— Кажется, она повязала мне в первый школьный день желтый бант. Потому что мне страшно не нравилась синяя форма. Я помню, как мы пекли вафли в доме бабушки. И она сажала меня на пуфик в своей гримерной и просила свою личную гримершу раскрасить меня.
Стоило об этом задуматься, и в голове всплыло множество хороших воспоминаний о маме. Если бы только она не изменила им, не бросила их.
— Хорошо. Достаточно.
Голос принадлежал старшему мужчине.
Она услышала щелчок и затихающее жужжание, словно выключили какой-то электрический аппарат. По полу прозвучали шаги.
— Зачем вы меня об этом спрашиваете?
Никто не ответил. Чьи-то руки подняли ее со стула.
— Джек, что с Джеком? — В ее голосе было отчаяние. — Где он? Можно мне с ним поговорить?
Они развернули ее и поставили лицом к стене.
— Скажите мне! Скажите, что с ним!
Она упиралась пятками, упиралась, противилась подталкивавшим ее людям. Ее подняли на руки.
— Ублюдки! — Она извивалась и лягалась, но ее тащили по меньшей мере вчетвером. — Мой отец вас убьет! Люди отца до вас доберутся и перебьют всех до одного!
Частный реактивный «Ситэйшн» пересекал Атлантику на крейсерской скорости — почти тысячу километров в час. Перелет занял меньше шести часов — почти вдвое быстрее регулярного трансатлантического чартерного рейса.
Вице-президент Лок с разведенной женой Кайли пристегнулись, когда самолет вошел в воздушное пространство Соединенного Королевства. Во время полета они почти не разговаривали, скорбное молчание продолжалось и в бронированном «Мерседесе» с конвоем секретной службы, увозившем их из Хитроу.
На последней стадии путешествия их сопровождали шесть полицейских автомобилей с завывающими сиренами. В Уилтшире кортеж задержал ползущий по проселкам к Стоунхенджу поток легковых машин и фургонов. Сопровождение разгоняло их, и они, обогнав обычных туристов, прибыли в штаб-квартиру полиции в Девайзес.
Тома и Кайли Лок проводили в кабинет Ханта и после положенных рукопожатий и приветствий усадили за большой стол для совещаний. Напротив расположились коммандер Барни Гибсон и представитель министерства внутренних дел Селия Эшберн. Маленькая, крепкого сложения северянка лет пятидесяти открыла совещание:
— Секретарь приносит свои извинения. К сожалению, он не мог отложить намеченный визит в Австралию. Я здесь, чтобы помочь вам и заверить, что британское правительство и его службы делают все возможное, чтобы найти вашу дочь.
— Мы неплохо продвинулись, — подхватил Хант. — Обнаружена машина, в которой уехала Кейтлин. Она сильно обгорела, однако эксперты провели тщательное обследование. — Лицо его выразило скорбь. — Полагаю, вы уже знаете о найденном трупе ее спутника.
Кайли Лок полезла в сумочку за салфеткой.
Хант продолжал:
— Знал ли кто-нибудь из вас об их отношениях?
Она покачала головой.
— Вероятно, новый парень, — сказал Том Лок. — Поверьте, команда, которую я приставил охранять Кейтлин, доложила бы о любой серьезной связи.
Угадав нараставшее отчаяние жены, он взял ее за руку. Первый теплый жест между ними.
— Никто из похитителей нашей дочери не выходил на связь?
— Никто.
— Ваши следователи что-нибудь узнали о личности похитителей?
— Над этим сейчас работают почти все старшие офицеры столичного управления.
— МИ-6?
— Разведуправление уведомлено, — вмешалась Эшберн. — Пока мы не считаем полезным активно привлекать их к расследованию. Если выявится иностранный или террористский след, мы изменим решение.
Вице-президент выдохнул:
— Миссис Эшберн, мы с женой ценим ваши усилия и работу полицейских служб. Но… надеюсь, вы не будете на меня в обиде — нам было бы спокойнее, если бы в действие вступили люди, которых я мог бы вам прислать. ФБР известно опытом в подобных делах.
Эшберн сочувственно улыбнулась:
— Я понимаю ваши чувства, мистер вице-президент. Моя дочь — ровесница вашей. Позвольте заверить, что мы более чем охотно будем снабжать ФБР информацией и держать их в курсе всех событий. Однако необходимо четкое управление делом, и любое вмешательство в расследование крайне нежелательно.
Вице-президент выпустил руку жены и подался вперед. Глаза его блеснули сталью, закаленной в жарком огне предвыборной кампании.
