка успела отвыкнуть. Кожа опять пестрела сине-зелеными пятнами, глаза затянуло бельмами. Тем не менее, Харриэт не теряла присутствие духа и сжимала с склизких ладошках корзину, прикрытую кружевной салфеткой. Ей было даже лестно, что ее позвали исполнять роль настоящей, взрослой камеристки. Могли ведь и дома оставить.
— Чего нос повесил? — спросила она Томми, когда леди Маргарет от него отступила.
— Обрядили, точно девчонку, — возмутился Томми, глядя на красный бант, как на пиявку, раздобревшую от его крови. — Хорошо хоть ребята не видят, а то б у них зенки со смеху полопались. Твоя леди совсем того?
— Она чуток блажная, но ничего так, сносная, — философски заметила Харриэт. — А тебе взаправду костюмчик не нравится?
— Хоть в петлю полезай.
— Тогда вот!
Растопырив ручонки, она обняла его, а когда отскочила, бархат порыжел и местами даже истерся, глянец на ботинках потускнел, ненавистный же красный бант оказался таким восхитительно-грязным, что Томми сразу примирился с его наличием. С гордостью художника, который выводит свою подпись на завершенном полотне, Харриэт втерла ему в волосы пригоршню ила. Замызганные, но бесконечно довольные дети начали толкаться, громко хохоча. Но стоило миледи оглянуться, как они притихли.
— Ах ты маленькая неряха! — вампирша схватилась за сердце. — Столько усилий — и все впустую, все испорчено! Милорд, вы-то чего молчите! Примите меры, уж будьте так добры!
Мастер неторопливо взял в руки трость, которую сжимал подмышкой.
— Ха-ариэтт, — зловеще проговорил он, постукивая по золотому набалдашнику.
Девочка втянула голову, так что ее круглые оттопыренные ушки коснулись плеч, и жалобно посмотрела на хозяина.
— Миледи снова на тебя разгневалась. Ну и как же мне следует поступить… с ней?
Заметив, что его суровость была напускной, а губы подрагивали от с трудом сдерживаемой улыбки, девочка тоже хихикнула.
— Поцеловать! — выкрикнула она.
— Думаешь, ей полегчает?
Вместо ответа Харриэт захлопала в ладоши.
— Устами младенца.
Он притянул к себе жену и крепко поцеловал, а когда отпустил, порозовевшая леди Маргарет начала поправлять шляпку, бормоча «Ах, ну не при детях же.» Тем не менее, к Харриэт она обратилась уже куда спокойнее:
— У тебя была веская причина так поступить?
— Была, — твердо отвечала девочка.
— Что ж, тогда давайте позвоним.
Леди Маргарет приготовила пресловутые три визитки, но вместо горничной с подносом, дверь открыл сам хозяин. В остолбенении они уставились друг на друга.
— Эм… добрый вечер? — начал Уолтер и добавил, заметив отрешенное выражение ее лица: — Что-то не так?
— Я подсчитываю, сколько визиток следует оставить в этом случае.
— Все могу взять… если нужно.
— Что ж, берите, но наверняка это ужасно неприлично.
Уолтер осторожно взял у нее визитки, такие тяжелые от позолоты, что если уронить их на ногу, можно и кость расплющить.
— Вы пришли карточки оставить или с визитом? — осведомился он, мучительно припоминая основы этикета.
На крыльце появился Мастер Лондона.
— С визитом, — заявил он. — Занести малину для миссис Стивенс. Она мне давеча приказывала.
— Не стоило беспокоиться, малину я раздобыл, — заметив явное огорчение вампира, Уолтер смягчился: — Ничего, джем сварим.
Статный вампир без особого труда посмотрел поверх его головы, вероятно, рассчитывая разглядеть Эвике в полутемной прихожей, но женщины там не было, и он со вздохом протянул корзину. Она уперлась в невидимую преграду посреди порога.
Уолтер замялся, но вдруг отчаянно махнул рукой — была не была! — и сказал:
— Проходите!
