Вдобавок, евразийцы поручили властям своего марионеточного государства вести толерантную к исламу политику — несмотря на социалистический устрой, активных антирелигиозных кампаний не предпринималось на протяжении переходного периода, названного «периодом вежливого просвещения», длиной в три пятилетки. Как следствие, АСР стала приемлемым выбором для тех, для кого было важно сохранить свою веру и религиозные обряды. К началу 90-ых в АСР жило в общей сложности около 1 миллиона человек.
Поражение евразийцев в Четвертой мировой поставило дальнейшее существование АСР под угрозу. Содружество наций выдвинуло условием мира полное освобождение всех захваченных территорий, к которым изначально причислило и территории, подвергшиеся «мягкой экспансии» в предвоенный период. Однако, согласно итоговым условиям мирного договора, образования, подобные АСР, евразийцам было разрешено сохранить, объявив их демилитаризованными зонами и ликвидировав там все военные объекты. Для мониторинга выполнения этих условий были учреждены миссии наблюдателей Содружества наций.
К марту 2096-го республика все еще существовала, балансируя в шатком равновесии между цивилизациями, философиями, религиями и культурами. 500-тысячная Новая Пальмира мало отличалась от некоторых провинциальных городов Содружества наций: международный аэропорт, современная транспортная инфраструктура, пара небоскребов. Здесь, однако, все это соседствовало с трущобами, традиционными восточными базарами и шпилями минаретов. Подразделения «народной милиции» (как теперь назывались тут евразийские силовики), которые носили современную милицейскую униформу, принятую в Союзе, в сочетании с традиционными восточными головными уборами, поддерживали здесь порядок совместно с сотрудниками полицейской миссии Содружества наций. В первые послевоенные годы, когда еще не перевелись романтики-глобалисты, этот удивительный симбиоз называли одним из первых ростков будущего Мирового государства. В нынешней политической ситуации это казалось скорее проявлением лицемерия и абсурда.
Мы с Джеромом встретились на автостоянке неподалеку от аэропорта Новой Пальмиры. Обменявшись лишь кивками, спешно уселись во взятую им напрокат машину — вездеход с 4,5-литровым дизельным двигателем. За каждую милю передвижения на этом прожорливом монстре в пределах городской зоны, защищенной озоногенераторами, нам придется заплатить колоссальный штраф. Однако за ее пределами, на пустошах — лишь такой транспорт и мог быть полезен.
— За тобой нет хвоста? — спросил я, встревоженно оглядевшись вокруг.
— Если и есть — я о нем не знаю. И, полагаю, у тебя ситуация такая же.
Я согласно кивнул. Некоторое время мы молчали, собираясь с мыслями.
— Ты видел сообщение? — наконец спросил Джерри.
— Да, видел, — ответил я, поняв, что он имеет сообщение от Лейлы, которое прочел и сам.
— И, тем не менее, мы сейчас здесь, а не там, куда нас звали, — напомнил он.
— Ты очень наблюдателен.
— Может, ты наконец объяснишь, что за игру ты затеял?
— Ты видел последнее выступление Фримэна?
— Видел.
— Они начинают перегибать палку. Я с самого начала ждал, что так произойдет.
— Да ладно тебе! Фримэн говорит примерно то же, что говорил всегда.
— А мне это и раньше было не по душе.
— Ты так и говорил. Но, тем не менее, ты тогда решил, что Сопротивление — лучший выход из возможных. Что теперь изменилось?
Я вздохнул. Я все еще колебался насчет того, могу ли я рассказать Джерри о своем разговоре с Лаурой. Слишком невероятным все это до сих пор казалось.
— Как дела с Катей и Седриком? — перевел разговор я. — Не сомневаюсь, что ты все это время был занят именно этим вопросом.
— Все дерьмово, — буркнул он, сжав зубы от злости. — Эсбэшники сфабриковали против Катьки дело о пособничестве терроризму. Хотят засадить ее за решетку на восемь лет. Черт возьми! Она не имела никакого отношения к тому, чем занимался я! Никакого! Но чертов адвокат говорит, что он бессилен. Эти грёбаные «особые трибуналы» осуждают всех без разбору!!! А Седрик по-прежнему в проклятом детском доме. Адвокат говорит, что видел его, что с ним хорошо обращаются. Черта с два я поверю в эту чушь!
