— Итак, вы ощущаете чьё-то присутствие? — переспросил спасатель.
— Совершенно верно. Но никто из нас понятия не имеет, что это за… форма жизни. Если, конечно, они не порождение нашего собственного воображения.
— Какого рода контакт: ментальный, тактильный? Некий другой?
— Ментальный. У Юли и Димы был тактильный. Дважды. Они ощущали тёплые прикосновения к коже рук и лица. Потом это прекратилось.
«Почему его глаза так чудовищно холодны?»
— Хорошо. Ваш собственный контакт был образный, словесный или эмоциональный?
«Господи! Такое ощущение, будто я в школе на экзамене и постепенно проваливаю этот экзамен».
— Эмоциональный…
— Какого рода чувства преобладают?
— Весьма неопределённые, но, пожалуй, скорее приятные, чем неприятные.
— Как долго продолжается контакт?
— Несколько часов. И мы все теперь можем различать день и ночь с тех пор, как это началось.
Марков посмотрел на монитор, где Си-А послушно отобразила для него пейзаж плоскогорья с видом на равнину, расстилавшуюся внизу.
— Полдень, — коротко заметил спасатель, глядя на золотистые нити света, пронизавшие синюю хвою деревьев, окаймлявших равнину.
— У нас это тоже не сразу у всех началось. Некоторые почти моментально стали отличать день от ночи, тогда как для других ребят время словно застыло. Потом и они тоже присоединились к тем, на кого действовал фактор. А можно я у вас тоже спрошу? — быстро добавила девушка, боясь, что так и уйдёт, не добыв лично для себя никакой полезной информации.
Марков неопределённо пожал плечами.
— Если желаете…
— На каком устройстве работает Си-А?
— Понятия не имею. Я нашёл её на Красных Хребтах, а не создавал её.
— Си-А, а вы знаете, кто были ваши создатели? — обратилась девушка непосредственно к кораблю.
— Я очень мало помню о себе, Света, — призналась та, не скрывая собственного разочарования. — Единственное, что могу сказать с уверенностью: Красные Хребты — не мой дом. Я родилась где-то ещё, но не помню, где.
— Что за планета Красные Хребты? Чем она опасна? Только вирусами?
— Разве этого недостаточно? — удивилась Си-А.
— Просто я подумала: неужели из-за одного вируса, пусть даже плохо изученного, планету отнесли бы к группе особо опасных?
Лицо Маркова вдруг побледнело, даже бронзовый цвет кожи стал менее интенсивным.
— Если бы вы увидели, в каких мучениях умерли ваши соотечественники, вы бы не задавали таких вопросов!
— Простите.
Девушка вдруг почувствовала себя очень неловко. А ещё она поняла, что спасатель, и без того неохотно отвечавший на её расспросы, больше не скажет ни слова. По всей видимости, Светлане не повезло задеть весьма болезненную рану в душе мужчины.
— Я пойду. Не буду вас отвлекать, — девушка поднялась со своего места. — Вы сообщите, когда сумеете связаться с планетой или… с теми существами?
— Да. До свидания.
— До свидания, — тон голоса Светы был одновременно озадаченным и слегка виноватым.
Она поспешно вышла в открывшийся проём люка, даже не оглянувшись.
— Любопытное создание, — Марков готов был поклясться, что Си-А подмигнула бы ему, будь у неё в наличии орган, подобный глазам. — Очень смелое и эмоциональное, но абсолютно безвредное, могу тебя уверить. Ты ей нравишься.
— Я? Упаси Создатель! Хватит мне и одной земной девушки, которая вбила себе в голову неизвестно что относительно меня!
— Это пока не любовь, а лишь симпатия, но, может статься, при определенных условиях, — ей явно доставляло удовольствие подшучивать над Марковым.
— Ты специально издеваешься надо мной! — возмутился спасатель.
— Просто мне очень хочется, чтобы ты был счастлив, — серьёзно проговорила Си-А. — Неужели так важно, чтобы твоей Хранительницей стала именно та-лоо?
— Си-А, пообещай одну вещь. Чтобы мы никогда больше не ссорились и не раздражали друг друга, — перебил её Марков.
— Какую?
— Дай слово больше не упоминать о земных девушках, как о моих возможных Хранительницах. Либо я найду та-лоо, либо у меня не будет Хранительницы вообще!
— Я сделаю, как ты скажешь, Попутчик, — вздохнула Си-А. — Но напоследок замечу: ты потом будешь горько сожалеть.
— Это был последний раз, — напомнил ей спасатель.
Ответом ему было обиженное молчание.
