— Парни! — сказал Эдик. — А у вас еда какая-нибудь- имеется? Оголодал я нежрамши. Вторые сутки без топлива.
Шурик взглянул на свои часы и присвистнул: где-то на поверхности наступало первое утро новой эры. Сразу же вся усталость напомнила о себе голодом, жаждой и некой вялостью.
Они поели из запасов рачительного хозяина, то есть, потомка белорусских партизан Ивана, попили минералочки, и настроение повысилось до такого уровня, когда организм милостиво соизволил прислушаться к команде усталого и у кое-кого — избитого тела: «Спать!»
Они и не догадывались, что в этой части планеты Земля не разгорался рассвет, а стоял вполне конкретный день, если верить определениям: тень укорачивалась, и без того будучи совсем маленькой. Двадцатичетырехчасовые сутки утратили свою актуальность, впрочем, как и магнитные полюса, как и направление вращения Земли в целом. Солнце теперь вставало на западе.
12. Шура Суслов и Бен Стиллер
Шура Суслов от протянутой бутылки не отказался — вряд ли вышедший из леса человек горел желанием отравить первого встречного. А вот вопрос проигнорировал: пес его знает этих амароканцев, могут вообще три шестерки на донышке наштамповать. 68, 89 — яка нам разниться? Он с удовольствием приложился к горлышку — виски мягко обожгло горло, оставив во рту ни с чем несравнимый аромат, и с благодарностью усвоилось желудком. Он вытащил из углей вполне пропеченного кальмара и, на правах хозяина, предложил своему гостю. Тот, по всей видимости, излишней манерностью и брезгливостью не страдал. Оторвав себе половину тушки, перебрасывая с руки на руку, сказал:
— Ну, здравствуй, дорогой. Надеюсь, в горячем виде ты- вкуснее, чем в сыром!
И с энтузиазмом, разве, что, не рыча, начал поедать белое мясо. Шура, завидев подобный аппетит, решил не отставать. У обоих кальмар кончился очень быстро. Оказался он вовсе не морепродуктом, а вполне кроликом, только необычной формы. По крайней мере, по вкусу. Вообще-то кролики встречаются и покрупнее.
Они тяпнули еще по дринку вискаря и Бен, явно повеселевший, спросил:
— Хотелось бы мне знать, что происходит? — И мне тоже, если честно, — ответил Шура. — Его английский был на очень даже неплохом уровне. Иначе бы было сложно найти работу в буржуйских кампаниях. Язык Бена был, конечно, лучше. Но тот, привыкший к самым чудовищным произношениям своих сограждан, а также лиц, незаконно проживающих на территории, даже ухом не повел, чтобы заподозрить подвох.
— Сначала мне показалось, что я умер, и вот-вот меня- призовут пред очи Господа, — продолжил Бен.
Шура полностью уверовал, что рядом с ним сидит реальная голливудская звезда, поэтому даже расслабился: он помнил о Стиллере, что его чувство юмора — это головная боль для коллег по цеху, друзей, да и просто знакомых и незнакомых людей. Поэтому решил повеселиться сам.
— Тогда пошли, — сказал он и поднялся. Для убедительности- Шура одной рукой охватил себя за плечи, другую протянул Бену.
Тот вложил в эту руку бутылку виски, но потом, вдруг, испугавшись, как-то поспешно поднялся на ноги и по-американски открыл рот в знак удивления.
— А ты кто? — ему удалось выдавить из себя, — наконец.
Шура приложился к бутылке, занюхал рукавом и только после этого проговорил:
— Гавриил я. Архангел Гавриил. Ну, так что, пойдем? — Бен очень недоверчиво кивнул головой, потом пробормотал:
— Это не Стоунхендж. Это гораздо печальнее. Напомни мне- потом, я приглашу тебя в свое шоу. Бог сотворил человека, человеку не под силу не только сотворить Бога, но даже взглянуть ему в лицо. Итак, добро пожаловать обратно в зверинец под названием «общество». Позволь представиться: Бен.
— Да ладно! — притворно вздохнул Шура, слегка озадаченный- манерой поведения актера. — Я думал — Джек Блэк.
— Определенно, тебя бы в мое шоу, да закрыли его миллион- лет назад.
Шура представился именем, широко известным в узких кругах семьи, друзей, соседей и коллег. Бен сразу же насторожился. «Саша» — достаточно редкое и практически непроизносимое слово, как в Новом свете, так и в Старом.
— Это какая страна? — спросил он. — Это какая планета? — ответил Шура. — Где-то за их спинами голосил живыми неведомыми голосами лес. С далекой автострады иногда доносились звуки ударов по металлу и даже крики. Почему-то весь окружающий фон казался враждебным и даже угрожающим. Так недолго и в уныние впасть.
