— Пора, — сказал Атли, и северяне открыли двери…
Слаженный грохот автоматического оружия на какой-то момент все же перекрыл демоническое рычание толпы. Воспользовавшись всеми доступными в доме дверьми и окнами, викинги в несколько секунд выплеснули на готовящихся ворваться в самый большой дом поселка троллей целый шквал свинца, положив на месте почти три десятка отродьев. Рев боли и ужаса, еще более дикий и неудержимый, чем предыдущий вопль идущих в атаку, взметнулся над деревней, заставив беснующихся под вышками троллей замереть.
А северяне не стали останавливаться. Разбившись на привычные пары, они быстро покинули дом, воспользовавшись замешательством врага, и продолжили кровавую жатву уже на улицах. Круша страшнее пули, над поселком грянуло немногочисленное, но единое:
— Один!!!
И следом, накладываясь на стрекотание винтовок и вопли подбитых троллей:
— Раумсдаль!!!
Орда дрогнула. Качнулась многосотенным телом и распалась, вытекая из поселка и сшибаясь с вновь подходящими сородичами. Самые отважные все же бросились вперед, брызжа слюной и размахивая оружием, но девятиграммовые посланцы Хель настигали их в прыжках, бросая на землю и ниже, в самое царство старухи. Викинги двинулись по улицам, прицельным огнем добивая и выжимая троллей из поселка.
Ивальд шел рядом с Бьёрном и Эйвиндом, ничего не слыша из-за пулеметного грохота, и постоянно оглядывался назад. Под ногами шевелилась истерзанная пулями умирающая масса, вверх тянулись когтистые руки, кто-то пытался уползти. Забрызганный чужой кровью, с трудом перебираясь через завалы, дверг шел вперед вместе со всеми остальными, стреляя во все, что попадало в прицел. Снайперы с вышек продолжали косить вождей.
Отброшенные к северной части поселка, тролли все же не побежали. Подпираемые сзади еще не вкусившими ужаса и боли братьями, они откатились за углы и заборы, забросав вышедших к складу викингов дротиками и тяжелыми стрелами, ни одна из которых, к счастью для последних, не нашла своей цели. Северяне еще немного дожали троллей до просторного склада, постреляли для острастки и остановились, укрепляясь на остатках баррикад.
Мимо засевшего за ящиком Бьёрна и меняющего магазин Ивальда, чавкая по грязи улочки, быстрым шагом прошел перепачканный кровью Атли. Арнольв, придерживая болтающийся за спиной гранатомет, с окровавленным мечом в одной руке и дымящимся автоматом в другой, прикрывал спину брату и ярлу. Атли ухватился за плечо ирландца, уверенно кивнул и сквозь зубы приказал:
— Давай, Ирландия!
Рыжий коротышка блеснул зубами, словно речь шла о детской шалости, быстрым движением отцепил от пояса старинный армейский пульт-трубку и одну за другой нажал три красные кнопки.
Все нужно делать последовательно и неторопливо: сначала стаскать в один угол три-четыре бочки с солярой, накрыть их ветошью и бросить рядом пару пустых, потом то же самое в другой угол, по одной фляге бензина туда и сюда, несложные завалы из ржавых борон, кос, плугов и инструментов, что разлетятся шрапнелью, потом спрятать детонаторы и установить маячки. Тролли вскрывают ящики, проверяют бочки, хлам в углах, а потом ты нажимаешь кнопки…
Склад, с укрепившимися вокруг и внутри него троллями, взорвался очень красиво, на несколько секунд осветив чернеющую силуэтами опушку и превратив ночь в день, в одно мгновение скосив убитыми и ранеными почти сотню отродьев. И окончательно сломил их дух.
В медленно гаснущем свете огня и картинно кружащихся, опадающих на землю останках тракторного ангара уцелевшие тролли бросились бежать, сбивая друг друга с ног и затаптывая раненых. Викинги пошли за ними следом, помогая еще неуверенным в разгроме выстрелами и криками, но таких было мало. Неслаженно рыча от боли и ярости, остатки орды стремительно откатились в лес, оставляя после себя оружие, убитых и умирающих.
Выйдя на несколько шагов вперед и поставив ногу на труп особо крупного тролля, Арнольв улыбнулся тонкими губами. Что-то напевая себе под нос, снял с плеча гранатомет. Северяне раздались в стороны.
Великан открыл прицел, разложил компактный пульт и, укрепив трубу в широкое плечо, принялся выискивать наиболее плотную толпу бегущих.
— Пусть Хель гостеприимно примет вас, отродья Мидгарда, и более никогда не выпустит из своих чертогов! — пробормотал Арнольв и щелкнул спусковой кнопкой.
От резкого свиста на секунду заложило уши, за спину великана рванулся дымный хвост, а вслед отступающим в панике троллям над самой землей скользнул продолговатый снаряд. Прошел над головами бегущих и врезался туда, где наиболее смелые отродья остановились на опушке, собирая своих.
