— Я-то? — округлил глаза богатырь, озираясь с улыбкой от уха до уха. Сарафанные девочки перешептывались и строили ему глазки. — Илайша. А тебя как кличут, драчун?
— Я Майкл, — представился Майкл.
— Ух ты! — обрадовался Илайша, будто нашел, наконец, собрата.
— Я не драчун, за подругу вступился, — по слогам, чтоб быстрее дошло, доложил богатырю удивленный Майкл.
Илайша подумал, наморщил лоб под белокурой гривой:
— Бывает, бро, понимаю. Только лучше в бабьи разборки не лезь. Силу не рассчитаешь, потом каяться три седмицы станешь.
— Может, и все четыре, — с повинной головой согласился Майкл, склоняясь в сторону чернокосой. Та вздернула идеальный нос. — Мы пойдем, бро, алгебра по расписанию.
Илайша сочувственно повел шеей, так явно мышцами передав эмоцию, суеверный ужас перед точной наукой, что Майкл немедленно восхитился. И проникся уважением к богатырю.
— Ну ты это, — Илайша собрался с мыслями и толкнул напутствие ворогу, — девочек не обижай. Усек?
— Еще бы, — Майкл губы кусал, истратив всю силу воли, чтоб не смеяться до слез.
Ромашка схватила его за рукав и потащила прочь, изредка оглядываясь на Илайшу.
— Встретимся в спортзале! — крикнул вслед богатырь, улыбаясь, как мог, дружелюбнее. Но все равно прозвучало угрозой и вызовом на поединок.
Майкл махнул рукой, соглашаясь. Он не мог говорить, его распирало.
— Ну вы даете, — хихикнул Веник, проявляясь из-за спины вместе с Владом. — Ведь на пару минут оставил, а тут уже страсти кипят!
— Варька пристала, — пояснила Ромашка. — А Мишка, он… В общем, спасибо!
Майкл не стал объяснять, что много лет сам был жертвой. Потому не стерпел, вмешался. За него-то никто никогда не вступался!
После стычки во дворе с «сарафанным радио» контрольная по алгебре прошла незаметно. Училка, представившись Власелиной Аркадьевной, написала на доске варианты.
«Власенька! — понял Майкл, слушая четкий, звенящий голос. — Вот она, вчерашняя Власенька! Формула человека, надо же, это вам не задачки на доске вырисовывать!»
Власелина Аркадьевна была стройной, высокой, в прямоугольных очках без оправы. С завязанной узлом русой косой. Темный костюм, белая блузка. Туфли без каблуков. Просто эталон провинциальной училки. Сразу захотелось сделать пробор. Скинуться на новый линолеум. Или хотя бы на шторы.
Задачи были не сложные, разве парочка с подковыркой, как говорят, «на подумать». Майкл точные науки любил, в мире формул не плавал. Мир математики был справедлив: если видишь путь, то всегда дойдешь. Даже если гнобят и пинают, и гоняют на переменах. Алгебре было плевать на его положение в классе.
— Проблемы с задачей? — спросил строгий голос.
Майкл поймал себя на том, что глядит в окно, любуясь весенним пейзажем.
— Нет, Власелина Аркадьевна.
— Марья, вы ему помогали?
Ромашка, покраснев помидоркой, вскочила:
— Я? Да вы что! Никогда!
И в самой ее позе было нечто такое, оскорбленная добродетель в квадрате, что математичка махнула рукой. Мол, садись, правдолюбка, знаю, что нет.
— Никогда… — повторила Машка.
— Сядь. И не шуми на весь класс. А вы, Миша, останьтесь после уроков. Мне нужно понять, что вам доступно, а в каких темах буксуете.
— Майкл, — он поднял голову и посмотрел на Власелину в упор. — Меня зовут Майкл, пожалуйста.
— Разумеется, — сухо сказала она. — Решайте задачу, Иванов сын.
С контрольной он справился раньше Машки. Да еще подсказал решение Веньке, тонувшему в алгебре, будто Фан в пруду. Свистуну проще было уйти на дно в ожидании дружеской помощи.
Зато на старославянском Веник заливался соловьем по весне. И отчаянно прикрывал Майкла, подсказывал и поправлял. Новичка не то чтоб тревожили, но пытались прощупать уровень.
Аристарх Серафимович, языковед, задал несколько наводящих вопросов, но изводить и пытать не стал, рекомендовав посещенье кружка.
