Сержант снова отвлек его от размышлений взмахом руки приказав им следовать за ним и они направились к ангару, стоящему на новых путях. Это был весьма огромный ангар. Зайдя за людьми внутрь он увидел еще один поезд. Это был специальный состав для ремонта путей. Почему-то он тоже это сразу понял, стоило только ему увидеть его. Видно старую память не обманешь. Вокруг суетились люди, краны ставили на платформы какое-то оборудование и огромные блоки из рельсов и шпал. Как только материал был погружен на платформу, поезд проезжал немного вперед и под погрузку становилась очередная платформа. Их провели дальше вдоль состава и вслед за сержантом они дошли до одиноко стоящего вагона на отдельных путях. Ворота у него были открыты и он был абсолютно пуст. Человек указал на припаркованные к перрону грузовики с ящиками и указал на вагон. Снова придется поработать руками. 362 молча пошел и первым взял зеленый ящик, который по ощущениям был килограмм 50 и понес в вагон. Остальные изгои тоже последовали его примеру. Вчетвером они загрузили вагон под пристальным надзором военных за несколько часов, слушая их наставления куда складывать ящики и с какими их них обращаться аккуратнее, работая молча и без остановки, совершенно не обращая внимания на суету вокруг. Когда все было готово и последний ящик оказался внутри человек закрыл вагон и по рации сообщил, что вагон готов к подцепке. Затем сержант кивнул изгоям следовать за ним и они отправились к составу. 362 ощущал себя немного потерянным, не понимая, что от него требуется, только выполняя приказы. Ему это совсем не нравилось, неопределенность, когда вынужден плыть по течению жизни, ожидая, куда тебя направят, но выбора он пока не видел. Только подчинение людям, пока он не разберется что к чему было самым правильным решением на его мнение.
Поезд был почти готов и их загнали на одну из платформ, на которой стояло какое-то оборудование и тележка сверху для перевозки рельс. Пока они ждали, сидя в платформе на ящиках к сержанту подошел офицер и их разговор состоялся прямо под боком у изгоев. 362 сидел ближе всех и слышал их каждое слово.
— Когда состав выходит? — Спросил он.
— Максимум полчаса, подцепит последний вагон и пойдет.
— Скажи людям, чтобы были осторожны. Час назад с мостом пропала связь.
— Может, как в прошлый раз? — Спросил сержант.
— Надеюсь, что авария. — Офицер посмотрел на изгоев. — Во всяком случае сигнала о нападении они не посылали.
— На месте разберемся. — Произнес сержант и тоже посмотрел на изгоев, словно учуяв внимание 362.
Офицер ушел и сержант глянул на часы.
— По вагонам. — Закричал он и убежал в сторону локомотива.
Состав дернулся и проехал мимо загруженного вагона, затем подцепил его и направился к выезду из городка. 362 сидел на ящиках и смотрел на город, который уже ярко освещало солнце. Ему понравилось ездить на поездах и он приготовился к новой поездке на платформе, открывающей значительно более широкий обзор, чем замкнутое пространство закрытого вагона. Вся ночь пролетела как миг, накатив на него сперва растерянность, но он уже начинал принимать новый ритм жизни. Теперь все будет совершенно по-другому. Он смотрел вдаль, навстречу тому, что его ожидало.
Мост
Поезд вышел за ворота и сразу пошел на разгон, обдувая теплым воздухом наступившего нового дня лицо изгоя. Это было очень приятно, и он даже зажмурился от удовольствия, подставляя лицо порывам ветра. В этой поездке к тому же был несомненный плюс, по сравнению с вагоном. С платформы все было видно намного лучше, чем через окно закрытого вагона и 362 крутил головой во все стороны, любуясь проносящимися мимо деревьями, в отличии от других изгоев, которые просто сидели и смотрели вперед, ни на что не реагируя. На соседней платформе ехали солдаты и по ним было видно, что данным маршрутом они ездят не первый раз, поскольку большинство из них спали прямо на платформе, пока другие осматривали местность с оружием наготове. Дорога была недавно сделана, поэтому поезд шел гладко, вокруг был густой темный лес, в котором было слышно пение птиц и шелест листвы. Красота и спокойствие. Когда поезд заходил в поворот он любовался составом, который растянулся на десяток вагонов. 362 бросал иногда взгляды на других изгоев, воодушевленный открывающимися видами. Но тем было на все плевать. Они сидели и смотрели вперед, будто находились в трансе, отключенные от всех эмоций. Он давно заметил такую реакцию изгоев, в основном на приближающиеся сумерки и Киркин объяснял это их реакцией мозга на уменьшение освещенности и отсутствием внешних раздражителей в виде новых горизонтов. Но на вагоне он понял, что ничего не меняется с изгоями, когда им нечего делать. Они словно машины, ожидающие приказа и без него они в режиме ожидания. Унылое существование, но может все не так, как выглядит? Почему никто не обращает внимание на такую красоту, а видит только он один? Почему он отличается от них? Почему они не могут быть такими же, как он? Эти вопросы он задавал сам себе и пока не видел ответов.