Супруги подождали, давая ему возможность взять обратно ненароком оброненное приглашение, но Уолтер пошире отворил дверь, и вампиры вошли. Вслух они не произнесли ни словечка, зато телепатически так громко разорялись, что даже смертный услышал. Правда, беседа сводилась в основном к тому, что если бы миледи знала заранее, то выбрала бы платье поэлегантнее, а в таком можно только телят кормить. Несмотря на ее отчаяние, платье, показавшееся из-под шубки, было великолепным — из лилового бархата с шелковым передником в складку, переливавшемся то лазурью, то перламутром. Тщательно завитые волосы она убрала под шляпку с белым птичьим крылом. Мастер тоже прифрантился и подколол шейный платок булавкой в виде золотого черепа с рубиновыми глазами, такого огромного, что он сгодился бы в качестве анатомического пособия.
Вслед за вампирами вбежали дети. При виде девочки в полуистлевшем саване Уолтер моргнул, но Харриэт сделала тщательный и исполненный достоинства реверанс, и он автоматически поклонился в ответ. Томми он пожал руку. От столь горячего приема мальчик совсем застеснялся и зыркал на дверь, но и Уолтер был смущен не меньше. Забыть, при каких обстоятельствах они расстались, никак не получалось.
Во главе этой разномастной процессии, мистер Стивенс вернулся в гостиную. Там леди Маргарет раскланялась с Гизелой, заметила Берте, что если та захочет подать в суд на своего парикмахера, они одолжат ей Найджела, и пристально посмотрела на хозяйку дома.
— Миссис Стивенс, позвольте представить вам мою жену Маргарет. Она польщена знакомством, — заторопился лорд Марсден, подводя супругу к Эвике, которую так и ел глазами.
Женщина оторопела, ведь в «Советах вдовствующей леди Баблингбрук» было заявлено весьма категорично, что первой представляют нижестоящую даму вышестоящей, и сразу приняла воинственный вид, на случай если миледи все же напомнит супругу об этом обстоятельстве.
Миледи протянула ей руку.
— Как поживаете, миссис Стивенс? — проговорила она дружелюбным, хотя и слегка отстраненным тоном.
Мгновенно оттаяв, Эвике пожала руку вампирши, отметив про себя, сколь крепким было рукопожатие вампирши — аж кости захрустели! Наверняка она хорошо взбивает масло. Надо посмотреть в действии.
Пока они обменивались любезностями, Уолтер вернулся из кухни с подносом, на котором высился графин с кровью в окружении нескольких чашек. Леди Маргарет поднесла чашку к губам и пригубила вожделенный напиток. Эвике было ужасно интересно, оттопырит ли она мизинец, потому что справочники по этикету давали на сей счет путанные указания, а наблюдать настоящую английскую аристократку в действии ей еще не доводилось.
Мизинец вампирша не оттопырила.
— Кстати, наша Харриэт хотела вам что-то сказать, — провозгласила она и подтолкнула девочку вперед. Та засмущалась, увидев, как все дамы и господа повернули к ней головы, и скручивала подол савана в жгут.
— Ну же, не робей!
— Насчет Томми… я забрала его утром из дворца… вдруг вы его возьмете, — промямлила Харриэт.
— От такого хорошего ребенка кто же откажется? — мягко проговорил Уолтер, но привидение выкрикнуло с внезапной злобой:
— Он не хороший ребенок, сэр, он подзаборная шваль!
Все присутствующие, включая и самого Томми, остолбенели, как если бы коммивояжер, рекламирующий кухонные плиты, заметил невзначай, что время от времени у них раскаляется дверца, от чего кухня обычно сгорает дотла.
— Товар лицом? — нашлась леди Маргарет.
— Это вообще не товар.
— Что же, в таком случае?
На губах вампирши появилась улыбка конферансье, который старается сдержать панику, хотя дрессированный лев уже доедает зрителя в первом ряду. Зато ажурные черные перчатки пришли в негодность из-за выдвинувшихся когтей. Что же это за вечер, скажите на милость? Супруг и служанка как будто сговорились перещеголять друг друга в дурных манерах.
