А вот если бы призраки прошлого выбирали, где им парить, они предпочли бы заднюю часть дома, именуемую Агатой «зоной для слуг», которая вся скрипела, разваливалась от легкого сквозняка и хранила только пыль и серые оттенки настроения, — вот настоящее обиталище древности.
— Смотрите. Смотрите, сколько книг. Какой вид из окна. Это не дом, а настоящий замок, — сказала миссис Палмер, затем подошла к камину и взяла рамку с фотографией.
— Мой бедный мальчик… мое единственное дитя. Никому не позволю причинить тебе вред, — она ласково погладила фотографию и повернула ее к Лоре. — Это Оскар, мой сын.
Лора взглянула на фото. На нее смотрел маленький мальчик с уже знакомой стрижкой и голубыми глазами. Он улыбался и застенчиво прятал руки за спиной. Лора не заметила, как ее глаза сами собой раскрылись от ужаса. Как же этот мальчик был похож…
— Мне не нравится, как вы смотрите на моего сына, мисс Линч, — жестко сказала его мать. — Это невежливо.
…на мертвого. Того, кого она УБИЛА.
— Простите, миссис Палмер! — быстро заговорила Лора с надрывом в голосе. — Просто я не ожидала… я не видела его… не думала, что он настолько прекрасен! Лапочка! Душка!
Голос звучал неестественно, но миссис Палмер не заметила этого.
— Да. Согласна… хоть вы и выразились чересчур эмоционально. Что ж, юные дамы все до неприличия впечатлительны. Достаточно было сказать, что мальчик божественно красив. Хотя что тут удивительного? Кто еще мог родиться в любви и благодати Господа?
— Это именно то, что я хотела сказать.
Лоре стало трудно дышать. Пульс участился. Тревога полностью завладела ей.
«Боже, пожалуйста, пусть это будет не он. Только не он. Любой другой ребенок. Не этот. Умоляю».
Но она уже знала, что это он. Лора узнала платочек с золотой буквой «О».
«Они меня уничтожат. Сотрут в порошок».
Миссис Палмер продолжала рассуждать о неописуемой красоте сына. Лора ее не слышала, звон в ушах перекрывал прочие шумы. Она боялась потерять сознание.
«Бежать. Бежать, пока они не узнали. Лучше уж сесть в тюрьму, чем быть убитой».
— Извините, миссис Палмер. Мне нехорошо. Я пойду прилягу, если вы не против. Вчерашний путь меня утомил…
Миссис Палмер хотела выразить недовольство, однако, видя бледное лицо девушки, решила уступить.
— Но недолго. Вам еще нужно познакомиться с Оскаром. Хочу, чтобы завтра вы начали занятия.
— Хорошо…
— И… милочка, когда будете у себя, переоденьтесь, пожалуйста. Ни к чему маленькому мальчику глазеть на ваши формы. Мы тут любим одежду поскромнее.
Лора ушла в комнату. Она не боялась заблудиться, ведь дом не был так велик, как описывала его миссис Палмер. Присела на кровать и отдышалась.
«Бежать».
Лора стала думать, как незаметно проскочить с чемоданом между работников и хозяйки, и решила, что чемодан придется оставить. Она выйдет через заднюю дверь так же, как вошла сюда накануне ночью, спокойно пройдет к машине, а если ее окликнут, скажет, что нужно кое-что забрать. Затем сядет в машину и уедет домой. Как и хотела мама. Мама… как же она была права.
Несколько минут Лора сидела на кровати и еле сдерживала слезы. Побег от Чарли не казался таким уж страшным и сложным делом. Это ерунда, слабый чих в сравнении с воспалением легких. Может, он даже простит ее, и они останутся друзьями… Глупая Лора. Чарли ничего не прощает и все помнит.
Лора схватила сумку, кинула в нее пару необходимых вещей. Пожалела, что не успела зарядить телефон. Она вышла из комнаты и заставила себя идти медленно и уверенно. У лестницы на деревянном столике стоял гипсовый бюст ангела. Странно, что я не заметила его раньше, подумала она. Его лицо было печальным, в уголках глаз намертво застыли слезы. Где-то рядом копошилась Эмма, ее голос звучал с комнаты первого этажа. Она поучала кого-то, как правильно заниматься стиркой.
— Никогда не используй это мыло, Лилит, оно плохо пенится.
Лора прошла мимо, но, не удержавшись, заглянула в приоткрытую дверь. Молодая рыжеволосая девушка сидела на табуретке и наблюдала за Лорой. Ее неестественно крупный лоб перечеркнули две длинные вертикальные морщины, идущие от переносицы, а взгляд выражал презрение. Кажется, эта девушка нездорова, решила Лора.
Она с трудом открыла тяжелую входную дверь. Солнечный свет пробивался сквозь облака. Трава была мокрой и холодной, и Лора промочила ноги. Задний двор украшали разнообразные цветы: розовый чертополох, желтый нарцисс, пурпурная буддлея, — они светились на фоне мрачной палитры каменного дома. Лора бросила взгляд на склеп посреди двора. От него веяло смертью, и желание сбежать вскипело сильнее прежнего. Теперь там будет лежать их сын, подумала она.
Обойдя дом, она вышла к тропинке, которую окружали ровно остриженные кусты. У забора работал садовник. Лора направилась к выходу. Ворота были закрыты, но пока это ее не волновало.
Шаг, один, второй, — «у тебя получится, давай!», — еще шаг. Ворота все ближе. Дует ветер — куртка осталась у Эммы. Руки достают ключи от машины из кармана, ключи звенят как колокольчики.
— Вы, должно быть, мисс Линч? — произносит хриплый мужской голос.
Лора смотрит вбок: садовник, чей оголенный живот вываливается из штанин, улыбается ей гнилыми зубами.
— Мы все ждали вас. Особенно мальчик, — продолжает он, хотя Лора не остановилась. — Правда я не знал, что вы настолько красивы. Просто писанная крас-с-с-савица, — буква «с» свистит через щели в зубах.
Лора постаралась улыбнуться, вышло криво.
— Меня зовут Чак. Эй, я с вами говорю!
Лора добралась до ворот, толкнула их, но безрезультатно.
— Куда же вы? Мальчик будет так расстроен! — мужчина направился в ее сторону. — Мы все будем расстроены. Разве можно отпускать такую крас-с-с-савицу?
Он засмеялся, очевидно, считая себя остроумным, только Лора так не думала. Ей стало противно от мысли, что он окажется рядом. Она сорвется и закричит, не выдержит, если этот гнусный выродок дотронется до нее. Лора вцепилась в ворота, как в двери клетки. Садовник был близко, ее нервы горели от напряжения…
— Не трогайте меня… — жалобно пропищала она себе под нос.
Он не услышал, подошел вплотную. Вонючее дыхание ударило в лицо. Он положил горячую мокрую руку на ее — Лора оказалась в ловушке.
— Сначала вниз, затем толкнуть, вот так, — шептали губы прямо над ухом. Лора боялась, что сейчас он вонзит зубы и укусит ее, причмокивая: «Какая крас-с-с-савица…».
Ворота распахнулись, но садовник не спешил убрать руку. Наоборот, он крепче сжал ее, и Лора, замершая от страха и отвращения, готова была завыть и кинуться прочь, стряхивая с себя чужие руки, как навозных мух, когда за спиной вдруг раздался нежный, тонкий голос.
