И отовсюду разумные хищники возвращались с триумфом.
Конец наступил внезапно… хотя и был вполне закономерным. Лидеры рауввов, опьянев от попавшей в их руки военной мощи, возмечтали о господстве над Галактикой. Или, возможно, они просто взбунтовались, против собственного подчиненного положения.
Так или иначе, примерно тысячу лет назад флот рауввов вышел из подчинения Смотрящих. И начал поход к Ядру Галактики — туда, где, как считалось, и обитала эта раса, якобы главенствующая в Конгломерате. Рауввам, испокон веку привыкшим мерить всех категориями «лидерство-подчинение», политическое устройство Галактики виделось именно таким.
Поход был относительно недолгим — хотя многим из разумных видов он запомнился навсегда. Некоторые из рас вовсе уже не могли ничего запомнить — ибо после похода запоминать стало некому. Крейсера рауввов крушили оборонительные системы, жгли планеты и вызывали на звездах мощные вспышки.
Вот только противостоять целой Галактике одна раса была не в силах.
Ни одно оружие и ни один боевой корабль в Галактике не могли причинить крейсеру рауввов сколь либо серьезного вреда. Но там, где грубая сила была не на стороне Конгломерата, залогом победы стало… знание. Наука — установившая, что рауввы болезненно чувствительны к электромагнитным волнам определенного диапазона. Что эти волны вызывают у них целый букет неприятных реакций — от немотивированной ярости до обморока. Это открытие и сыграло решающую роль в войне между рауввами и Конгломератом.
Все чаще на бой против крейсеров рауввов выходили корабли с мощными электромагнитными излучателями. И хотя большинство из них гибло в первые же секунды, уцелевшие успевали сделать свое дело. Рауввы умирали прямо на боевых постах и в рубках, в то время как корабли продолжали функционировать. Продолжали — но были уже неопасны.
Судьба расы рауввов сложилась трагично. Агрессоры и бунтари (отнюдь не первые в истории Конгломерата), согласно уже отработанным правилам, лишались всех колоний и технических достижений. И теперь, спустя тысячу лет, остатки некогда могучей расы медленно агонизировали. На родной планете, превращенной в резервацию. Лишь отдельные индивиды умудрялись нелегально покинуть ее, пополнив собой ряды космических бродяг.
А крейсера уцелели. Не все, конечно: многие, оставшись без управления, рухнули на ближайшие планеты или сгорели в недрах звезд. Но некоторым повезло: они закрепились на орбитах и висели там уже десятый век. Они не испытали разгерметизации, питались энергией звезд — и не позволяли системам жизнеобеспечения выйти из строя.
Никто даже не пытался принять крейсера на вооружение. Во-первых, столь мощное оружие в Конгломерате отныне было под запретом. А во-вторых, доступ к системам управления крейсерами был ведом только рауввам… и умер вместе с их цивилизацией.
Какое-то время крейсера просто висели на орбитах, игнорируемые практически всеми разумными существами Галактики. И лишь сравнительно недавно, несколько десятилетий назад, ушлые космические бродяги умудрились приспособить один из них для своих нужд. Не в качестве боевой единицы — так хотя бы как перевалочную базу. Как ту самую «нейтральную территорию», на которой во все времена и на любой планете было принято назначать встречи.
А как удалось заставить шлюзы крейсера пропускать не принадлежащие рауввам корабли — остается загадкой. Возможно, шлюзы эти (в отличие от систем управления) изначально предусматривали подобное «гостеприимство». Но факт оставался фактом: бывший крейсер стал Ржавым Островом — местом паломничества для всех, кто плевать хотел на правила и законы Конгломерата. И именно туда направился капитан Глерг Лан, дабы найти покупателя для своего нового пленника.
* * *
Сразу три чувства овладели душой Артура, когда он ступил на палубу древнего крейсера. Ненависть, удивление, страх…
Ненависть он испытал, ясное дело, к вероломному капитану — когда наконец понял, что Глерг Лан и не думал везти его домой. Удивление у Санаева-младшего вызвала внутренняя обстановка Ржавого Острова — ведь Артуру никогда не приходилось видеть столь грандиозных сооружений. Да их, собственно, и не было на Земле.
И, наконец, страх юный Санаев испытывал за себя, за свою дальнейшую судьбу. Когда окончательно осознал две вещи: во-первых — насколько далек теперь от него отчий дом, а во-вторых — что ему, Артуру Исмаиловичу Санаеву, никто ничего не должен.
