— Я — это ты, Никси, — тихо сказал нот, протянув ей руку.
— Ты — это я, Ассур, — также шёпотом ответила она, потянувшись к нему. Ладонь заискрила белыми частицами, когда та дотронулась до него, — я помогу вам, анимагены, — твёрдо заявила девушка, глядя в глаза Прокуратору, ибо знала, что через него она обращается ко всему его народу, — но я также хочу, чтобы и вы исполнили мою волю.
— Что же ты хочешь?
— Я хочу… — Никси запнулась, на секунду отведя взгляд. — Я хочу почувствовать тот мир, к которому вы стремитесь. Ощущать радость и грусть, любовь и ненависть. Чувства, не придуманные виртуальностью, но реальные. Ты доказал мне, что это имеет смысл. Что моё существование имеет смысл! Я хочу дотронуться до тебя по-настоящему… Я хочу стать анимагеном!
***
Воздух за бортом стремительно холодел. Показатели едва успевали обозначать аномалии на радарах. И это были не спонтанные прорехи между мирами, а контролируемые Рераром разрывы, проявляющиеся в колоссальных завихрениях чёрных туч, слепящих молниями. Гравилёты беспрестанно маневрировали, то разделяясь, то сближаясь на опасную дистанцию. Лавировать в небесном хаосе становилось всё труднее.
Паладины не смыкали глаз. Каждый из них сейчас создавал поле Конвентума достаточной силы, чтобы исключить их из реальности Рерара, позволяя машинам проскользнуть незамеченными. Но каждого из них сейчас обуревали эмоции. Они чувствовали знакомые потоки энергии, сочащиеся в этой местности, будто гейзеры.
Великий Храм Ауколис, построенный новусами Бенленского монастыря, когда-то придавал покой и умиротворение всякому, кто ступал на территорию умвелотонской области. Концентрация псионической силы выходила далеко за пределы города, пусть это и не заметно для окружающих. Доброжелательная к людям воля новусов придавала сил и внушала надежду. Даже те горожане, что находились в плену Никси, могли долго бодрствовать и даже выходить из сети в реальность. Это, в свою очередь, давало новусам надежду на то, что однажды те сами отринут собственную клетку, создав вместе с ними «светлое будущее». Услышат голоса и восстанут против собственных пороков. Таков был замысел Хора Разума Ауколис и смысл его Песни.
Теперь, от былой славы старого храма остались лишь воспоминания и руины. Исказив Песнь и через неё забрав у новусов их силы, Дейриер напитал ими Рерара, а тот, в свою очередь, забрал души живых. Псионическая конвергенция некогда считалась теоретической возможностью расколоть реальность настолько, что псионик, при должном насыщении, мог заменить собственной душой саму ноосферу планеты. В то время ни Велир, ни кто-либо ещё из Оперетты, даже предположить не мог, что это вообще возможно силами одного новуса. Для прорыва между мирами требовалась концентрированная воля как минимум десяти полностью обученных ноосенсов, и в несколько раз больше, чтобы контролировать разрыв. Неуправляемая энергия иного уровня реальности могла исказить планету до неузнаваемости, сделать её непригодной для обитания. Потому, если такие опыты и проводились бы в новой Оперетте, которую Истоки планировали поставить вместо себя, то они бы потребовали всех ресурсов Хора.
«А сейчас, мы воочию убедились в том, что все твои теории оказались верны, Велир, — Кадасла горько усмехнулась, представляя восторг старого друга, — вот только цена этих знаний была слишком велика». Она сидела напротив выхода из казарм у стены, полностью облачённая в доспех Паладина. Тёмно-синяя броня с жёлтыми рунами тускло отражала свет ламп помещения. Гравилёт качнуло, заставив волнообразные элементы доспеха звякнуть друг о друга. Безликая маска с прорезями для глаз и голубым камнем «оу» посередине лба невидящим взглядом смотрела на закрытые створки. Глаза нот были закрыты, но она не спала. Она забыла, когда вообще последний раз засыпала. Отчасти из-за бесконечной войны, проклятой всеми анимагенами, отчасти, из-за того, что не хотела видеть сны. «Они постоянно смотрят на меня, — в саду нового Храма Ауколисс, всякий раз, когда она проходила мимо статуй Оперетты, ей казалось, что мраморные изваяния поворачивают к ней голову. Но не осуждают. Они не могли осудить её ни при жизни, ни после смерти. И это ранило нот ещё сильнее, — почему вы не ненавидите меня? Я же подвела вас! Я поклялась защищать вас и человечество от зла, но проиграла! Предала вас и наш замысел. И вы так легко прощаете меня?!» Её пальцы чуть дрогнули. Руны на запястьях засветились ярче и начали медленно угасать, следуя мыслям своей хозяйки.
