Лишь после очень долгой паузы он продолжил.
— К счастью, у вас все еще есть защитник, у которого хватает опыта борьбы с самыми разными угрозами. Меня не получится перехитрить. Нельзя испугать. Невозможно подкупить или растлить. Я узнаю врага в любом различии. И всегда найду способ, как ему правильно противодействовать.
Мы с Лаурой зачарованно смотрели на него, открыв рты.
— Политики, называющие себя «оппозицией», любят говорить о демократии. Пытаются соблазнить вас сладкими речами о том, что якобы дадут вам возможность самостоятельно решать свою судьбу. Но вам не стоит покупаться на эти обещания. Не сомневайтесь, что при более близком рассмотрении их «демократия» окажется коварной и трусливой формой тирании, при которой большой капитал с помощью своего информационного господства и армии лжецов будет держать вас в потемках и властвовать исподтишка, не принимая на себя ответственности, и убеждая вас, что вы якобы сами собой правите, и сами виноваты в бедах, в которые они вас непременно вовлекут.
Он покачал головой.
— Скажу откровенно — я не сторонник такой «демократии». Мне незачем прятаться за чьи-то спины. Я принимаю на себя полную ответственность за все свои решения, и за их последствия. Я знаю, что делать. Готов защитить вас. Готов вести вас. А от вас я требую лишь одного — веры.
Сразу за этим он перешел к сути.
— Почти сорок лет назад я объявил, что у меня есть план. План под названием «Ковчег». О том же я объявляю и сегодня. Есть план, который позволит быстро и решительно отвратить новую угрозу, нависшую над человечеством. В эти самые минуты этот план уже начинает реализовываться.
Я понял, что дальше будут звучать громкие вещи.
— Данными мне особыми полномочиями консорциум «Смарт Тек» объявлен вне закона. Все имущество консорциума, его членов и их сателлитов будет арестовано и перейдет под управление временной администрации, назначенной государством. Миноритарные акционеры и представители менеджмента, которые будут добросовестно сотрудничать с властями Содружества, будут со временем восстановлены в правах, и за ними будет сохранено их имущество. При этом произойдет настолько серьезное дробление капитала и будут приняты настолько серьезные антитрастовые меры, насколько потребуется, чтобы исключить сохранение за любой бизнес-структурой или ее собственниками существенного политического влияния.
— О, Господи. Я правда слышу это? — прошептала Лаура.
— Да, — кивнул я мрачно.
До сих пор я был уверен, что передо мной разворачивается лишь тонкая шахматная партия, по результатам которой игроки пожмут руки, смирившись с окончанием партии и соответствующим переделом сфер влияния. Но теперь было похоже, что я ошибался. То, о чем объявил Протектор, в мире политической борьбы был аналогом войны с применением оружия массового поражения.
— Лица, которые, по заключению спецслужб, ответственны за организацию заговора с целью захвата власти, включая основных бенефициаров консорциума, отныне подвергнуты санкциям, вплоть до полного приостановления правоспособности. Они воспринимаются отныне как угроза глобальной безопасности, и силовые структуры могут применить к ним такие меры, какие потребуется, чтобы устранить угрозу. Им, однако, будет гарантирована физическая неприкосновенность и справедливое разбирательство в случае добровольной сдачи.
Я покачал головой, с трудом веря в то, что слышу. Ведь только что Патридж фактически назвал таких людей, как Рудольф Дерновский, Алан Хьюз, Хирохито Нагано, Ник Барбер, Анатолия Де Вонг, Али Аль Сауд и Хариш Сурадж, самых могущественных людей на планете, не считая его самого, объектом охоты спецслужб, вплоть до возможности их физической ликвидации.
— Для сохранения стабильности и оздоровления глобальной экономики, долгое время находившейся в заложниках у глобального картеля, будет внедрен комплекс жестких регуляторных мер в сфере экономики. Я не сомневаюсь, что консорциум попытается спровоцировать ее тотальный коллапс с тем, чтобы полностью дестабилизировать общество. Мы не позволим этого сделать.
