— Значит, второй стоял на подсумке, что мы оставили в развалинах, — объяснил Крюгер. — Вот и разъяснилось твое приключение в Баре — и он мне подмигнул…
Я вспомнил гостеприимного парнишку с дрожащими рукам и горько пожалел, что ударил его всего один раз. А потом представил, что бы сейчас было, не зависни я тогда на этой самой сумке, и вытер мокрые ладони о штаны.
— Значит, за вами следили от самого Бара… — Подвела итог дискуссии Катана и так полоснула глазами, что мне аж дышать трудно стало. Про свой косяк эта стерва уже позабыла.
— Это я больше всех виноват, признался Крюгер. — Попытался ночью взломать Большую карту, видимо, меня засекли и сделали выводы. Хотел скачать данные твоего Олега Васильевича. — Объяснил он мне, хотя чего тут было объяснять?
Большая Карта, виртуальная модель Зоны, самая главная ценность в Исследовательском Центре. Туда ученые заносят все собранные данные, причем каждая группа работает со своей частью информации, но общую картину видят все. Если, например, физики обновляют карту аномалий, у биологов автоматически меняется карта возможных миграций мутантов. К этой штуке они даже военных подпускали со страшным скрипом, ничего удивительно, что попытку нелегального проникновения отследили в момент.
— Что с «маяком» делать будем. — Вернул нас к насущным проблемам Доцент. — Здесь оставим?
— Да нет, зачем же. Пусть стоит на своем месте, сам же говоришь, что под комбезом не видно. А там придумаем, как его использовать… — Разъяснив эту загадку Крюгер не то, что бы успокоился — он и раньше не особенно нервничал — а как бы повеселел. Как и большинство адреналиновых наркоманов неизвестности он боялся много больше, чем видимой реальной опасности.
И мы пошли в город.
* * *
Ночь в Припяти не спускается сверху, как в цивилизованных местах, а, наоборот, выползает снизу из ям и подвалов, вот и сейчас: на уровне крыш еще оставалась приличная видимость, а во дворах уже скопилась вполне полноценная мгла, так что спина впереди идущего не столько виднелась, сколько угадывалась.
Вот в это самое романтическое время суток мы и вошли в город, наполненный ходячими мертвецами, мутантами и сталкерами, которые не разбираясь палили на каждый шорох. Да, в этом наш специалист по компьютерным стратегиям все же ошибся: никто и не подумал эвакуировать на ночь сталкеров-ополченцев. Правда, они уже к вечеру больше изображали активность, чем реально работали, а с наступлением темноты и вовсе притихли, однако риск словить от них пулю оставался достаточно высоким.
Что касается мутантов, то тут все было не так уж и страшно: те, что поумней, типа кровососов и собак, разбежались еще днем, не говоря уж о химерах, контролеров мы пока не слышали, оставались только совершенно безбашенные снорки. Одного я снял на детской площадке, еще двоих мы с Крюгером подстрелили возле магазина «Книги», последний прыгнул нам на голову с автобуса, но его очень тихо и грамотно завалили из пистолетов Доцент и Масяня.
Главной проблемой оставались, таким образом, зомби. Идти по открытым проспектам мы, конечно, не рискнули, двигались дворами, где они попадались хоть и не на каждом шагу, но чаще, чем хотелось бы. Двое на школьном двое, еще один — у детского сада, потом во дворе пятиэтажки, затем двое за автобусной остановкой…
Передвижение наше выглядело так: пройдя один двор мы застывали за углом и долго изучали следующий участок, где можно было бы скрытно пройти. При этом фонарями пользоваться было нельзя, от ПНВ в таких условиях тоже толку немного, оставалось полагаться на слух, благо, чего зомби совсем не могут — так это стоять неподвижно и тихо на месте. Звук шагов, монотонное бормотанье и прочие шумовые эффекты выдавали их с головой.
При этом основная часть работы приходилась на нас с Крюгером, потому что только у нас было достаточно мощное и бесшумное оружие. Мои магазины пустели с пугающей быстротой, только на того гада, что засел на пожарной лестнице в детском саду, я извел полных две обоймы. Взятые у Сидора пять пачек больше не казались мне большим боезапасом. Да я и хотел взять еще, только все разобрали долговцы, главные потребители восьмимиллиметрового калибра.
И добавьте еще аномалии, которые встречались в каждом дворе.
В таком режиме мы за два часа прошли меньше километра, зато шума настоящего пока не подняли, а это — главное.