В сущности, последнее правило распространялось не только на Артура: оно считалось почти универсальным. Но Санаев-младший так и не смог подавить в себе эгоцентризм — даже в столь суровый и безрадостный момент своей жизни.
— С-сука… — произнес он вполголоса. А в глубине души все же понадеялся, что идущий рядом Глерг Лан его не услышит.
И напрасно — ибо слух у капитана был отменным.
— Что еще ты обо мне думаешь? — спросил он беззлобно, — что я вероломная сволочь, что я кинул тебя, а обещал подбросить домой? Так?
— Вроде того, — огрызнулся еще более погрустневший Артур.
— А ты не хотел бы хоть немного подумать головой? — предложил Лан, — хоть немного? Не хочешь подумать, что во Вселенной есть не только твоя задница — которой нужно найти местечко потеплее. Не понял? Тогда скажи — я сам… или кто-то из моих подчиненных, тебя на мой корабль силком тащил? Или под дулами?
Правильно молчишь… знаешь, что сам к нам пожаловал. Без спроса и приглашений. А мы… мы что — расстреляли тебя в упор? Или может, выкинули в открытый космос — с содержимым санитарного контейнера?
— Вы обещали…
— Что обещал? Только не приписывай мне лишнего — я не под присягой. И хорошо помню, что ничего конкретного тебе не обещал. Особенно — насчет возвращения на этот твой Грунт.
— На Землю, — поправил Артур с нескрываемой злостью.
— А какая разница? — капитан развел руками, — я деловой человек, мне некогда гонять по Галактике в поисках какой-то неведомой планеты. О которой я отродясь не слышал. Так что я предпочел…
— …сбагрить меня первому встречному, — перебил юный Санаев, — за гроши. Как лежалый товар. Так?
— Не так, — спокойно ответил Глерг Лан, — никаких грошей и «первых встречных». Во всяком случае, продавать тебя… к примеру, как кусок мяса — на корм каким-нибудь рептилоидам, я не собираюсь.
— Ага, — Артур хмыкнул, — как будто на плантации горбатиться — лучше. Или в каменоломне…
— Ну ты и темный, парнишка! — капитан рассмеялся, — плантации, каменоломни… На планетах Конгломерата, как ты сказал, «горбатятся» в основном машины. Тебе же, коль ты так боишься «горбатиться», я постараюсь найти другого хозяина… или хозяйку. Чтоб тебя роскошью окружил…ла, чтоб ты как сыр в масле катался.
— И был игрушкой для утех, — не спросил, а скорее, уточнил Санаев, — для какого-нибудь старого извращенца. Или богатой стервы.
— У всего есть достоинства и недостатки, — с важным видом парировал Глерг Лан, — я же пытаюсь найти оптимальный вариант. Для себя… и для тебя. Сам посуди: убивать тебя смысла нет; таскать с собой — так я не нянька; в команду брать тоже ни к чему. Что еще остается?
— На Землю вернуть, — напомнил Артур, — отец бы за ценой не постоял. Хрен бы ты где еще столько выручил…
— Ну, конечно, — все так же беззлобно проворчал капитан, — парень, да хорош уже сказками меня потчевать. Знаешь — ты ведь не первый, кто напрашивался ко мне… на мою голову. Всем чего-то надо, и все, в один голос называют себя принцами с какой-нибудь неведомой Кваказябрии. Или чадами главы преступного синдиката — со столь же безвестной Тилитрямдии. Сулят золотые горы, угрожают расправой…
И хоть бы кто-нибудь из них сказал правду. Что является таким же космическим бродягой, как я — только хуже. Потому как я «успешный» бродяга… в отличие от некоторых. А Галактика любит сильных, для нее неудачники — как питательная биомасса.
Так что… либо ты бродяга — и сам определяешь свою судьбу, не ждешь помощи «за так». Либо, соответственно, ты винтик в машине Конгломерата. Покорный и пассивный.
Ты вот говорил про «игрушку для утех» — а думаешь другим «винтикам» лучше? Да будь ты даже правителем целой планеты — все равно ты служишь игрушкой Смотрящих. Слышал про таких? Игрушкой для их, с позволенья сказать, «интеллектуальных утех». И поверь — эти бесплотные создания на самом деле имеют удельных князьков не меньше, чем какой-нибудь старый развратник… таких как ты.
Последняя фраза стала и последней каплей, переполнившей чашу терпения Артура. Он бросился на капитана с кулаками… вернее, хотел броситься, но вовремя был схвачен другими членами экипажа. Схвачен — и оттащен.
— Осторожней, — пожурил Лан подчиненных, — товар не испортите…
И весь оставшийся путь он не сказал ни слова.