— Через пару дней фунт ничего не будет стоить, — предрекла Лаура, протирая глаза, как будто надеясь, что картинка, которую она видит, исчезнет с экрана. — Возвращаемся к бартеру?
Но и это было еще не все.
— Я не сомневаюсь, что бенефициары консорциума и их сторонники попытаются найти прибежище в так называемых «свободных экономических зонах», которые ими фактически контролируются, по всему миру. Большинство из них уже давно перебрались туда, и перевели туда все свои ресурсы, которые смогли, чтобы сделать их для меня недосягаемыми.
— Это он сейчас и о Сент-Этьене тоже, — заметила Лаура тревожно.
— Я не могу позволить, чтобы враг укрепился там и создал признаки собственной государственности, враждебной к Содружеству наций. Решение этой проблемы не терпит отлагательств. Поэтому я вынужден действовать крайне решительно. С администрацией каждой из СЭЗ будут немедленно начаты переговоры на предмет их мирного перехода под суверенитет Содружества, с сохранением разумной степени автономии. Я глубоко убежден, что они поведут себя в рамках этих переговоров мудро, взвешенно, и не доведут до ситуации, при которой на их территорию потребуется введение миротворческого контингента…
— Вот это да, — пробормотал я поражённо.
— «Миротворцы»? — едва не охрипнув, переспросила Лаура. — Он говорит о введении войск?
Я мрачно кивнул. Военная мощь — пожалуй, единственный критерий, по которой Протектор сам превосходил совокупно всех людей, которым сейчас объявил войну. Ведь после поражения Евразийского Союза в Четвертой мировой войне Объединенные миротворческие силы Содружества наций остались, бесспорно, самой мощной армией, не имеющей реальных соперников. Протектор имел полномочия Верховного главнокомандующего, а в миротворческих силах всегда уделялось большое внимание воспитанию лояльности к власти. Консорциуму будет сложно найти поддержку среди миротворцев — они смогут опираться только на наемников.
О том же, видимо, подумал и Патридж.
— Деятельность частных военных компаний отныне запрещена. Существующим, при отсутствии враждебных к Содружеству действий, будет позволено и впредь заниматься охранным бизнесом. Но отныне — с применением исключительно несмертельного и индивидуального стрелкового оружия, а также технических средств, разрешенных в гражданском обороте.
Сказанное звучало невероятно после почти 40-летней эпохи бурного роста ЧВК, венцом которого стала Четвертая мировая война, в которой приняли непосредственное участие сотни тысяч частных контрактников. Но я уже устал удивляться.
— Все без исключения частные военизированные формирования подлежат полному разоружению. Боевая техника и запрещенные отныне виды вооружения будут безвозмездно реквизированы. Личный состав будет на добровольной основе подвергнут аттестации на предмет включения в состав миротворческих сил. Формирования, которые откажутся следовать озвученным требованиям, будут рассматриваться как враждебные. К ним будут применены меры по принуждению к миру и порядку — настолько решительные, насколько потребуется, чтобы устранить любую угрозу с их стороны.
— Проклятье, — прошептал я, болезненно поморщившись.
Одна только «силовая триада» — «Глобал Секьюрити», «Чи Милитари» и «Бразилиа трупс», имела около 500 тысяч персонала, включая 250 тысяч боевого личного состава, и совокупный оборот свыше триллиона фунтов в год. Если присоединить к этой цифре еще несколько десятков более мелких подрядчиков, таких как «Инновейшн Дифенс», знакомые мне «Эклипс» и «Грей Айленд Ко», и так далее, то прибавится еще порядка 100 тысяч боевого состава, и 300–350 миллиардов оборота. 200–300 тысяч контрактников были сокращены после войны, но не менее половины из них находились в активном резерве и могли быть быстро мобилизованы через Ассоциации профсоюзов подрядчиков оборонного сектора. На вооружении частников находилась самая современная техника и вооружение стоимостью в триллионы фунтов. Заявление Протектора означало фактически бесславный конец этого рынка. И невозможно было поверить, что главные игроки с таким концом смирятся.