Наконец поезд начал скидывать скорость ближе к вечеру, лес стал редеть и впереди показалась совсем маленькая заброшенная узловая станция, стоящая одиноким напоминанием о прошлой человеческой активности. Поезд медленно заехал на территорию станции и остановился у разъезда, стравливая воздух, напротив полуразвалившихся строений, поросших деревьями. По бортам состава включились гамма лампы и все солдаты взяли территорию построения на прицел. Изгой оглянулся и понял, что станцией часто пользуются, несмотря на отсутствие охраны. Территория была очищена от кустов и деревьев, все перекошенные здания были надежно закрыты на замки. Но людей здесь не было, видно это был просто перевалочный пункт, не нуждающийся в постоянной охране.
— Защищать машинистов. — Приказал им один из солдат, обращаясь к изгоям и 362 спрыгнул вниз, помогать людям, вместе с другими своими собратьями.
Машинисты все делали быстро и четко и по сути им помощь была не нужна, только охрана. Они отцепили состав и переключив стрелку вручную быстро перегнали локомотив в конец состава, тут же подцепив его к последнему вагону. Пока была эта суета 362 оглядывался по сторонам. Вокруг был лес с одной стороны линии и болото с другой стороны линий, открытое до дальнего леса на сотни метров. Никого и ничего не было видно. Даже запахов посторонних не было. Здесь было чисто. Поезд снова тронулся, на этот раз не разгоняясь и изгой запрыгнул на последнюю платформу, оставшись на ней один среди ящиков и рельсов. Видимо оставалось совсем немного до конечного пункта и это означало окончание его путешествия. Они проехали несколько километров, проехали один мост, с которого изгой посмотрел вниз, на небольшую, но полноводную речку, шумящую внизу затем еще с десяток километров и поезд остановился, когда вдалеке появился следующий мост. Солдаты снова залезли на закрытые вагоны для лучшего обзора и в прицелы рассматривали то, что впереди. 362 не было видно ничего, поскольку поезд стоял прямо и вагон преграждал обзор. Состав остановился, не доехав до моста, несколько солдат спрыгнули и пошли на разведку, держа оружие наготове. Около получаса поезд стоял, ожидая от них сигнала и наконец потихоньку поехал. Еще подъезжая к мосту 362 ощутил снова этот мерзкий запах инфекции вперемешку с трупным запахом. Впереди была смерть. Поезд проехал поваленные ограждения и остановился у места бойни. Изгой спрыгнул на землю и ему, как и всем людям предстала страшная картина. Ремонтная бригада была полностью уничтожена. Поваленные заборы, разбитые вагончики, в которых жили люди, разорванные тела этих самых людей и инфицированных вперемешку и вокруг всего этого летали большие разноцветные тучи мух. Увидев все это люди сразу нацепили маски, чтобы не задыхаться от вони и направились вглубь места бойни. По трупам прыгали вороны и громко каркали друг на друга, чуть ли не дерясь из-за мяса, которого здесь для них было в избытке. Проходивший мимо солдат пнул ближайшую ворону и стая птиц поднялась вверх огромным черным облаком, перекрывая своими крыльями солнце и отчаянно галдя, отчего вокруг было ничего не слышно. Как же их тут было много и изгой все смотрел зачарованно на это прекрасное и одновременно страшное черное и пернатое облако.
