— Сравниваешь? — Саша присел рядом.
— Нет, любуюсь, — Сима шумно вздохнула. — Так надо было, Саша. Мы должны были поговорить. Я боялась, что у него возникнут какие-то мысли относительно Алешки.
— И что, возникли? — Саша не мог скрыть иронии.
— Возникли, но не те, которых я боялась. То, что Алеша его сын, он понял еще на ипподроме. Но ничего в нашей жизни не изменится. Все будет, как всегда, — Сима помолчала. Прикрыла сына простынкой и повернулась к мужу. Саша молча смотрел в ее глаза. — Все будет, как было. Слышишь? — она обняла его.
— Слышу. Не шуми, разбудишь. Он весь вечер молчал, ждал тебя.
Сима снова погладила сына по головке.
— Я завтра возьму отгул и пойду с ним в зоопарк. И дома порисуем, почитаем…
Саша поднялся, увлекая жену за собой.
— А со мной? Я тоже хочу рисовать… импровизировать…
Сима тихонько засмеялась, уткнувшись в грудь мужа.
— Импровизации можно не откладывать на завтра…
Полная луна без стеснения уставилась круглым оком на двух любящих людей. Они, казалось, не замечали ее праздного любопытства, но присутствие в комнате ребенка, шаги родителей в коридоре, сдерживали порыв страсти…
— Саш, ты спишь?
— Нет. А ты?
— А я сплю и разговариваю с тобой во сне.
— Не, не верю. Во сне ты бормочешь и ничего не понятно.
— Ладно тебе, бормочешь… а что, правда?
— Правда. Я сколько раз прислушивался, ничего не понял.
Помолчали.
— Саш, мы такую возможность узнать о том, что я давно «бормотала» перед шаманами упустили… Ведь Арман стоял тогда рядом…
Саша сел на кровати. Интерес историка все еще жил в нем, несмотря на то, что ему пришлось сменить любимое дело. Историей много не заработаешь, а семью кормить надо. Саша занялся переводами. Языки давались ему хорошо, и он свободно владел не только общепринятым английским, но и немецким, и китайским. Но, кроме «живых» языков его все еще интересовал язык символов. Иногда он делал переводы с тибетского, мечтая, что когда-нибудь сможет услышать живую речь народа Снежной Страны.
— Сима, а где та бусина, помнишь, которую Алешка нашел в шкафу? — Саша улегся на бок, ласково убирая пряди волос, упавшие на лицо любимой.
— У него в игрушках. Он взял у меня кожаный шнурок, надел на него бусину, поносил дня два и положил ее в яйцо от киндерсюрприза.
— Надо же… а мы так и не разобрались, к какому духу-покровителю этот амулет относится. Два белых круга — это две луны, извилистая черта между ними вполне может сойти за лунную дорожку.
— Нет, лунная дорожка прямая. А две луны почему?
— Одна — отражение. Помнишь, я тебе говорил, что на «дзи» бывают рисунки в виде глаз, лун, волн, ромбов? Извилистая линия может быть и волной. Возможно, луна отражается в воде… Думается мне, что эти изображения имеют отношение к какой-нибудь богине Луны.
— Или воды, тогда уж.
— Мда… Слушай, — Саша оживился, — как тебя Алешка в детстве называл? Симава? Так?
— Так.
— А помнишь, как Алешка произносил слово «лыжи»?
— Помню — «выжи»… Постой-ка, — осенило Симу, — так его «симава» может на самом деле звучать как «симала»!
Саша торжественно заключил:
— А ты и есть тот самый дух-хранитель, связанный с этим амулетом — Дух Симы!
Сима захихикала, уткнувшись в плечо мужа. Потом поднялась, распростерла руки и закачалась, изображая дух.
Лунная дорожка перебралась со стены на кровать и осветила тонкую фигурку. Саша залюбовался.
— Что? — Сима не поняла его взгляда.
— Ты сейчас как призрак — вся белая и даже почти прозрачная…
— Ой, не вспоминай, а то явится, давно не виделись!
— Хорошо, не буду, и давай спать. Ты отгул возьмешь. А мне на работу!
Сима уютно пристроилась рядом и тихонько спросила:
— А я позвоню Арману, ладно?.. Спрошу, только спрошу, обещаю — никаких встреч…
— Звони.
— Саш, ты ревнуешь? — Симе почудились нотки обиды.
— Не знаю… давай спать.
— Не ревнуй. Я позвоню, как-нибудь вечером, когда ты придешь. Соберем головоломку.
— Только бы голову не сломать, — погружаясь в сон, прошептал Саша.
Арман вошел в свой дом темнее ночи. Жена встретила его ласковым взглядом, прижалась, обняв, но он не мог ответить ей тем же, только холодно поцеловал, поинтересовался здоровьем и ушел к себе.
Всю обратную дорогу Арман думал о Симе, об Алешке. Тот мышастый карабаир, на котором не больше десяти минут катался сын, стал для Армана самым ценным жеребцом. Перед глазами так и стояло счастливое лицо мальчика, в ушах звучал его веселый смех и взволнованный голос Симы: «Прощай, прощай…»
Чувство безысходности снова толкнуло Армана в сомнительные объятия старых подружек. Нежность к Симе, так и оставшаяся в его сердце невостребованной, вылилась в безудержную страсть мужчины, который никак не мог насытиться женским телом, даже не замечая, насколько оно красиво или податливо. Выплеснув все силы, но не получив чувственного наслаждения, Арман провалился в долгий сон, не отдавая себе отчета, сколько дней провел он в загуле, что творится за пределами его собственного мира, там, где время бежит, не останавливаясь, чтобы подождать кого-то отставшего, или застывшего в одном из его мгновений.
