Самогон совсем не имел запаха спиртного. Хрен перебивал всё. Зато оказавшись в животе, он произвел маленькую метаболическую революцию. Аппетит, и без того неплохой, стал просто зверским. Мужчин пробил пот. Опьянение легко коснулось сознания, расслабив его и забитые работой мышцы. Баба Аля подливала еще несколько раз. Илья Витальевич, считающий себя приверженцем здорового образа жизни, не отказывался.
– Я вроде и пьян, а вроде и нет. Странное ощущение, будто голова ясная, а тело не слушается, но приятно.
– И мне. Я хотел сегодня идти на собрание, поговорить с людьми, но чую, никуда я сегодня не пойду. Завтра поговорим, – произнес пьяненьким голосом Максим. – Ох! – он погладил себя по выступившему животу. – Спать.
Баба Аля, как и предупреждала, положила Машу в доме, а мужикам постелила в летней кухне на старой панцирной кровати. Это все равно было намного лучше, чем на полу в правлении или в машине под контролем тьмы. Только под утро начали докучать мухи, проснувшиеся раньше.
Мышцы болели. Три шага, отделяющие мужчин от бани, где они собирались умыться, были наполнены кряхтением и охами страданий.
– Давно я так не упирался, – Илья набрал в ковш теплой воды и сел на нижнюю ступеньку банного полка. – Отвык уже вручную работать.
– А я и не привыкал, – Максим сел наискосок, надавил на зубную щетку пасту и принялся чистить зубы, – шомничельные преимущештва деревенской жижни, – говорил он с полным ртом пены.
– И не говори, – согласился Илья. – Интересно, у бабки телевизор работает? Что там в мире поменялось?
– Да, надо бы глянуть, вдруг что умное скажут, – Максим прополоскал рот.
Мужчины наскоро умылись, Максим еще и помыл голову каким-то зеленым шампунем с едким запахом. Пришла Маша с полотенцем в руках.
– Ну, как вы тут переночевали? – спросила она.
– Нормально. Спали как убитые, – довольным голосом произнес отец.
– И чувствуем себя также, – поделился Максим. – Каждая мышца болит.
Маша засмеялась.
– Ничего, городские неженки, вам полезно поработать на свежем воздухе. Идите в дом, там баба Аля заварила травяной чай для вас, – сообщила Маша.
– Это хорошо. А телек работает?
– А я не спрашивала, – призналась Маша.
– Женщины, – отец покачал головой.
В доме старушки пахло лекарствами, нафталином, приятным ароматом трав и дымком от выпечки. Баба Аля шумела на кухне посудой.
– Это мы! – сообщил с порога Илья.
– Проходите, мужики, я оладий вам напекла.
Мужчины прошли на кухню. Она была просторной. В одном углу ее разместился старенький кухонный гарнитур и холодильник, напротив, по диагонали, стоял стол, накрытый скатертью с ярким рисунком, печь, а между ними старый японский кинескопный телевизор.
– Бабуль, а ваш телевизор исправен? – с надеждой спросил Илья.
– Да, вроде, сто лет не включала. Летом некогда смотреть, только зимой включаю. Воткни в розетку.
Максим стоял к телевизору ближе, воткнул розетку и нажал кнопку включения. Телевизор долго разогревался, издавая свистящие звуки. Тот канал, на котором он включился, показывал серую рябь. Следующий тоже.
– А сколько каналов у вас показывает? – спросил Максим.
– А я считала? Десять или двенадцать. Я-то смотрю только два, новости да кино про несчастных баб.
Максим разобрался в меню и полез в настройку, чтобы заново включить поиск каналов. Экран мельтешил помехами, но не цеплялся ни за один канал. Завершив их поиск, тюнер нашел еще и радиостанции, и о чудо, две из пяти найденных работали. На одной играла музыка, а на второй передавался текст, что-то вроде предупреждения о чрезвычайной ситуации.
– М-да, информативно, – разочарованно произнес Илья Витальевич.
– А кому это надо, сидеть в студии? Все спасаются, – решил Максим.
– Так, мужики, вот вам оладушки, сметана, мед, макайте и с чайком из чабреца. Выключите эту пакость, чтобы не отвлекала, – попросила она насчет заунывно бубнящего предупреждением телевизора.
Максим ткнул в кнопку выключения. Оладьи были великолепны, с легкой кислинкой, сочные. И сметана, и мёд им очень шли. А травяной чай прекрасно тонизировал, снимая мышечную боль. Из бани вернулась Маша. Ее волосы были скручены полотенцем в сложную «чалму», непонятно как держащуюся на голове.
– Садись скорее, дочка, а то твои мужики оставят тебя без завтрака. Вот это я понимаю – аппетит, сразу видно, что люди работящие, – баба Аля придвинула тарелку с оставшимися оладьями ближе к девушке.
– Максим, пап, а вы не видели машины, которые по улице проехали? – спросила Маша.
– Какие машины? – поинтересовался отец.
– Обычные. Только их было несколько штук. Я подумала, что отсюда вряд ли кто сейчас захочет выехать, значит, это приехали откуда-то.
– А я говорил, – многозначительно произнес Максим. – Как только прознают, что здесь тихое место, ринутся все, кому не лень. Идти надо к людям, прояснить им ситуацию.