— Знаешь, что, Бен? — сказал Шура. — Нельзя нам- паниковать. Нельзя также терять надежду. Если не в будущее, то в добро — это точно. Мы будем выживать. Для начала — сделаем себе копья и запасемся кальмарами. Или ты предпочитаешь в одиночку бороться с трудностями?
— И то верно, — кивнул головой Стиллер. — Блуждая по- лесу, я уже про постройку хижины воображал. Глупость, конечно. Но одним воздухом сыт не будешь. А виски имеет свойство заканчиваться в самый неподходящий момент.
— У меня есть друг-приятель. Большой, следует признаться, — оригинал в суждениях. Он меня как-то просветил. «Среди всех видов борьбы», — говорит, — «борьба со своей похотью тяжелее всех. С ней вечно кипит борьба, и победа редка». Так что у нас есть шанс на победу. Ибо бороться мы будем за выживание, а не с какой-то похотью.
— Оригинальная мысль. Типа: если проколол ногу гвоздем, — радуйся, что он не попал тебе в глаз. Как, говоришь, его зовут?
— Яков Шпренгер и Генрих Инститорис. — Так их двое? — удивился Бен. — Да нет, — махнул рукой Шура. — Зовут его Ванька. Цитата- эта — тех двух фанатиков. Из далекого 1486 года.
— Сдается мне — «Молот ведьм». Была такая мода в- Голливуде. Я, правда, не читал, — сказал Бен. — Да и пес-то с ними. Пора надрать задницы этим кальмарам.
Шура только поморщился американскому штампу.
Они вырезали перочинным ножиком Шуры себе длинные палки, заострили их на огне, как пещерные люди, и обозвали эти жерди «копьями». Бен с величайшего соизволения также несколько разнообразил свой гардероб, сделав тем самым дорожный рюкзак Суслова легче. Словом, можно было выходить на тропу войны с несчастными головоногами. Иные животные их не интересовали по причине невыясненной степени опасности. Те, в свою очередь, пока тоже не интересовались людьми. До первой крови, так сказать.
Кальмаров удалось набить достаточно легко. Те скакали по веткам деревьев, как выяснилось, в изобилии. Самые молодые и неопытные падали на землю, где теряли свое преимущество в подвижности. Был у этих неопытных кальмаров существенный недостаток: они оказывались невелики. Большие и взрослые самцы скакали где-то в кронах. Там же, где и самки. Хотя не исключался вариант, что они все были гермафродиты. В достопамятных земных морских кальмарах, касаемо их половой принадлежности, ни Шура, ни Бен не разбирались. Тем более в нынешних, сухопутных.
Охота затянулась практически до вечера. На них самих никто не позарился, к счастью, поэтому можно было предположить, что она оказалась вполне удачной. Запеченные в углях кальмары утолили голод, даже насытили, потому что вспомнилось отсутствие соли.
— А соль, говорят в землю Калевалы, иначе, по-древнерусски, Колывань, привозили из-за моря, из Германии, а не с Московского царства, — вспомнил Шура байки друга Ивана. — Ближе им были эти германцы, что ли? Так в руне 46:
И обсыпанными солью,
Что из дальних мест везется,
Из земли идет немецкой,
С вод морских, что за Двиною:
По соленому проливу
В кораблях она приходит.
— Знаешь, что-нибудь про «Калевалу»? — спросил он у- Стиллера, когда они неторопливо смаковали белое мясо у костра.
— Нет, — пожал плечами тот. — Завтра бы надо к той- магистрали наведаться.
Действительно, к дороге сходить не помешает. За две ночи, если удастся пережить и эту, там должно сложиться некое определенное положение. Отсиживаться в этой хибаре без окон и дверей, даже без стен, смысла не было. Транспорт полностью встал. Причина этой неприятности пока неизвестна. Конечно, изощренные умы напрягутся, найдут выход из этого положения, потом поделятся этим знанием с другими, наглыми и бесцеремонными. Но от этого движение по дорогам не оживет. По крайней мере, в ближайшие месяцы. Сначала выедут на трассу бонзы. Когда до прочих человеков дело дойдет, машины кончатся: поломают, на запчасти разберут, или сволокут в одну единую помойку, подконтрольную тем, либо иным.
Но вот от этого дороги не исчезнут. Даже несмотря на исконную потребность в круглогодичном ремонте. Значит, можно по ним ехать на велосипедах, скакать на лошадях, если таковые сохранились в природе, или на животных, их заменяющих. На слизняках, как предположил Бен. Кстати, мысль о вероятном своем местопребывании в глухих российских просторах, его испугала не очень.
— В некотором роде повезло, — сказал он. — Из серии: гвоздь и глаз? — Артист только хмыкнул в ответ, то ли соглашаясь, то ли нет.