Я сочувственно кивнул, и положил другу руку на плечо, даже не пробуя просить его не волноваться. Кажется, с недавних пор я начал понимать, что он чувствует, даже лучше, чем раньше.
— Мы придумаем, как вытащить их, дружище. Обязательно, — заверил я.
— Если нет конкретных предложений — давай без этих ничего не значащих фразочек! — отмахнулся тот рассерженно.
Поскрежетав еще немного зубами и со злостью выдохнув, он наконец взял себя в руки.
— Тот Карпентер — твоя работа? — поинтересовался он.
— И да, и нет. Я его допросил. Но не убивал.
— Кто-то, значит, шел по твоим следам. Как и в Мериде.
— Не исключено.
— Есть догадки, кто это?
— Да, — мрачно кивнул я, вспомнив запись, на которой узнал Колда. — Это Чхон.
Джером посмотрел на меня задумчиво, затем кивнул.
— Что еще ты предпринимал?
— Наведался еще к одному старому знакомому.
— Я так понимаю, он тоже мертв?
— Если и да, то он умер не от моей руки.
— Я не видел новой видеозаписи с допросом.
— А я ее и не выкладывал. Решил вначале проверить кое-какие зацепки, которые он мне дал.
— Почему не позвал меня, когда решил наведаться к этим двоим?
— Решил, что справлюсь с одиноким престарелым алкоголиком и ссыкливым сукином сыном, который весит вдвое меньше, без посторонней помощи.
— Тебя могла ждать там засада.
— Если бы так было — ты бы мне не слишком помог.
Джером вынужден был согласно кивнуть.
— Я видел запись показаний Карпентера. Так значит, этот Чхон — не такой уж призрак?
— Нет. Ублюдок каким-то образом стёр себя из всех баз данных. До сих пор не знаю как. Но он существует так же, как мы с тобой. Однако для общественности слова какого-то алкаша, убитого в трейлере, без других доказательств значат не намного больше, чем мои слова. Так что для нас ничего не изменилось.
— Да плевать на общественность! Ты знаешь, где искать ублюдка?! То, что мы приперлись сюда — как-то связано с этим?! Я, между прочим, сделал то, что ты просил, грека! Хоть это было чертовски непросто!
Я благодарно кивнул, не спрашивая о подробностях.
— Что бы я без тебя делал, Джерри?
— Ну так что мы здесь делаем, Димон? — требовательно спросил тот, нетерпеливо стуча по рулю. — Судя по тому, что нам пришлось взять в прокат эту хреновину, нам предстоит поездка в ту еще дыру?
— Да. Съездим повидаться с одним человеком.
— Ну ясно, — вздохнул тот, и хрустнул кулаками.
— Нет-нет. На этот раз — никакого насилия. Просто поговорим.
— Ну-ну, — без особой убеждённости кивнул Лайонелл.
— Он живёт в Вахе, маленьком селении в 110 милях к югу. Очень близко к границе с территориями исламистов. Но сейчас там, как я слышал, сравнительно спокойно. АСР, хоть и имеет статус демилитаризованной нейтральной зоны, по факту остается сателлитом Евразийского Союза. Так что, надеюсь, документы, которые для меня изготовили в МГБ, помогут избежать проблем.
— И что же это за парень удостоится сомнительного удовольствия нас видеть?
— Старый знакомый нашей Принцессы.
§ 38
Ваха было селением без озоногенератора, где не более тысячи людей жили в бедственных условиях, которые по общепринятой классификации не позволяли причислить это место даже к «желтой» зоне. Оно находилось на самой границе между цивилизацией и пустошами.
Вооруженные охранники, которых мы встретили на блокпосту, не владели ни английским, ни мандарином. На них не произвели впечатления предъявленные мною евразийские документы, которые уже дважды выручали нас по пути сюда при встрече с патрулями «народной милиции». К счастью, им был известен универсальный язык бартера, на котором с ними заговорил опытный в таких делах Джером. В обмен на заранее заготовленное подношение в виде рожка патронов к автомату распространенного калибра 4,73 миллиметра, связки банок с «бессонным напитком», блока сигарет с фильтром и упаковки долгохранящихся продовольственных наборов нас пропустили внутрь без каких-либо формальностей, не став ни выяснять личность, ни даже как следует обыскивать машину.
