Вскоре и мальчик поверил, что мать умалишённая ведьма. А как не поверить, если все вокруг в один голос твердят?
Давина начала дольше и дольше находиться в городе. Бродила по заснеженным улицам, фантазировала. Гадала, что могло произойти на этой планете.
Она не верила в то, что рассказывал Дидли детям при обучении. Судьи утверждали, что люди в поселении откуда-то пришли. Якобы из какого-то тёплого рая, как они называли это место. Утверждали, что когда первые поселенцы вышли оттуда, звери сразу на них накинулись, и люди нашли спасение лишь на корабле. Оставаться на том материке было нельзя, и они переплыли океан в поисках лучшей жизни.
«Зачем ушли из этого тёплого рая?» — не понимала Давина. Впрочем, как не понимали и многие другие жители поселения. Но если большинству ответ на этот вопрос, по сути, и не требовался, то дочь оружейника он волновал.
И вскоре она его нашла.
Как-то Давина остановилась напротив входа в здание. Она отражалась в стеклянной двери. Худая с длинными светлыми волосами, одетая в рыжие шкуры. Подошла ближе, посмотрела сквозь дверь в здание. Стулья, какие-то мягкие большие приспособления на которых можно как сидеть, так и лежать. Ещё множество непонятных предметов. К каждому из них хоть раз, но прикасалась человеческая рука. У неё появилось непреодолимое желание войти внутрь. Открыла дверь, сделала шаг. За спиной тихо щёлкнула закрывшаяся дверь.
Запах в здании стоял донельзя мерзкий. Давина сделала несколько вдохов и поняла, что ещё чуть-чуть и задохнётся. Выскочила на улицу. Втянула полную грудь…
Воздух застрял в лёгких, когда увидела, что с противоположной стороны улицы за ней наблюдал зверь с чёрной шкурой.
С тех пор в поселении Давина стала появляться крайне редко. В основном чтоб поспать ночью, да поесть утром и вечером. Остальное время проводила в обществе нового знакомого.
Однажды один из бойцов приметил, что при нападении зверей, Давина, как ни в чём не бывало, гуляла по поселению. Рассказал старшему в доме. Таким образом, эти сведения, в итоге, дошли к Дидли. Главный судья, поначалу, не придал им значения. Ведь всем известно, что девушка умалишённая, а значит, попросту не понимает, что такое смерть. Но вскоре увидели, как при нападении она столкнулась лицом к лицу со зверем и тот вместо того, чтоб утащить, обошёл её.
Сразу вспомнили о колдовстве. Начали приписывать Давине все происшествия из жизни поселения.
Умирал ребёнок — виновата ведьма.
Нападали звери — виновата ведьма.
Происходил несчастный случай — виновата ведьма.
Происходило хоть что-то плохое — значит, виновата ведьма.
Окончательно жизнь Давины испортилась, когда её увидели со зверем.
Она, как обычно, утром ушла из поселения. В тот день одна из семей литейщиков отправились в город за сталью. Каково было их удивление, когда за стёклами одного из зданий они увидели ведьму со зверем. Влюблённые о чём-то беседовали — так показалось литейщикам. Хоть люди и не поняли, как можно разговаривать со зверем, но на следующий день всё поселение знало о том, что ведьма приворожила Вожака. Мать начала приглядываться к Давине. Вскоре опасения подтвердились. У дочери появился животик. Тогда отец побежал к Дидли за советом. Главный судья долго раздумывал над случившимся. Наконец решил, не выпускать её из дома и дать родить. Он с трудом верил в россказни о звере, полюбившем человека. Больше склонялся к версии о тайном ухажёре.
Дидли послушались и в течение всей беременности Давину не выпускали из дома. Когда родился младенец, покрытый серебристым пушком, с острыми зубами и с крохотными когтями на руках и ногах, то Давину, вместе с новорождённым, выгнали из поселения.
* * *
— Раз Вожак когда-то сумел общаться с человеком, то почему его, — отец указал на Ди. — Не могли отблагодарить?
— Потому, — усмехнулся Гтирер. — Что легенды о любви и общении человека со зверем это всего лишь пересуды баб под навесом. Любовь требует осмысленности, чувств, чего у зверей нет, и быть не может! И если Давина попросту ложилась под зверя, то это ещё не означает, что они друг друга любили и общались в привычном понимании этого слова. Понимаешь? Или уже совсем ума лишился?
На лицах братьев появились улыбки. Гтирер давно их убедил, что отец выжил из ума.