— Впрочем, вьюнош, если желаете, я направлю вас в параллельную группу, изучайте английский с другими отроками. Мой предмет, изволите видеть, на ценителя великих наших корней.
Саркастическое «с другими отроками», выделенное интонацией, Майкл воспринял, как вызов. Он с удовольствием учил английский, делал переводы для «Активистов Эрефии», но попасть в один класс с простецами, с Варварой и теми, в спортивках, не испытывал никакого желания. А вообще интересная тема: хочешь так, а хочешь иначе. Факультативный принцип. А вдруг оба языка пригодятся?
Пока же его познания свелись к иже херувимы и житие мое! Ну, еще немного сумбура из Игорева полка. Так что кружок ему прописали.
На большой перемене к Майклу снова полезли. Тот самый пижон в костюме-тройке, в паре с адъютантом-монашком, прикопался, как экскаватор:
— Раскройте секрет, сограждане-навьи! В чем тайный дар новичка? К чему готовиться нашему городу? Вид отстойный, аура так себе. Пованивает свежей порчей. Это дар влипать в неприятности? Дерьма на дороге не видеть?
— Отстань, Антип! — нахмурился Венька.
— А может, и нет никакого дара? — накинулся на него монашек. — А если нет, то пусть валит отсюда! Почему сразу в класс для наследников? Я перевода три года жду! Ты можешь так? — обернулся к Майклу, плюнул на ладонь и зажег огонек, который завис в сантиметре от кожи. Майкл с трепетом ждал продолжения, но огонь пшикнул и сразу погас. — Ты не лыбься, не лыбься, паря! Мне ж тренировка нужна постоянная, а меня к простецам по общей программе!
— Инок, отстань со своими фокусами, — устало попросила Ромашка. — Хоть один фаербол запусти! Тоже мне, огневик нашелся.
— На слабо берешь, водная бестия? — покраснел от злости монашек.
Но Антип его осадил:
— Погоди, Василь, вечно ты лезешь, что за пунктик у тебя, в самом деле. Пусть новенький держит ответ: что за дар припас в кулаке?
Майкл не знал, что ответить пижону. Что в нем припрятано, что вплетено? Способность медведем рычать? Хулиганам бошки проламывать? Или девок за косы таскать? Это ж не дар, наказание. Ну, еще он Иванов сын. В этом тоже заслуги не было. Отчество, строчка в паспорте.
— У него есть дар, — улыбнулся Венька, — он отличный друг, правда, Машка? А про вас такого в жизни не скажешь! Изыди, Антип, пока я не свистнул.
Пижон оправил костюмчик, всем видом показав, что угроз не боится. Заскрипел ботинками по коридору. Монашек Василь засеменил следом, крикнул уже от туалетов:
— Ага, свистни, брехун безродный! А тебя за это из школы турнут!
— Подумаешь! — отмахнулся Веник, сунул два пальца в рот, и монашка реально как ветром сдуло. Только хлопнула туалетная дверь.
— Венедикт, — строго сказала Ромашка. — Стыдно бахвалиться и использовать дар для устрашения и развлечения!
— Ох, — вздохнул Венька, скучнея. — Ни дня без нотации, ни божьего дня. Майкл, ты не парься, братан. Сила придет и дар сплетется, пряхе ведь тоже время потребно.
Майкл помотал головой. Еще пряху приплел, словоблуд. Да он в жизни не чувствовал себя так прикольно, подумаешь, какой-то Антип! Венька, классный заводила-свистун, признал его своим другом!
Сжевав на троих пирог, приготовленный тетей Таней, узнали, что оккультное краеведение отменили, причем до конца недели. На замене Власелина Аркадьевна проведет дополнительный урок физики. Вечно интересные темы заменяют какой-то нудятиной!
Но урок Майклу понравился. Власенька не просто писала формулы, она взялась разбирать по полочкам квантовую теорию мира. Будто бы все, что происходит с людьми, давно записано на жесткий диск и незачем форматировать мир. Все придумано еще в тот момент, когда зачатки Вселенной разлетались после Большого взрыва. Все заложено в кванты, основу реальности. Ну, или в божий замысел, если мерить меркой религии. Как вклинился в теорию квантов пружинный и математический маятник, Майкл не разобрал. А ведь именно эти задачи выписывала Власелина, постукивая мелом о доску. Но сама идея, что мир изначально состоял из простейшей формулы, которую потом дополняли, вводя новые неизвестные и ограничивая условия, увлекла Майкла и вдохновила.