— Министр, главный констебль, перед вылетом я говорил с президентом Соединенных Штатов. Был очень поздний час, но он был так озабочен и добр, что позвонил мне выразить сочувствие — как личный друг и первый защитник всех американских граждан. Мы можем пойти далее двумя путями. Вы можете согласиться на мою просьбу и заручиться благодарностью: Кайли, моей и президента. Я рекомендую вам поступить именно так. Иначе через несколько часов президент позвонит вашему премьер-министру и выразит серьезную озабоченность ходом расследования. Затем он проведет пресс-конференцию на лужайке перед Белым домом, чтобы поделиться своей озабоченностью с американским народом.
Хант понимающе кивнул.
— Мистер вице-президент, мы с радостью примем помощь ФБР. Я направлю своего ассистента в главное управление для согласования.
Впервые заговорила Кайли Лок. Ей хотелось задать всего один вопрос, и нервно срывавшийся голос выдал ее страх перед возможным ответом.
— Пожалуйста, мистер Хант, скажите честно, думаете ли вы, что моя дочь еще жива?
Главный констебль не колебался:
— Я в этом уверен. И не сомневаюсь, что мы скоро найдем ее.
Кайли с облегчением улыбнулась.
Глаза Тома Лока говорили другое. На месте главного он сказал бы то же самое. Он знал правду. Очень маловероятно, что его дочь выйдет из этой истории живой.
Меган не могла больше работать. Она закрыла компьютер, схватила свои вещи и выскочила на стоянку. Одно утешение — не придется теперь оставлять Сэмми с Адамом. Со злости, что ее вытолкали из крупного дела, она чуть не пропустила Гидеона Чейза, направлявшегося к приемной. Он шел понурив голову, и ясно было, что на душе у него еще темнее, чем у нее.
— Гидеон! — крикнула она.
Он поднял голову, выдавил слабую улыбку и по-вернул к ее машине.
— Инспектор, а я как раз к вам шел.
Меган взглянула на часы.
— Надо было позвонить. Мне нужно заехать за дочерью. Ваш вопрос не может подождать до утра?
Он выглядел разочарованным.
— Конечно, никаких проблем.
Но ясно было, что думает он иначе.
— Что случилось? Зачем вы ко мне ехали?
Он уже час репетировал про себя, что скажет, и все же не сразу сообразил, с чего начать.
— Вы были правы. Я рассказал вам не все.
— О чем вы? — Сейчас она не припоминала, чтобы обвиняла его во лжи.
— Я рассмотрел человека, который вломился в мой дом… в дом отца. — Он протянул ей мобильный. — Я его сфотографировал.
Она взяла у него телефон. Фотография не из лучших. Нечеткая. Пересвеченная дешевой вспышкой. Горизонт завален. Все ошибки, которых не должен делать хороший фотограф. Но для начала хватило и этого. Лицо подходило к составленному ею профилю.
Меган долго и пристально рассматривала коренастого человека с округлыми плечами и короткими светлыми волосами. Белый мужчина, тридцать с лишним лет, около девяноста килограммов, довольно плотный, обхват груди — сорок два — сорок четыре дюйма.
— Я снял его как раз перед тем, как закрыть в кабинете, — объяснял Гидеон. — Если присмотреться, видно, что в руке у него горящая бумага.
Она прищурилась на крошечный экран и увидела, что он прав. Снимок был лучше, чем ей показалось. Улика.
— Почему вы не хотели нам об этом говорить?
Он пожал плечами:
— Трудно объяснить. Наверное, я решил, что должен сам его выследить.
— Зачем?
— Расспросить об отце. Узнать, в чем он был замешан. Что все это для него значило.
Она почуяла, что здесь не просто потребность отомстить.
— В каком смысле: «Что это значило»?
Гидеон похолодел. Ему хотелось рассказать, получить ее помощь, но если она примет его за сумасшедшего…
— Отец всю жизнь вел дневник. С восемнадцати лет.
Меган не помнила, чтобы в рапортах упоминались дневники.
— И что?
— Я думаю, это может быть важным. — Он разглядывал ее, пытаясь угадать реакцию. — Вам что-нибудь известно о Камнях и Последователях Святых?
— О каких камнях?
— О Стоунхендже.
Она рассмеялась:
— Послушайте, у меня выдался неудачный день, и я не в состоянии разгадывать загадки. Что такое? О чем вы говорите?
— Мой отец был членом тайной организации. Она называлась… называется, — поправился он, — Последователи Святых.
Детектив-инспектор цинично усмехнулась:
— Ну и что? Ваш отец принадлежал к тайному клубу. Не он первый. В полиции полно франкмасонов и тому подобных. Извините, я действительно спешу.