От взрыва дрогнула земля, с треском начали заваливаться несколько сосен, а во все стороны полетели порванные взрывом тролли.
Арнольв закинул голову к небу, громогласно захохотал и сложил оружие. Через несколько секунд опушка окончательно опустела, лишь слышались из глубины леса рычание и стоны раненых.
Северяне осмотрели поле боя. Огонь с догорающего склада лизнул заснеженные крыши соседних домов, но, похоже, передумал и отступил. Улицы казались живыми от шевелящейся на них стонущей массы подыхающих троллей. В разбросанных осколках повылетавших от взрыва окон плясали отражения пожара и луны.
Ивальд, осторожно вышедший к поваленному троллями забору, что на самом краю поселка, смотрел на опушку леса, все еще не в силах опустить теплую винтовку. Подошел Бьёрн, остановился за плечом, глядя на тусклые звезды:
— Хвала Всеотцу за подаренную победу, во славу Хранителя Мудрости одержанную над отродьями. Хвала Торумогучему за силу и храбрость, что направляла наши руки вбитве. Хвала Тюру за умение и меткие удары. Хвала Хальвбьёрну Полутроллю за покровительство и удачу, что дарует он раумам в битве. Славьтесь, великие Асы! — Викинг опустил взгляд на дверга, нагнулся и осторожным движением заставил его разжать пальцы на рукояти оружия. — Ты неплохо держался, коротышка… Пойди, выпей с ближниками, сейчас предстоит самая трудная работа.
Ивальд непонимающе поднял на Бьёрна еще мутный взгляд.
— Добивать раненых троллей, — негромко пояснил тот.
Но ошибся.
Только через полчаса, когда возбуждение, принесенное битвой, а точнее сказать избиением троллей, схлынуло, Ивальд почувствовал, как похолодало. Еше так недавно бьющая горячими струями, кровь троллей замерзла, покрыв улицы Тулинского зловещим тротуаром, а тела коченели мгновенно. Остальные северяне, что в данный момент не работали на стаскивании трупов, тоже кутались в теплую одежду. Говорить не хотелось, водка почти кончилась. Сложив перед домом Губани костер из недогоревших остатков сарая, викинги грелись, негромко обмениваясь впечатлениями. На вышку добровольно опять отправился Орм. Глотнул для сугреву, покурил, набрал еще патронов и полез наверх, поглядывая оттуда на остальных через перила.
Деревню и находившихся в ней северян охватило сонное оцепенение. Праздновать будут позже, в длинном доме, а сейчас все просто приходили в себя, подсчитывая количество убитых. Двигаться было лень, а ведь наутро был запланирован еще поход по следам ускользнувших троллей…
Прошел Олаф, подбросив в костер изломанный фанерный щит, сел на вынесенную из избы лавку и начал набивать трубочку. Ивальд придвинулся к огню. Видимо, как и гордость победы, осознание, что ты только что убивал, приходит немного позже. Кузнец смотрел на свои руки, до сего дня лишь созидавшие, и представлял, что чувствуют люди, убивающие всю жизнь. Пытался, точнее, представить.
Атли и Торкель были в доме, туда же отправился и Бьёрн. Они обсуждали примерное направление движения племен и просчитывали по картам свой дальнейший путь. Харальд лениво болтал с Арнольвом, ирландец, казалось, спал, а Олаф раскурил табак и, немного попыхтев трубкой, передал ее двергу. Ивальд взял, понимая, что с сегодняшней ночи еще больше стал одним из них, и эта трубка неожиданно представилась ему подкупом, которым его уговаривали стать убийцей. Он неохотно затянулся, отдал трубку Олафу и вдруг отвернулся от костра, переламываясь пополам.
Викинг дождался, пока дверга вытошнит до конца, и, когда тот вернулся к огню, спросил, усмехнувшись:
— Не приходилось убивать?
— Я… — Ивальд отер снегом рот. — Больше не хочу…
— Ты это скажешь в последней битве, дурень, когда протрубит Гьяллархорн, — Олаф пожал плечами, — скажи спасибо, что нам еще с троллями воевать пришлось. А то могли и человеческие банды объявиться. А человека — всегда труднее.
— Это тоже люди, — сказал Ивальд, смачивая глотку водой из фляги.
— Чего? — Олаф даже опустил трубку на скамью.
— Мутации и войны по определению не могли сделать их зверьми. Творения чего-то великого, что принято считать Богом, не способны деградировать до уровня животных. Из овцы никогда не получится собака… Это такие же люди, которых вы, всего лишь более сильные и способные к красивой жизни, перестали такими считать. Для оправданий, для облегчения совести. А ведь это неприкрытый расизм. И фашизм тоже… — Ивальд перевел взгляд на огонь. — Как просто сказать — мы стреляем не в людей! Хорошо, я согласен принять, что подземный Червь не человек, но ведь он и не был им до войны, но эти… племена. То, что они занимают другую нишу, не ту, что у нас с вами, еще не означает, что они перестали…