Как и окружавшие её Паладины, она чувствовала приближение к Умвелотону. Точнее, тому, что от него осталось. Считалось, что это первый город, построенный людьми-полукровками в давние времена, когда на Аревире ещё жили драконы. И что плато Октало было создано искусственно, дабы позволить поселенцам безопасно развиваться и защищаться от налётчиков с южных земель. Неизвестно почему, но Дейриер и Рерар не стали разрушать Умвелотон полностью. Его здания, улицы и площади, пусть и обросли странными пульсирующими наростами, но всё ещё стояли на своих местах. Из проломов в стенах и окнах виднелись щупальца мутантов, угнездившихся в квартирах эххийцев, над шпилями небоскрёбов кружили стаи летающих тварей, превративших их в ульи. В каналах и высохших озёрах мерзко булькала зловонная жижа, служащая домом каких-то глубоководных порождений, впавших в спячку из-за отсутствия настоящей воды. Стаи мелких шестиногих грызунов сновали между проулками. Что-то большое гулко топало в южной части города, двигаясь в голубом сумраке куда-то к его окраинам. Мраморный Дворец, хоть и утратил былые величие и позолоту, всё ещё выглядел внушительно и даже относительно целым. Словно не из этого мира, замок Владыки Эххи теперь излучал такую ауру негатива, что даже на таком расстоянии Паладины уловили её. В залах и комнатах горел свет — «Тёмные Голоса» устроили в нём своё логово. Мрачные тени в чёрных туниках и балахонах бродили по его дворам и стенам, изредка вглядываясь в бесконечные Пустоши на горизонте. Они тоже ощущали тревогу — вести о том, что анимагены атаковали и уничтожили уже трёх генералов их армий, не могли остаться ими незамеченными.
Лишь городские стены полностью исчезли — первое, о чём позаботился Дейриер. Сделал ли он это потому, что хотел выпустить миллионы мутантов, или же из-за какого-то символизма, теперь никто не знал. Не осталось тех, кто мог знать мотивы этого человека.
Чем ближе они подлетали к Умвелотону, тем мрачнее становились анимагены. Каждый из них ощущал боль утраты и ужас поражения. Всё чётче слышались голоса тех, кто навсегда остался в этом городе. Та позитивная энергия, наполнявшая эти земли, превратилась в бесконечную псионическую бурю ненависти и боли. Призраки таились в тенях, сверкая белыми мёртвыми глазами, псионические твари и паразиты беспрепятственно проникали в их мир, пытаясь найти подходящее тело для воплощения. Одержимые мутанты сбивались в стаи, убивали ещё живых, а те возрождались одержимыми. Бесконечный водоворот жизни и смерти, прямое проявление Хаоса на Аревире. Лишь когда Рерар провозглашал свою волю, это безумие замирало, а после послушно подчинялось ему. Будучи ноосферой, Рерар контролировал всю реальность планеты, кроме одного красного маленького пятнышка на кайлитийском континенте. Анимагены — его первые дети, совместные творения с другими Создателями Анима. И его главное поражение. Задумав использовать их в качестве новых жителей Аревира, Рерар упустил из виду, что их мышление и мировоззрение отличаются от человеческого, даже несмотря на то, что души внутри их металлических тел, принадлежат людям. Это и сыграло роковую роль для его плана. Псионическая конвергенция грозила уничтожить всю жизнь на планете, и уничтожила бы, если бы не «Тёмные Голоса». Эти новусы смогли отсрочить исчезновение биосферы, пока мутанты и прочие порождения не стали появляться самостоятельно, половым путём. Души, захваченные Рераром, появлялись в этих тварях, связывая их той же нитью, что и предыдущую жизнь. Их примитивный разум сохранил биосферу, а вместе с тем и закрепил Рерара в качестве новой ноосферы. Что же до «Тёмных Голосов», когда-то они готовились стать гибридами, такими как Стрелок и Химера, однако сколько бы Дейриер не проводил опытов, ему не удалось воспроизвести даже подобие файлара, чтобы удержать в гибридном теле душу человека. Несмотря на имеющиеся знания, душа неизменно ускользала из созданных им стержней обратно к Рерару.
