Через пять минут капитана Джексона привели к нам. Нервно кусая губы, он отчаянно таращился на нас. Вид у него был забавный: к могучей груди прилипла голова макрели, а шею опутали акульи кишки.
— Ты понял, за что тебя подвергли наказанию? — спросил его я.
— Кто вы такой?! — закричал капитан. — Что вы себе позволяете?! Я офицер!
— Прикуси язык, салага! — возмутился Хаджет. — Перед тобой личный агент президента США и твой адмирал.
— Извините, сэр, — сразу сник Джексон, — но я не понимаю, что происходит.
— Ты подрывал боевой дух американских моряков своей игрой на саксофоне, капитан. А это серьёзное преступление, — сообщил я.
— Но какая здесь связь? — удивился Джексон, поправляя брюки, из которых выпала медуза, оставив на палубе склизкое пятно.
— Связь… — задумался я, — связь есть. Ты, конечно же, знаешь сержанта Трейвиса?
— Трейвиса Маккарти? Причём здесь этот болван?
— При звуках твоего сакса парень писается. Его подчинённые, видя, как их взводный писается, начинают переживать, у них развиваются фобии. Они делятся своими страхами с другими солдатами, те пишут письма родным, в итоге страдает ещё и гражданское население. А всё потому, что один капитан возомнил себя Луи Армстронгом! Где твоя гражданская ответственность? Я уже не говорю о чести офицера. Ты позор нашей армии, Джексон!
— Лихо ты его, Теди, — шепнул Хаджет, одобрительно хлопая меня по спине. — Капитан, вы слышали всё. От себя хочу добавить, что вы заслуживаете суда военного трибунала.
Я пнул адмирала в плечо и подмигнул.
— Помягче с ним, приятель, — шепнул я, — всё-таки парень совершил шикарный прыжок с большой высоты…
— В общем, принимая в расчёт твой геройский прыжок, мы смягчим наказание, лишив тебя саксофона.
— А Трейвиса ты должен поддерживать, а не притеснять. Наставлять, как старший товарищ. Всё понял, капитан?
— Да, сэр, — недоумевающее почесав свою лысую голову, кивнул Джексон.
— Можешь идти, — разрешил Хаджет.
Проводив незадачливого капитана взглядами, мы дружно рассмеялись, чокнулись бутылками с холодным пивом и жадно высушили их до дна.
— Гони сотню, — напомнил адмирал, — а то не получишь самолет.
Достав бумажник, я отслюнявил пять двадцаток. Вылететь я собирался уже сегодня.
На борту стратегического бомбардировщика было очень мало места. Оултер Хат с любопытством рассматривал подборку эротических журналов, подаренных ему пилотами нашего самолёта, рядом с ним сидел полковник Морелли и чистил пистолет устрашающего размера. Хаджет отказался отпускать меня без военной поддержки, а полковник Морелли, несмотря на то, что являлся откровенным балбесом, был заслуженным морским котиком. На складе нам выдали модные спецназовские костюмы последнего поколения с кучей встроенных гаджетов. Вот скажите, зачем в один костюм пихать спутниковую связь, рацию, компьютер, биотуалет, акваланг и кучу другого барахла? Нам выдали инструкцию по применению толщиной со всемирную энциклопедию и попросили изучить. Хат выучил за полчаса, но я же, как командир, не могу одновременно учить и планировать! Морелли, например, учился пользоваться костюмом полгода...
До нашего отлёта я полазил в поисковых ресурсах Интернета в поисках зацепки, которая помогла бы мне выйти на след Анату. Словосочетание Мачу-Пикчу вывело целью нашего полёта Перу. Древняя цитадель инков располагалась высоко в горах, судя по всему, это был очень популярный туристический маршрут, следовательно, найти там следы друзей Оултера было в принципе нереально. Места, где бывают туристы, быстро обрастают фаст-фудами и сувенирными лавками, а следы древних цивилизаций быстро теряются в кучах мусора.
Тем не менее, Хат настойчиво требовал везти его именно туда.
Долетели до места мы на удивление быстро, но здесь меня ждал сюрприз. Оказалось, что нам предстоял прыжок с парашютом над непонятно каким ущельем со встречным ветром и плохими погодными условиями. Об этом мне сообщил Морелли, ехидно улыбнувшись. Мне захотелось выбить его ровные белые зубы, но я сдержался.
— Джексон прыгал без парашюта, — напомнил полковник.
— Не пугай, нас в спецшколе и не такому учили, — сурово сказал я.
— Ладно. На самом деле всё просто: в наши костюмы встроены специальные парашюты; всего их четыре: два для прыжков с больших высот и два — с маленьких, это если кто-то из нас навернётся со скалы в ущелье. Срабатывают автоматически, если тело находится в состоянии свободного падения больше двух секунд. Всё понятно?
— Скажи лучше, были ли жертвы при испытании данной техники?
— Среди американских военных потерь не было, — уклончиво ответил полковник.
— Говори прямо, козёл! — вспылил я.