Но все хорошее когда-нибудь кончается — главные неприятности нас ждали в проеме между двумя девятиэтажными «свечками», где на первый взгляд ничего угрожающего не было. Следующий по ходу движения двор оказался перекрыт гаражами и стенкой, поэтому Крюгер вывел нас в этот проход, рассчитывая, видимо, пройти улицей. Как раз между этими высотками расположилась мощная «электра», пришлось сильно прижаться к стенке того дома, что стоял левее. Первые трое — Крюгер с девчонками — прошли, а вот нам со Студентом (я шел замыкающим) повезло меньше.
Как только он вошел в самую узкую часть, кусты у подъезда затрещали и прямо на нас вышел свеженький зомби в долговском комбинезоне. Он поднял свою «Грозу» и жить Студенту оставалось считанные пару секунд, но автомат вместо очереди в живот выдал звонкий щелчок — патроны кончились. Студент, рискую влететь в аномалию, принял правее и прошмыгнул вперед, практически зацепив этого зомби плечом.
Мне следовало повторить его маневр, но я вместо этого решил таки зачистить тыл и открыл огонь. Две пули в грудь отбросили его назад, остальные начисто снеси голову, но даже оставшись с одной нижней челюстью, этот гад (все же крепкие в «Долге» ребята) успел разрядить подствольник. Граната ушла вверх, срикошетила от балконов и взорвалась где-то у меня за спиной. Взрывом меня бросило вперед, я сделал кувырок через падающий труп, а вскочив на ноги, обнаружил, что своих уже не вижу и ориентацию потерял.
Я не то, чтобы растерялся, — просто замер на несколько секунд, пытаясь сориентироваться на слух, но тут перед подъездом объявилась еще одна фигура с автоматом. Я успел нажать на спуск первым, но на этот раз пустой щелчок выдал уже мой «винторез». Я шагнул к подъезду, чтобы укрыться в нем и сменить магазин. Зомби выстрелил. Пули прошли в метре от меня, затем свинцовый шквал сместился в мою сторону, пришлось рухнуть на асфальт, однако и это меня не спасло бы, но тут из подъезда грохнула длинная очередь и мой противник отлетел прямо в аномалию.
Однако, радоваться было рано: взрыв и выстрелы привлекли ненужное внимание и с крыши противоположного здания тоже начали стрелять. Дверь в подъезд находилась от меня в паре метров и я прямо на четвереньках метнулся туда. Слишком поздно я сообразил, что мой спаситель стрелял из «калаша», которого ни у кого из наших не было.
Я успел подняться на ноги, увидел надвигающийся на меня приклад и сразу же после этого с грохотом рухнул в черный провал беспамятства.
* * *
Меня привел в чувство острый запах застарелой гари и плесени. Еще прежде, чем открылись глаза, я понял, что нахожусь в заброшенной квартире — для этих помещений характерна особая атмосфера, которую не спутаешь ни с влажной затхлостью подвала, ни с прокуренной духотой Бара.
Болела голова. Ощупав ее, я не нашел ни серьезных повреждений, ни шлема, который меня спас от них. К сожалению, от сотрясения мозга он не предохранил: подступала тошнота, а в глазах все плыло и кружилось. Я попытался встать и не смог, положил руку на бедро, но нащупал лишь ремень на штанах. На мне не было уже ни костюма, ни брони — это я понял, ощутив лопатками неровности паркета и мусор на нем, — а судя по мерзнущим ногам, с меня еще и обувь сняли.
Первое, что я разглядел, когда зрение пришло в норму, — это две здоровых грязноватых ладони, занятые совершенно глупым делом: сидящий надо мной выщелкивал из обоймы «стечкина» патроны, катал их между пальцами и тут же с ловкостью фокусника вставлял обратно.
Я знал только одного человека, привыкшего медитировать подобным образом… Жалко, что тот зомби промазал — уже лежал бы себе на асфальте, без лишней суеты, ведь даже испугаться всерьез времени не было…
— Ну, здорово что ли, Ботаник! — Сказал Калым. — Я вижу, ты нехило приподнялся за эти дни? Костюмчик ценный, «винторез»… Много что ли взял в подземелье-то?
— Почти на полторы сотни. — Честно ответил я. И тут же спросил. — А где Глыба?
— Жидковат оказался твой Глыба, решил соскочить. — Охотно ответил Калым.
— С каких это пор он стал моим? — Мне надо было любой ценой протянуть время для того, чтобы хоть немного прийти в себя.
— С тех пор, как перешел в команду слабаков. В Долине он ничего себе шустрил, а как предложили в Припяти повоевать, так очко у него взыграло. Решил, что лучше три года на параше отсидеть, чем пару дней в центре Зоны отработать. Но я всегда знал, что у вас всех сфинктеры слабые. Одни только Лапоть настоящим мужиком оказался, прикинь? Эй, Лапоть! — крикнул он куда-то через плечо. — Ну-ка выйди, поздоровайся со старым товарищем!
