Это было не совсем так — я просто кружил по коридорам второго уровня, пытаясь выйти к лестнице другим путем, подальше от полтергейстов. Как раз сейчас мы приближались к той самой лестнице, самому узкому месту в нашем путешествии, обойти которое было никак невозможно. Если верить найденной схеме, вход на третий уровень начинался, не на втором, а на первом, в одном из коридоров перекрытых «жаркой».
— …обусловлен прежде всего именно этим фактором! Первые двое-трое суток нервная система как-то компенсирует внешнее воздействие, а потом следует срыв, депрессия, угнетение психики — вот вам и готов ваш «синдром акклиматизации»! Вон посмотрите на Олега — пренебрег моим советом, не захотел терять время у нас на Янтаре, а сразу и всерьез углубился в Зону, теперь страдает…
Я украдкой покосился на нашего оператора. Действительно плох, даже камеру свою бросил, снимать перестал. Идет машинально, на профессорские намеки не реагирует, хотя Олег Васильевич уже не первый раз пытается его расшевелить. При этом усталым больше не выглядит — на ходу мы все как-то собрались, пришли в себя, что называется, даже ощущение давящего взгляда в затылок почти прошло.
Надо думать, консультант в чем-то прав. Много раз такое видел: приходит парень в Зону, кураж в нем зашкаливает, готов хоть завтра к Припяти идти, но вот прошло всего трое суток, и лег пластом, глаза пустые. Потом вроде приходит в себя, но куда что девалось? Бродит по Кордону или Свалке тихий дикобраз, на жратву добыл — и ладно. А бывает и того хуже — был нормальный вроде новичок и вдруг стал натуральным отморозком…
Выстрел я услышал, когда до лестничной площадке оставалось два поворота. Потом что-то грохнуло в падении, затем раздался гулкий хлопок — кто-то прорывался через лестницу, как и мы, с боем.
Я жестом приказал профессору оставаться на месте и, квключив ПНВ, двинулся вперед на разведку.
Их было двое, я один. Но я их ждал, почти полностью скрывшись за штабелем ящиков, а они влетели в самую середку, прямо под прицел.
— Стоять. Оружие на пол. — Для наглядности я выстрелил в противоположную стену, поэтому приказ мой был выполнен немедленно и без вопросов. Повисла недолгая пауза.
— А-а-а, это ты, Ботаник? Приятно свидеться… — Сказал первый из них вроде бы даже с облегчением, что меня признаться, слегка оскорбило.
— А это ты, Колчан? На воле и живой?
Секунд десять мы еще помолчали. Мне спешить было некуда, а им — опасно. Вместе с Колчаном был Малик, личность знакомая и нестрашная. Встреча вышла неожиданной, но удачной, поскольку темы для разговора имелись. Первым не выдержал Малик.
— Слышь, Ботаник, давай хотя бы отойдем! Тут аномалии летают!
Но он слегка ошибся — полтергейсты не появлялись. На лестнице этим двоим перепало не меньше нашего: у Колчана была кровь на лице и он ее сейчас бессмысленно размазывал рукавом, а Малик как-то неловко держал левую руку — однако с данную минуту все было тихо. Также как и в Лаборатории, также как и по дороге обратно. Лично я видел этому только одно объяснение, то, что лежало у меня во внутреннем кармане засунутое в простреленную фляжку.
— Ничего, со мной не тронут. — Успокоил я его. — Ты лучше мне скажи, зачем вы Боцмана убили?
Удивленные взгляды, которыми они обменялись, объяснили мне почти все — эти двое и понятия не имели о гибели нашего старшого.
— А он что… умер? — спросил Колчан и не дожидаясь ответа зачастил скороговоркой — это не мы, чем хочешь клянусь! Нас Глыба поднял, сказал — тревога. Мы с ним к западному проходу рванули. А Боцман был уже сильно вдетый, его и не трогал никто, он на базе остался.
— А Калым?
— Калым с остальными должен был южную дорогу перекрыть, ему Глыба при всех приказал. А когда вернулись, Боцмана уже не было, Глыба сказал, что он за тобой вдогонку сорвался… Слушай. Ботаник, а это точно ты Селезня завалил? — спросил он, немного помявшись.
— Селезня — я… Слушай, ты можешь подтвердить, что Боцман был жив после моего ухода?
— Легко. Только кому подтверждать-то? Всех наших — того… — И он улыбнулся, скорее злорадно, чем как-то еще.
— Найдется, кому подтверждать… Так вы что, тоже слиняли?
— А то! — Ответил Колчан гордо. — Неужели терпеть будем? Калым испсиховался весь, мне в рожу дал ни за что, Малику вон вообще три зуба выставил.
Малик согласно кивнул и предъявил мне брешь на нижней челюсти.