— Ну,.. вообще-то в качестве подопытных кроликов мы использовали афганских военнопленных...
— Значит, потери были, — констатировал я.
— Но сейчас техника работает стабильно, нам ничего не угрожает.
— Хат, ты боишься? — спросил я.
Оултер, оторвавшись от журнала, покачал головой.
— Вот видите, даже он не боится, — обрадовался Морелли.
— А кто тебе сказал, что я боюсь?! Просто я осторожно отношусь к незнакомой технике.
Внезапно погас свет и под нами открылся люк.
— Пора! — коротко сказал Морелли и, схватив за шиворот Хата, выбросил его из самолёта.
— Я сам! — крикнул я и сиганул в проём.
В лицо мне ударил сильный поток воздуха и я впервые в жизни ощутил себя по-настоящему счастливым. Я птица, свободная гордая птица Рух! Открывшийся парашют лишил меня этой иллюзии. Мои кишки подскочили к горлу, а сердце застряло где-то между носом и щекой. Да уж, дёрнуло сильно! Самое обидное, что я не видел ни полковника, ни Хата, ни земли, к которой я медленно спускался, плыл вниз, окружённый густым белым облаком. Тяжело вздохнув, я расслабился и пописал в спецкостюм. Интересно как он выводит эти продукты жизнедеятельности человека?
Мой спуск прервался внезапно. То , что приземление произошло, я понял когда больно стукнулся попой о камень, на ощупь оказавшийся огромным валуном. Самое интересное, что я по-прежнему ничего не видел. То ли облако доходило до земли, то ли густой туман доходил до неба. Та к как парашют отцепился сам собой, я легко встал и, потирая ушибленную задницу, отправился на поиски своих компаньонов.
— Эй! Ребята! Морелли! Хат! — орал я, спотыкаясь о разбросанные по земле валуны.
Но мне никто не отвечал, и я в отчаянии сел на землю. Искать в таком густом тумане моих боевых товарищей было бесполезным и опасным занятием, поэтому я решил перекусить. Надев на голову болтавшийся на поясе шлем, я подсоединил его к костюму, нащупал губами две трубочки и принялся есть. В одной трубочке было какое-то пюре со вкусом мяса, в другой — горячий кофе. Питание было единственной функцией костюма, которую я выучил ещё в самолёте. В кофе было маловато сахара, но для меня это сейчас не имело принципиального значения.
— Хватит чавкать, друг! — раздался у меня в ухе голос Хата.
Я чуть не подавился. Конечно же, в спецкостюме была рация, а где как не в шлеме ей находиться!
— А где Морелли? — спросил я Оултера.
— Иду к вам, — ответил сам полковник, — я приземлился в километре от вас. Из-за того, что сейчас здесь сезон дождей, по утрам в горах жуткий туман и если бы не компьютерная карта с вашими радиомаяками, мы бы точно потерялись.
Озираясь по сторонам, я продолжил трапезу, дожидаясь пока меня найдут. Первым до меня добрался Хат, спрыгнув откуда-то сверху.
— Ну что, дружище, где здесь искать Анату? — спросил я.
Хат ничего не ответил и, сняв свой шлем, начал снимать мой.
— Что ты делаешь, эль бандито! Верни шапку, я не доел свой завтрак, — возмутился я.
— Я сделал это специально, чтобы лаптог, который идёт с нами, нас не подслушал. Анату близко, она сказала, чтобы мы шли к городу у моря. Там она встретится с нами через три луны.
— А как же Мачу-Пикчу? Вторая тарелка с вашими друзьями?
— Они выполнили свою задачу и улетели, оставив нам много посланий с помощью своих потомков. Прочитав их, мы узнаем что делать дальше.
— Какие послания? Где? — удивился я.
— Ты всё равно не поймёшь, — отмахнулся Хат, — они повсюду. На земле, под землёй, в этих развалинах. Их делали наски, инки, майя, ацтеки, кечуа и многие другие.
— Когда ты успел стать умным? — удивился я. — Откуда ты узнал про инков и остальных?
— Анату рассказала мне.
— Та к ты нашёл её раньше нас?
— Нет, мы говорим на расстоянии.
— Час от часу нелегче. Оказывается, ты ещё и телепат. Ладно, куда нам нужно попасть?
— В самый большой город этой страны, он у моря. Поговорим позже, лаптог уже рядом, — сказал Хат, одевая свой шлем.
Последовав его примеру, я продолжил завтрак. Туман рассеивался на глазах, блеснуло солнце и я наконец смог увидеть место нашей посадки. Вокруг цвела зелёная трава, такая яркая, что резало глаза, а то, что я принял за валуны, оказалось развалинами какого-то древнего сооружения. Ровным каскадом они опускались почти до края обрыва, где-то далеко внизу виднелась речка. Вид был шикарный и я пожалел, что не взял фотоаппарат, хотя, скорее всего, он был встроен в мой костюм, но спрашивать об этом Хата было стыдно.
