"Это не может быть правдой. Не может быть правдой, не может", - думал он, шагая по знакомым с детства улицам. И одну за другой узнавал детали. Не те, бросающиеся в глаза, которые первым делом привлекают внимание приезжих - вроде красивых ухоженных клумб, фонтанов, ярких вывесок и домов необычной архитектуры. Другие, известные только давним жителям. Выбоины на ступенях лестницы в парке. Прогалина, делающая несимметричной еловую аллею на площади Свободы. (Несколько лет назад в сильную бурю одна из старых елей рухнула, не выдержав напора ветра). Нецензурная надпись с обратной стороны мемориальной стелы в честь основания города. Стелу установили в Хиллз-Гардене, потому что именно этот район Сэдэн-сити был построен самым первым.
Когда Уэсли заметил возле дверей винного магазина "Аркадия" одноногого старика-пропойцу, который вечно здесь околачивался и клянчил у прохожих деньги, по его спине пробежал холодок.
"Нет, это не должен быть Сэдэн-сити. То есть, может, это и он - но ненастоящий. Просто очень похожий. Очень - но не совсем же..."
Прогулка по городу превратилась в игру "найди десять отличий". Но оказалось, что выиграть в этой игре невозможно. "На этом углу не должно быть газетного ларька. Или его поставили недавно? В моем Сэдэн-сити на проспекте По осталось три старых фонаря в виде шаров, а остальные заменили на новые, обычные. А тут старых фонарей четыре. Нет, черт, может, и там тоже четыре - я мог забыть".
А все те особенности города, насчет которых он не сомневался, были здесь совершенно такими же, как и в другом Сэдэн-сити. Или в другом - как здесь.
"Хотелось бы знать, если из Хиллз-Гардена я доберусь до Центрального района, найду третий дом по Твин-стрит и квартиру номер восемнадцать в этом доме - кто будет меня там ждать? Слепой двойник, двойник с огненными глазами? Или все четыре всадника апокалипсиса разом? Или какой-нибудь посторонний, незнакомый человек - а почему бы и нет..."
А есть ли в этом Сэдэн-сити офис психолога Патриции К. Райс? А редакция "Обозрения"? Клуб "Восток"?
Уэсли понял, что еще немного - и ноги действительно понесут его по этому маршруту, для начала - прямиком на Твин-стрит, и дальше... Если, конечно, в собственной квартире он не встретит никого - или ничего такого, кто или что убьет его, сведет с ума - или как-то еще помешает продолжать путешествие.
Нет, к черту. Флэш сел на первую попавшуюся скамейку. Он никуда не пойдет. Он не собирается наведываться к самому себе в гости. Этот сюжет лучше оставить для научно-фантастических романов, где речь идет о разных шутках пространства и времени. Или для психоаналитиков.
Ему некуда идти в этом городе. Через все предыдущие миры его словно бы вели какие-то внутренние ощущения, которые подсказывали, когда стоит просто следовать за событиями и ничего не предпринимать, когда - бороться за свою жизнь, и когда - спасаться бегством. Иногда его направляли действия противников: если угроза становится слишком явной - нужно прорываться с боем. Но теперь не было никаких внутренних подсказок, никаких предчувствий. Ни даже чувства опасности. Прямо как в обычной жизни... По большей части все события, которые от тебя не зависят, случаются внезапно и неожиданно, и лишь потом начинаешь додумывать какие-то упущенные из внимания связи, и кажется уже, что происшедшее можно было если не предотвратить, то хотя бы предвидеть...
Наверное, сюда незачем было приходить. Здесь нечего искать - так же, как в девяти других лабрисфортских параллелях. Надо просто встать и направиться обратно - по той же самой дороге, по которой он сюда явился. И нечего гадать, почему этот мир оказался таким... Пусть все загадки и все вопросы катятся куда подальше.
Но, поднявшись со скамейки, Уэсли увидел наконец то, что так долго пытался найти - отличие. Явное и неоспоримое отличие этого Сэдэн-сити от того, который он знал. Над домами проспекта По маячила верхушка какого-то высотного здания, которого точно не было в знакомом Флэшу Хиллз-Гардене. Вновь построенным оно быть не могло - такие дома не строятся за месяц-другой. Почему он, разгуливая по проспекту и по площади, до сих пор не заметил эту махину - вопрос отдельный. И - не самый важный. Главное, теперь он знает, куда нужно идти.
Высотка отдаленно напоминала нью-йоркский Эмпайр-стйт-билдинг, только значительно уменьшенный и упрощенный. Стены здания были выкрашены в синий цвет, а зеркальные стекла окон отражали плывущие по небу облака.