— Короче, — продолжил Колчан. — Обмозговали мы это дело ночью и решили как ты. Нас как раз под утро в караул поставили, вот мы и сорвались, даже шмотки там оставили, было бы чего оставлять.
Вот, значит, почему всю команду повязали так легко — часовых не было… И в вертолет грузили семерых, все верно…
— Чего там наверху твориться? — спросил я, закрыв тему с Боцманом.
— Полцеха обрушилось, как раз та часть, что над бункером. — с готовностью доложил Колчан. Он, как и следовало ожидать, в их паре оказался старшим. — Сейчас там наемники крутятся и много их. На окраинах еще какой-то народ есть, но близко не подходят.
— А военные?
— Вояк пока нет, это точно. Дыра эта, ну, в которую мы сюда пролезли, она на склоне, напротив болота. Издали не видно, поэтому никто ее пока не нашел, но наемники рядом, так что времени у нас в обрез.
— А вы ее как нашли?
— Да просто…. Мы далеко не пошли, схоронились в дренажной трубе под дорогой — в нее сроду никто не лазит, там и пересидели. Так, выглядывали иногда, полюбовались как Глыбу вояки прессуют. У нас там припрятано было, ну мы и врезали от души, пока чего — уже ночь, а там Выброс на носу…
— Так вы что, Выброс в трубе пересидели?! — Изумился я. Надо же, какие герои…. Уж если нам в подвале так досталось, то каково им было там?
— Тяжко было. — Вздохнул Колчан. Ему явно не хотелось обсуждать эту тему. — Завалило нас взрывом, выкапываться потом пришлось, а как потом вылезли — зверье кругом, опять пришлось обратно, потом наемники подтянулись… Ну тут уж мы не выдержали, ползком-ползком — и прямо в эту дыру… Решили вот хабара на дорогу подсобрать, что мы — рыжие?!
Он уже обратно осмелел и в его голосе появились знакомые мне истерично-вызывающие ноты. Колчан — парень не плохой, но из-за малого роста болезненно самолюбивый, неровный в обращении и склонен к неуважению старших. Мне, признаться, и самому не раз хотелось въехать ему в харьков, но я честно сдерживался. А Калым вот не сдержался и себе же хуже сделал…
— Ну ладно, бывайте здоровы… — сказал я им на дорожку, не убивать же мне их было в самом деле? — Хабара тут еще немерено осталось, вам хватит и другим останется — тут я не врал: мои подсумки были забиты под завязку и под ногами осталось лежать еще столько же.
— Эй! Постойте, — вспомнил я в последний момент. — А солдат там наш как?
— Какой еще солдат? — удивился Колчан. — Не было там никакого солдата. Есть труп кровососа и сталкера, а живых мы не видели…
И они ушли.
Я отошел в другой угол и выждал минут десять — вдруг надумают вернуться? Расставались мы вроде бы мирно, но бог знает, какие идеи у них могут возникнуть потом — как-никак мои подсумки уже были полны… Пока ждал, пожалел, что не предъявил их Дикобразу — глядишь был бы у меня какой-никакой, но свидетель, что Боцман был жив и это подтверждают.
Но не бежать же за ними следом?
* * *
Через «жарку» пройти можно, особенно если другого выхода нет. Это все же не «электра» и не «карусель». Надо только предварительно закрыть лицо и все остальное, верить в себя и быстро ломиться по краю, благо все три аномалии стояли не по центру, а ближе к стенам и не совсем рядом друг с другом. Этой нехитрой науке лично меня обучил Крот во время похода на Янтарь, есть там такое нехорошее место, подземный переход, который поверху никак не обойдешь.
— А это обязательно, идти туда? — Подчеркнуто вежливо спросил у меня Оператор, глянув через свой объектив на столбы бушующего пламени. — Я бы предпочел другой путь, наверх. Нас наверняка уже ищут.
— Нет там никого, кроме наемников. Хотите скорой смерти? Тогда вперед — эти ребята свидетелей не оставляют.
— Откуда такие сведения? — Заинтересовался Олег Васильевич.
— Встретил тут кое-кого, пошептались.
— Мне почему-то кажется, что наемники нас не обязательно убьют, разве не так, Олег Васильевич? — Оператор даже не пытался скрыть, что он мне не верит. Ну не сука ли он после этого?
— Может и не убьют, — осторожно ответил профессор — но лучше с ними все же не встречаться. Тем более, что для нас с вами риск минимален — наши костюмы вполне выдержат «жарку», уверяю вас.
— А что там дальше? Вы знаете? — Его тон заметно повысился. — Лично я в этот ужас не пойду, хватит с меня подземелий. Если Ботанику надо, если он еще не все деньги собрал, пусть идет один. А нам зачем? Подумайте своей головой, что вы все его слушаете?