— Мне нужно побыть одному. Не возражаешь? — уже мягче обратился Марков к своей собеседнице.
— Я никогда не возражаю, — ворчливо отозвалась Си-А, — хотя стоило бы иногда. Порой ты ведёшь себя хуже, чем двухлетний ребёнок!
— Та-лоо? — невольно улыбнулся Марков, радуясь, что Владычица Времени не обиделась на его резкие слова.
— Ещё хуже. Как земной двухлетний ребёнок.
Тихо рассмеявшись про себя, спасатель покинул корабль.
С вершины плоскогорья открывался чудесный вид на равнину, менявшую оттенки, словно хамелеон. Марков уселся на край обрыва и забыл о времени, о неприятностях, обо всём на свете. Оранжевая трава стала золотистой, потом багряной, затем превратилась в интенсивно-фиолетовый атлас.
Бета-Возничего по-прежнему стояла в точке зенита и не собиралась куда-либо двигаться. Над раскидистыми кронами деревьев, росших у кромки равнины, в воздух взметнулась стайка серебристых птиц, затем они дождём рассыпались по земле, словно конфетти на Рождество.
Со стороны леса выскочила грациозная антилопа, несколько раз игриво подпрыгнула, приминая траву, явно приглашая кого-то следовать за собой. Из-за древесных стволов показалась белая усатая морда со сверкающими глазами.
«Пантера!» — с замиранием сердца ахнул Марков.
Спасатель до сих пор не верил написанному в отчёте, присланном Северянином на монитор Си-А, но вот теперь приходилось убеждаться своими глазами в том, что данные зонда не были ошибочными: прямо перед ним самозабвенно резвились хищник и его, будь они на Земле, вероятная жертва.
Антилопа делала вид, что убегает, а пантера догоняла её и, втянув когти, мягко ударяла животное по шелковистой шерсти. Судя по всему, для последней эти прикосновения лап были абсолютно безвредны и безболезненны.
Затем они обе остановились и стали жадно поедать траву, а серебристые птички садились им на спину, пытались дёрнуть белую пантеру за ухо, но та только лениво отмахивалась от них, как от надоедливых мух.
У спасателя голова пошла кругом. Столь мирного сосуществования представителей совершенно несхожих между собой видов фауны он не наблюдал не только на Земле, но и на Лоо. Хищники Лоо, как и земные, отдавали явное предпочтение мясным блюдам. Здешние же пантеры, по-видимому, были убежденными вегетарианцами.
Правда, в Священных Свитках говорилось, что до Катастрофы Великая Мать Лоо могла насытить свирепого кхо-шэ той же пищей, что и безобидных туй-та, но многие та-лоо считали эту часть Свитков более похожей на сказку, чем на реальность. Разве будет хищник есть кислые плоды литти? Они ведь не смогут дать его массивному телу и половины необходимых для жизни сил!
Правда, на этой планете не было места для правильной логики. Здесь существовала своя логика — потерянного для людей и та-лоо Эдема.
— Красивая земля, не правда ли? — этот вопрос коснулся его Узора, будто утренний бриз.
— Кто здесь? — напряжённо спросил Марков и машинально оглянулся, хотя точно знал, что не увидит никого рядом с собой.
— Разве ты не знаешь, кто я? Ни-Шоэ, неужели ты забыл?
— Откуда тебе известно моё Первое Имя? Почему твоё присутствие мне знакомо?! — теперь Марков по-настоящему испугался.
Даже там, среди алеющих кровью скал, когда он, замирая одновременно от отвращения к планете и жалости к погибшим спасателям, перешагивал через мёртвые тела, видел застывшие в жутких гримасах посиневшие лица, ему не было так страшно. Нынешний страх добрался до самых глубин его существа, тронув самое незыблемое — Узор.
— Ты помнишь своё прощание с Великой Матерью? — подсказал таинственный собеседник.
— Помню, — Марков замолчал, осознав первую половину проблемы: ощущения сейчас были такими же, как в тот день, когда мать и отец заставили его положить ладони на Магические Линии возле Храма. — Но тогда со мной говорил Создатель через свой Священный Образ! Но мы не на Лоо, здесь нет Магических Линий.
— Они есть везде, — безапелляционно отозвался невидимый.
— Я не то имел в виду. Здесь нет видимого Узора.
— А разве это так необходимо?
— Ты ведь не Создатель? — с опаской поинтересовался Марков.
— Разумеется, нет, — в тоне неизвестного существа прозвучал намёк на усмешку. — Даже и не метил туда!
— Тогда кто ты?
— Неужели ты совсем ничего не помнишь? — невидимый, казалось, был озадачен. — А ещё та-лоо называется!