Уэсли прикинул в уме расстояние. Скорее всего, дом находится через пару улиц от проспекта По, на Вер-Лэйн, ближе к ее пересечению с Моррисон-стрит. Значит, до него не больше десяти минут ходу.
"Интересно, если в здешнем Сэдэн-сити проехаться на автобусе или такси, зайти в магазин или кафешку - все будет как обычно? Или водителем такси окажется Джо, а за барной стойкой будут стоять Ведьма и Клара Риджмор-Хэй?"
Решив не испытывать судьбу, Уэсли направился к синей высотке пешком. По крайней мере, на улицах среди пешеходов ему до сих пор не попалось ни одного знакомого человека - пусть и дальше будет так же.
Флэш не ошибся: высотка действительно находилась на пересечении Вер-Лэйн и Моррисон, прямо по соседству с жилыми домами. Хотя уместнее ей было появиться не здесь, а в центре города, где больше офисных зданий, и вообще сосредоточена основная деловая жизнь. Но дом был там, где он был, и Уэсли, чтобы быстрее до него добраться и не огибать углы, "срезал" путь через дворы.
Стараясь без толку не гадать о том, что может находиться внутри высотки, Уэсли спешил, уже ни на что больше не обращая внимания. Синее здание с зеркальными окнами - единственное, что имеет значение в этом городе. Остальное - всего лишь отражение, копия реального Сэдэн-сити. Подделка, в которой нет настоящей жизни. Домохозяйка с продуктовыми сумками, с трудом выбирающаяся из автомобиля, парень, ведущий на поводке фокстерьера, молодая мать с коляской - все это актеры среди декораций, которые играют несложные, хорошо заученные роли. Влюбленная парочка, школьник с объемистым рюкзаком за плечами, малышня на детской площадке... Минуя их всех, нужно спешить дальше. Цель совсем близко - это последний двор, остается пересечь только автомобильную стоянку возле высотки, и войти.
Вдруг Уэсли остановился как вкопанный.
Малышня на детской площадке.
Он спиной почувствовал взгляд и обернулся.
Дети устроили "кучу малу" в песочнице, но один из них во время этой возни умудрялся смотреть на Флэша, не отрываясь. Он выглядел не десятилетним, как в первую их встречу, а гораздо младше, на пять-шесть лет. Но это был именно он, мальчик из лабиринта, темнокожий ребенок с голубыми глазами. Не узнать его было невозможно.
Бесконечно долго - целую минуту - они смотрели друг на друга.
"Иногда, очень редко, я ухожу, и где-нибудь гуляю", - так мальчишка сказал, когда они виделись в прошлый раз. И еще он сказал...
Ребенок перешагнул через бортик песочницы, оставив своих товарищей по игре. Но к Уэсли он не подошел, а, присев на корточки, начертил что-то указательным пальцем в пыли.
"Иногда я ухожу, и где-нибудь гуляю. Или рисую... на стенах, или на чем-нибудь еще".
"Это ты написал ту цифру и то слово в моей тюремной камере", - без слов обратился к мальчику Уэсли. Он не спрашивал, потому что правда и так была ему известна.
Мальчик ничего не ответил - ни вслух, ни мысленно. Но его рука повторила то же движение, палец еще раз провел в пыли две короткие параллельные линии. Одиннадцать.
- Нет. - Кажется, Уэсли произнес это вслух. Но ребенок молча кивнул, поднялся на ноги и вернулся к остальным малышам. Все, что мог, он сделал.
Флэш стоял, не в силах двинуться с места. Что это значит? Лабрисфорт устроил так, что он просто "перескочил" десятый мир, попав сразу в одиннадцатый? Или... Или он, Уэсли, допустил какую-то ошибку?.. Ошибку в предположениях?
Не обращая ни на кого внимания, безразличный к тому, что подумают о нем проходящие мимо пешеходы (еще бы - задумываться, это же все ненастоящее, все обман, театр с город величиной), Флэш сел на бордюрный камень. И замер, словно боясь пошевелиться. Казалось, любое движение может разрушить возникшую вдруг внутреннюю тишину.
Ненастоящий двор, ненастоящий город со всем, что в нем было, начиная от детских игрушек в песочнице и заканчивая фабриками и заводами - представился какой-то огромной машиной, механизмом, все детали которого подобраны и подогнаны друг к другу. И этот механизм мог бы действовать, двигаться вечно, потому что на месте износившейся детали тут же появлялась точно такая же новая. Но движение это не приводило ни к чему, не имело никакого смысла, как езда игрушечного поезда по железной дороге, рельсы которой замкнуты в кольцо.
Ненастоящий город... но ведь на самом деле он ничем не отличается от настоящего. Не считать же эту синюю высотку действительно значительным отличием...