— Прекрасно понимаю, — со сталью в голосе произнёс отец. — А вот тебе, как будущему главе семьи, стоит быть поумнее. Мне недолго осталось, а потом ты займёшь моё место. И что люди будут думать о нашем доме, когда его глава такой тупица? Я когда был у зверей…
Лишь Ди услышал последнюю фразу отца. Гтирер с покрасневшим лицом, выскочил из-под шкуры и кинулся на Флора. Реакция не подвела главного разведчика. Старик вскочил и отпрыгнул. Гтирер грохнулся через стул, на котором мгновение назад сидел отец.
— Я убью тебя, старый придурок! — старший сын бросился на отца.
— Стой! — завопила мать в тот момент, когда главный разведчик, уклоняясь от нападения сына, коснулся головой одновременно двух проводов, вмурованных в стену.
Недолго тело сотрясали мелкие судороги, после лицо посерело, глаза вылезли из орбит и он рухнул замертво.
Дом замер.
— Милый… — пробормотала мать. Попыталась встать, но ноги не слушались. Упала на пол. — Милый… — потянулась рукою к человеку, с которым прожила жизнь. — Милый… — повторила в исступлении.
Завыли дети. Братья словно окаменели, а их жёны глупо хлопали глазами.
— Вот падаль! — тихо пробормотал Гтирер, но Ди всё равно услышал. — Даже умереть как мужчина не смог.
* * *
Вожак понял, что вернулся слишком поздно. Несколько самых слабых сородичей ещё догрызали кости растерзанной добычи, но большинство валялось со вспухшими от обжорства животами и стонали.
Посреди огромной пещеры, которую, как говорила когда-то мама Вожаку, люди ранее использовали для добычи чего-то драгоценного, лежало много трупов зверей. Те, кто смог самостоятельно дойти, но не сумел выжить из-за полученных ран. Они старались умереть где-нибудь у стены, куда не доставал свет, из пробитых в потолке дыр.
Вожак осмотрел стонавших от обжорства сородичей. Нашёл среди них и сына. Серебристая шкура, огромный рост, сила и мощь пятерых. Но он не имел одного. Того, чего отец желал ему больше всего — ума.
— Что же вы делаете, звери безмозглые?! — вздохнул Вожак.
Он частенько их ругал самыми гнусными словами, которые только знал. А особенно часто это делал в последнее время, когда понял, что зверей становится всё больше и больше, тогда как люди, наоборот, редеют.
Зверь с чёрной шкурой побрёл через тёмные каменные коридоры к пещере, где содержались люди. Охранникам пришлось дать о себе знать предварительным рыком. Здесь он оставлял исключительно проверенных сородичей. Лишь тех, кто без его команды не покусился бы на людей. Однако в этот раз не выдержали и они. Вид человека начисто лишил всех разума. Когда-то Вожак думал, что звери сильно любят человечину. Но правда оказалась намного-намного страшнее.
Горстка людей забилась в угол, когда услышала, что к ним кто-то зашёл. В их камере-пещере навсегда поселились непроглядная тьма, страх и вонь испражнений.
— Привет, — глухо произнёс Вожак.
Тишина была ему ответом. Прислушавшись, он даже различил далёкие стоны сородичей в огромной пещере, услышал дыхание охранника у входа.
— Я тот, кого вы больше всего ненавидите и хотите убить, — представился зверь с чёрной шкурой.
И вновь в ответ тишина. Вожак опустился на холодные камни, прислонился спиной к стене. Однако не расслабился. Он помнил, что доведённый до отчаяния человек способен на многое. Потому на него не единожды и пытались напасть.
— Сколько вас здесь? — уныло спросил он.
— Тебе какая разница?! — прозвучал робкий женский голос.
— Чем больше вас здесь, тем больше у моего народа еды, тем дольше мы не будем нападать на поселение, а значит, ваши родственники смогут дольше пожить, — устало пояснил Вожак. — Ещё вопросы?
В ответ вновь тягучая тишина.
— Так сколько вас?
— Мы не боимся тебя! — тот же робкий голос попытавшийся храбриться.
— А мне и не нужно, чтобы вы боялись. Просто скажите, сколько вас, или мне по головам пересчитать?
Когда послышалось странное шубуршание, Вожак понял, что его неправильно истолковали. Девушка попыталась ещё что-то сказать, но на неё шикнули.
— Семеро, — раздался хриплый мужской голос.
Зверь с чёрной шкурой насторожился. Если в женском голосе была бессмысленная бравада, то мужчина был сух и скуп. Он собрался встать и уйти, когда чьи-то руки намертво сомкнулись на его шее. Вожак попытался разжать их, когда услышал:
— Я схватил его, — тот же мужской голос. — Помогайте!
Массового побоища зверь допустить не мог. Он ударил когтями в живот мужчины. Лапы покрылись вязким и липким — кровью. Человек заорал, словно освежёванный заживо. Послышалась возня. В пещеру вбежали охранники. Вожак рыкнул им, приказывая уходить. После нашёл орущего, и перерезал тому глотку.