Телефонный звонок ворвался в сонные грезы птичьей трелью. Арман потянулся к трубке, раздражаясь от его беспрерывного триньканья.
— Да, — резко ответил он и, услышав серебристое «Арман», порывисто сел на кровати.
— Сима?!
Она что-то щебетала, но Арман никак не мог сосредоточиться и понять, о чем она говорит. Единственное, что он смог спросить, сразу забеспокоившись об Алешке, это: «Что-то случилось?».
— Нет, Арман, нет, у нас все в порядке. Мы дома, все вместе, Алешка сидит рядом… я просто хотела с тобой поговорить, спросить о том шаманском ритуале, после которого мы расстались…
Сима принялась было снова пересказывать то, что ее интересовало, но Арман перебил, оглядываясь на сонное лицо подружки, в глазах которой сквозил вполне трезвый интерес.
— Сима, я сейчас не могу говорить, я тебе перезвоню.
Он отключил телефон и обхватил голову руками.
«Я сойду с ума! Что же делать?.. Как жить дальше?..»
Звонки, один за другим, не позволили ему сосредоточиться в поисках дальнейшего жизненного пути, и, погрузившись в дела, которые без него никак не решались, Арман только удивлялся, почему телефон молчал до звонка Симы и так ожил после.
Снова втянувшись в свою привычную жизнь, Арман не переставал думать о Симе и только на следующий после ее звонка день, он позвонил сам.
Детское «алле», неожиданно прозвучавшее вместо голоса Симы, взволновало, растрогало.
— Алеша… здравствуй, сынок…
— Папа! — после небольшой паузы раздался обрадованный возглас.
Арман понял, что «папа», это не к нему и как можно мягче ответил:
— Это дядя Арман, помнишь, как ты катался на коне?
Мальчик молчал, но Арман видел сквозь расстояние, как он кивнул и как огонек радости заискрился в его глазах. Не зная, что еще сказать, он спросил:
— А мама дома?
— Нет, она на работе. Бабушка дома.
Арман улыбнулся непосредственности ребенка.
— Это хорошо, что бабушка дома. А маме скажи, что я позвоню попозже, — пауза, — до свидания, Алеша!
— До свидания, — гудки…
Вечером позвонила Сима.
— Привет, мне Алешка сказал, ты звонил…
— Да, Сима, здравствуй, извини, я был немного занят, а сейчас весь в твоем распоряжении, — он улыбнулся, так, будто Сима стояла перед ним и могла видеть и его улыбку, и его влюбленный взгляд.
— Это ты извини, я как-то не подумала, что у тебя могут быть всякие дела, забыла, что ты бизнесмен.
— И хорошо, что забыла… Так о чем ты хотела поговорить?
Сима сразу оживилась, затараторила.
— Арман, ты помнишь, что я тогда говорила? В ту ночь у Каменной головы? Понимаешь, мы с Сашей расшифровали значения всех символов, собрали их в одну смысловую строку, получилось что-то вроде заклинания. Но это все, можно сказать, на интуитивном уровне, хотя, конечно, не без логического обоснования…
— Я понял. Слушай. Символы и есть заклинание, которое держало взаперти дух…, Дух Великого Воина. Твое появление в степи оказалось пророческим. В тебе живет другой дух, который сильнее того и именно он мог после истечения срока заклятия, отправить Дух Великого Воина… туда, откуда он пришел…
Сима слушала, как зачарованная. Вспомнилось недавнее Сашино «Дух Симы» и это уже не вызвало смех, напротив, стало страшно.
— Арман, ты меня пугаешь… Я думала, что в состоянии наркотического опьянения я просто смогла получить как бы откровения относительно тех знаков, но то, что я какой-то дух, да еще пророчество… Какое пророчество? Ты о чем?
— Сима, успокойся. Тебе нечего бояться. Тогда ты справилась, все, что должно было свершиться, свершилось. Если бы ты не уехала, я успел бы тебе все рассказать. По телефону это нелегко. Нелегко облачить в несколько предложений смысл, скажем, взаимоотношений людей и богов. Я понимаю, что это может звучать нелепо, но… Сима, просто поверь мне. В мире постоянно идет борьба злых и добрых сил. Среди людей живут боги, хранители, стражи… Нашему роду испокон веков было определено следить за равновесием сил вокруг Духа Великого Воина. От поколения к поколению мои предки передавали пророчество: «Усмирить воинственный дух и открыть ему дорогу на небо сможет один из великих духов, который называют Рожденным Свободным. Это произойдет, когда он вновь возродится в теле человека». Этим человеком оказалась ты. Я узнал обо всем этом уже потом, когда все свершилось. Моя бабушка рассказала. Она молчала, потому что так было необходимо. Силы зла тоже знали о пророчестве и тоже ждали того момента, когда заклятие, наложенное девятью шаманами, разрушится, и посланник Тенгри освободит Дух Великого Воина Света от… грехов, снимет с него ответственность за все деяния, совершенные во имя зла…
