же самое время Роберу де Ридфору и пятерым, находившимся рядом с ним тамплиерам было не до торжествующих кличей. Демон с головой львицы ударом своих увенчанных когтями мощных лап сотряс форкастль, а его хвост, с длинным как фальшион шипом на конце, ударил под площадку, навылет пробив грудь одного из стоявших рядом с братом-рыцарем латников.
Воин умер мгновенно — смертоносное жало, словно боевое кавалерийское копьё, прошло прямо через его сердце. Демон дернул хвостом назад и, оттолкнувшись лапами от остатков раструшенного под его тяжестью ограждения форкастля, спрыгнул на палубу. Робер де Ридфор оказался прямо напротив обращенной к нему головы чудовища и, стремительно бросившись вперёд, ударил остриём меча в его раскрытую пасть. Практически в этот же миг и оба сержанта-конвента обрушили на львиную голову твари свои тяжёлые мечи. Кроваво-красные глаза демона расширились от боли и он — видимо импульсивно — попытался сжать челюсти, но сделать это не смог — меч де Ридфора вошёл глубоко под высунувшийся из пасти раздвоенный змеиный язык.
Демон попытался мотнуть головой, но рыцарь усилил натиск, изо всех сил сжимая рукоять меча и этим не давая твари никакой возможности вырвать её из его рук. Оба сержанта и оставшиеся двое латников, из-за невозможности дотянуться до львиной головы, не жалея сил осыпали демона ударами своих клинков, пытаясь найти брешь в защищавшем его тело плотном слое перьев.
Де Ридфор, чувствуя, что не сможет долго выдержать прикладываемое к рукояти давление, вдруг отчётливо понял, что в любой момент рискует потерять свой драгоценный меч и тем самым не выполнить данную Великому магистру клятву.
«Господь всемогущий! Придай мне силы побороть это исчадие Ада!..» — не успев воззвать к Господу, де Ридфор почувствовал разливающуюся по его телу силу, источник которой был ему не понятен. Тем не менее — его руки наполнились непривычной ему мощью, и он отчетливо осознал, что теперь не только способен справиться с демоном, но даже и победить его.
Он усилил давление на рукоять и увидел, как меч глубже вошёл в разинутую пасть демона и его змеиный язык, из-под которого уже ручьём текла чёрная кровь, безвольно упал на широкое стальное лезвие: «Отведай, тварь, сталь моего клинка! Давай же, мой зачарованный меч, покажи — чего ты стоишь! Камень! Прояви свою силу!..»
Эта мысль ещё только появилась в голове рыцаря, а клинок, откликнувшись на обращённый к нему зов, уже начал менять свой цвет. Сначала по нему поплыли круги испаряющейся ночной влаги, сразу за этим от него стал исходить мягкий бело-розовый свет, и лежащий на нём язык демона начал желтеть и покрываться волдырями, как будто жарился, словно речной уж на сковороде!
Не сумев справиться с болью, которую ему причинял начавший раскаляться клинок, демон издал звероподобный рык, попятился, резко взмахнул крыльями, оттолкнулся лапами от палубы и, потеряв при этом часть своего языка, всё же соскользнул с меча де Ридфора.
Бешено лупя по сторонам своим ужасным хвостом и помогая себе лапами, он развернулся, пробежал несколько шагов по палубе и подскочил в воздух. Робер де Ридфор бросился вперёд, пытаясь его догнать, но демон, взмахнув крыльями, пронёсся над пригнувшимися тамплиерами и, вцепившись в загривок избиваемой и отчаянно визжащей крылатой крысе, взмыл вместе с ней вверх.
Ноша была тяжела и демон с головой льва, тяжело маша крыльями, начал удаляться в сторону ближайшего леса. Вслед за ним дважды ударили залпы из арбалетов, и один, а может и даже несколько болтов вонзились в столь удобную и медленную мишень, какими оказались улетающие на фоне полной Луны крылатые твари.
Вдруг, ночное небо озарилось молнией. Затем ещё и ещё одна зигзагообразная бело-голубая полоса расчертила небосвод, и в воздухе возникло красноватое свечение, быстро оформившееся в яркий кроваво-огненный круг. Завидев его, оба демона, издав на прощание свои зловещие возгласы «Укха-дух-ху» и «Аз-за-ард», вошли в ожидавший их портал потустороннего мира.
Ещё пару коротких мгновений кроваво-красный круг висел в воздухе, потом с громким хлопком и сотнями больших слепящих искр он схлопнулся, и небо, не выдержав такого напряжения, взорвалось проливным дождём…
Над всеми тремя шнеккерами раздался победный клич ордена Бедных рыцарей Христа и Храма Соломонова:
— Босеан! Босеан! Босеан!..
Бернар де Торнье, отдал команду выставить охрану, посчитать потери и приступить к ремонту корабля. После этого он, в сопровождении Гуго фон Вайнгартена, подошёл к устало облокотившемуся о борт Роберу де Ридфору:
— Ты, как я понял, использовал силу камня?
— Да, поверь: у меня не было другого выбора. Мне показалось, что демон, с которым я дрался, нацелился именно на мой меч…
— Наверное, так оно и было: нас же предупреждали…
— Брат Раймон Адемар? Это этих демонов он имел в виду?
— Думаю, что да — этих и, возможно — других, тех, которые ещё не пришли по наши души.
Некоторое время все трое молчали. Вскорости к ним подошли брат-рыцарь Филипп Сен-Жерар и сержант Мотье. Де Торнье спросил:
— Каковы наши потери?..
— Большие… Эти крылатые твари забрали жизни семерых наших братьев. Каждый их удар оказался смертельным. Раненых нет ни одного.
Де Торнье кивнул:
— Брат Жак, распорядись, чтобы им вырыли могилу и подготовили крест. Мы должны сделать всё как надо, чтобы Господь упокоил их души и с миром призвал их в Царствие Небесное!
— Конечно, всё будет сделано… — сержант кивнул и повернувшись пошёл к кормовому настилу, на котором в ряд уже были уложены тела павших тамплиеров.
Бернар де Торнье проводил его взглядом, затем вытащил из ножен и с силой воткнул в палубу свой меч. Все четверо братьев-рыцарей, обратясь к укреплённому на рукояти кресту, молитвенно сложили руки:
— Non nobis, Domine, non nobis, sed Nomini Tuo da Gloriam! — Не нам, Господи, не нам, но Имени Твоему воздать Славу!..
Глава 6
Верхний Дунай, малонаселённая лесистая местность в западных землях бывшего герцогства Швабия, Священная Римская империя, ноябрь 1307 года от Рождества Христова.
Холодная ноябрьская волна поздней осени 1307 года люто била в правые борта трёх тяжело идущих шнеккеров. Отрывистый холодный ветер наполнял поднятые меньше чем наполовину белые полотнища их
