— Мы можем что-то сделать?
— Пока нет, брат-рыцарь — у нас есть запасное весло, но нужен ремонт, к тому же, мне кажется, что мы крепко сели!..
— Делай что можешь! Возьми себе в помощь людей! — Бернар де Торнье оглянулся по сторонам, созерцая творившуюся вокруг него неразбериху, которая, если не взять ситуацию под контроль, могла вскоре перерасти в смятение и панику: «Этого нам ещё не хватало!» Сложив рупором руки, перекрывая своим мощным, привыкшим командовать голосом царивший вокруг него шум, он скомандовал:
— Внимание! Братья! Оружие к бою! Латники! Стена щитов! Стать вдоль левого борта!
Путаясь в ремнях и плащах, цепляясь друг за друга мечами и доспехами, тамплиеры, тем не менее, начали быстро приходить в себя. Робер де Ридфор направился в носовую часть судна, а Гуго фон Вайнгартен, встав спиной к спине с де Торнье, зычным голосом стал руководить построением на средней палубе. Почти тут же, где-то возле башни для арбалетчиков, начал отдавать команды и Робер де Ридфор, выстраивая вдоль обращённого к берегу левого борта сержантов и латников со щитами в руках. Большинство из воинов обнажило мечи, готовясь к тому, что со стороны берега вот-вот ударит укрывшийся там враг, но нападения почему-то не следовало.
Со стороны кормы к Бернару де Торнье подошёл Сен-Жерар и указал рукой на ушедшие вперёд корабли:
— Слава Господу, что мы не столкнулись, случись иначе и бо́льшая половина из нас была бы уже утопленниками.
Бернар де Торнье кивнул. В этот момент и поднявший тревогу воин, наконец, перестал бить мечом в щит. Теперь брат-рыцарь слышал только отдельные негромкие слова, глухой стук щитов и лязг готовящегося к бою оружия. Звуков, которые неминуемо должны были звучать со стороны берега — откуда ожидалось нападение — почему-то слышно не было. Это вызывало очень нехорошие предчувствия, и де Торнье, по привычке вскинув вверх сжатую в кулак руку, воскликнул:
— Тишина! Замрите!..
Наступившая тишина была недолгой…
— Укха-дух-ху! — раздавшийся сверху шипящий голос мог исходить от кого угодно, но только не от человека. Десятки тамплиеров подняли головы вверх лишь для того, чтобы увидеть, как буквально в это же мгновение на палубу шнеккера спикировали два огромных крылатых существа. Одно из них было с клыкастой головой львицы, а другое — с оскаленной длинными острыми зубами головой гигантской крысы. — Аз-за-ард!
«Демоны! Значит, прав был капеллан Морис Градом, предупреждавший нас об их появлении!.. Храни нас Господи и избавь от козней дьявольских и духа нечистого! Приумножь веру и силу нашу! Не оставь нас наедине с Дьяволом!..» — всё, что Бернар де Торнье успел сделать — это упасть на доски палубы и откатиться по ним под защиту борта — мгновением позже демоны пронеслись над кораблём, ударами когтей и увенчанных костяными шипами хвостов калеча менее расторопных воинов. Несколько арбалетчиков, стоявших в средней части корабля и не успевших упасть или пригнуться, подброшенные в воздух силой удара, упали на палубу и остались неподвижно лежать на ней, в растекающихся лужах собственной крови. Один из латников, помогавший старшему кормчему наладить новое рулевое весло, был подхвачен страшными лапами крылатого льва и взмыл вместе с демоном вверх, намного выше мачты и уже оттуда полетел вниз, упав на берег и оставшись лежать на нём с неестественно вывернутыми конечностями. В том, что он больше никогда не встанет в строй, можно было уже не сомневаться…
Никто не ожидал нападения ночью, когда окружающая темнота так же мешает атакующим, как и обороняющимся. Тем более: кто мог напасть на идущие по стремнине три шнеккера, добраться до которых с берега, даже используя лодки, не так уж и просто?.. Поэтому не было ничего удивительного в том, что в первые минуты после поднятия тревоги, тамплиерам нечем было ответить двум, кружившимся над ними дьявольским отродьям. Арбалетчики к стрельбе готовы ещё не были — болты к их арбалетам, тщательно укутанные в холсты от речной сырости, ещё не были расчехлены, равно как никто из латников не успел достать сложенные и укрытые холстом пехотные копья.
Демоны, продолжая издавать леденящие кровь звуки, часто сливающиеся в слова «Укхадухху» и «Азард», кружили над уткнувшимся в берег шнеккером, готовясь вновь всей своей мощью обрушиться на его залитую кровью палубу. Мёртвые тела убитых ими арбалетчиков, казалось, разжигали их агрессивность и не оставляли сомнений в том, что новая атака на обездвиженный корабль последует в любую минуту. Крылья демонов с силой толкали воздух, то подбрасывая их длинные тела с мощными змеиными хвостами в высоту, сразу на несколько туазов, то разворачивая их влево или вправо, не давая тамплиерам предугадать постоянно меняющиеся направление и высоту их полёта.
Крылатые твари пытались зайти на корабль то со стороны берега, то приближаясь к нему с кормы, но удобных целей для их чудовищных когтей теперь почти не было: тамплиеры, кто как мог, постарались найти себе укрытие. Большинство же из них, шепча защитные молитвы, решительно обнажила мечи, готовясь подороже отдать свои жизни…
— Храни нас, Господи! Что это за исчадие Ада кружит над нашими кораблями?! Клянусь пресвятой Девой Марией — это не творение божье, а злобное порождение Сатаны! — Робер де Ридфор укрылся под площадкой форкастля. Вместе с ним, под дощатым настилом башенки для арбалетчиков, теснилось ещё несколько человек. Двоих из них — сержантов-конвентов он хорошо знал. Это были: Тома Форе, уже давно знакомый ему по обороне острова Руад и Эмбер Гуатье — опытный, закалённый в боях воин, ассистент знаменосца, хорошо известный в парижском командорстве, как мастер короткого пехотного копья. Трое остальных были латниками из отряда Жака Мотье, и брат-рыцарь не был уверен в том, что он запомнил их имена.
Все шесть человек, включая его самого, были вооружены мечами и боевыми ножами. Щитов, оставшихся укреплёнными вдоль бортов — ни у кого из них не оказалось, и это было весьма плохо.
Хуже отсутствия щитов, которые, как казалось — сейчас им были бы особенно кстати, было то, что враг угрожал тамплиерам не спереди, не сзади, не слева и не справа. Он даже не нападал на них снизу — как это было, когда Робер де Ридфор, стоя на крепостной стене, отбивался от карабкавшихся по штурмовым лестницам яростных мамлюков.
В этот раз враг обрушился на воинов Храма сверху, и из-за
