— Когда я был в Африке, моя старая знакомая Рина Кейдж, бывшая полицейская, случайно встретила меня. Ее поразило, в каком состоянии я находился. Хотя я предупредил ее об опасности, но она начала наводить справки у начальства «Глобал Секьюрити», где она работала. Пыталась вызволить меня. Я умолял Чхона не трогать ее. Но пару дней спустя она попала в засаду, якобы устроенную боевиками ФАР, после которой очутилась в госпитале в тяжелом состоянии без глаза и ноги. Я узнал о ее судьбе много лет спустя.
Таймер продолжал вести отсчет, возвещая, что осталось 06:12.
— Мне казалось, что ничего хуже быть уже не может. Но, оказалось, что я ошибался. Чхон приготовил для меня нечто особенное. В преддверии войны меня уволили задним числом из ЧВК и отправили со специальной миссией в Центральную Европу, в составе группы, которой руководил тот самый Локи. Наша задача была проста — под видом карательного отряда Евразийского Союза мы должны были жестоко терроризировать нейтральные поселения. Затем террор освещался в СМИ, чтобы настроить местное население против евразийцев. Вместе с группами местных наемников и бандитов мы совершили четыре кровавых рейда, в результате которых погибли больше 60 человек, прежде чем отряд реальных евразийцев настиг нас.
Таймер показывал 05:00.
— Мне посчастливилось встретить девушку, которую я когда-то знал. Ее звали Маричка. Она была маминой воспитанницей в центре Хаберна. Она помогла мне на краткий миг снова ощутить себя человеком. Но я не мог жить без «Валькирии». Кроме того, началась война, а я на тот момент все еще верил, что Евразийский Союз — это большее зло, нежели то, которому служу я. И я вернулся назад в Легион. И там я провел всю войну.
На экране появились кадры из Северной Америки.
— История умалчивает, что отряд Сил специальных операций, единственным живым участником которого является знаменитый Фрэнк Джакоби, провел легендарную операцию «Скайшредер» не без помощи бойцов ЧВК. Я был одним из них. И, вероятно, последним, кто все еще жив. Я провел больше недели среди льдов в Кордильерах, наблюдая за исследовательским центром евразийцев. А затем участвовал в штурме. Я не знаю, правдой ли были россказни о проекте «Скай», был ли этот проект вообще. Но я точно знаю, что мы убили абсолютно весь гражданский персонал этой исследовательской станции — просто перестреляли, не задавая никаких вопросов, всех, за исключением Пака Луньчжоу, руководителя проекта, которого мы захватили и вывезли оттуда живым. Я не знаю точно, где он сейчас. Но до меня дошли слухи из надежных источников, что он все еще жив, и работает теперь в Содружестве где-то в тайных лабораториях. Проект «Скай», если он действительно существовал — слишком мощное оружие, чтобы просто уничтожить все данные о нем и навсегда забыть. Евразийцам больше не удастся реализовать его, ведь они больше не имеют доступа к орбите. Но ведь есть и те, кто такой доступ имеют.
Даже в полумраке я ощутил приглушенный шепот, пронесшийся по залу.
— Я мог бы обо многом рассказать. Например, о том, что на евразийской базе Обок в заливе Таджура 16-го июля 2092-го не было бы никакого восстания военнопленных, если бы не диверсионная операция, проведенная отрядом Легиона, в которой участвовал я лично, нужная, чтобы оправдать последовавший затем кровавый штурм базы. Но у нас мало времени. Так что я лучше перейду к главному — к тому, как эта война окончилась.
На циферблате было 03:05. Этого должно было хватить.
— Перед штурмом Новой Москвы, по личному поручению Окифоры была сформирована так называемая «чертова дивизия» из самых мощных формирований ЧВК — «Железного Легиона», корпуса «Крестоносцы» и эскадрона «Сатана». Ее командующим был генерал Чхон. Эта дивизия была на первом краю наступления. Ее задачей было проложить путь внутри своими трупами. В этом была двойная польза. Во-первых — сэкономленные жизни миротворцев. Во-вторых — ликвидация тысяч свидетелей и соучастников военных преступлений.
Я тяжело вздохнул. Кивнул на экран, на котором замер кадр с трупами на улицах.
— Все эти люди погибли от сильнодействующего отравляющего вещества под кодовым названием «Зекс». Оно было распылено в жилых секциях Новой Москвы бойцами эскадрона «Сатана» генерала Гаррисона по приказанию Чхона. От кого он получал приказы — мне не известно.
На дисплее отобразился кадр с предательским убийством евразийского офицера.
— Они также ответственны за многочисленные убийства военнопленных.
Я тяжело вздохнул.
— Я не снимаю с себя ответственности за то, что я сделал. Но, Бог мне свидетель, и вы все мне теперь свидетели — я попытался остановить этих людей. Но Чхон и Гаррисон натравили на меня своего выродка — суперсолдата по имени Тайсон Блэк. После схватки с ним я выжил лишь чудом. Помимо очень тяжелых травм и ранений, получил страшную дозу радиоактивного излучения из-за известного вам выброса на ТЯЭС. Я провел почти год в коме. Неоднократно переживал клинические смерти. На моё восстановление были потрачены миллионы фунтов. И не потому, что среди моего руководства нашлись альтруисты. Это тоже была часть эксперимента, который вёлся с самого моего рождения — смогу ли я выжить после того, как меня буквально превратили в кусок фарша.
Мне осталось говорить чуть больше двух минут.
— Тяжелые физические и психические травмы и тяжелая наркотическая зависимость, за которую я должен был благодарить своих «хозяев», не были моей единственной проблемой после списания из Легиона. Люди из СБС четко дали мне понять, что я должен держать язык за зубами, иначе моя судьба будет печальна. Им удалось запугать меня. Но им не удалось запугать другого молодого ветерана Легиона, Питера Коллинза, ранее рядового Орфена. Питер тоже был в Новой Москве, тоже получил тяжелые ранения, долго лечился от наркозависимости, связанной с применением «Валькирии». Но он выкарабкался. И не просто выкарабкался — он возжелал справедливости. Вместе со смелой журналисткой по имени Фи Гунвей они решили рассказать правду о войне в эфире радиостанции «Интра FM». Вот только ему не удалось реализовать свой замысел. О нем пронзали. Его схватили и накачали «Валькирией», а затем подстроили все так, будто у него случился срыв — и люди в полицейской форме убили его якобы при попытке ограбления аптеки. Сиднейские полицейские, во главе с капитаном детективов Паттерсон, вынуждали меня дать показания, потакающие этой бессовестной лжи. Когда я отказался, то я и мои близкие подверглись репрессиям.
Осталось меньше минуты. И я перешел к завершению.
— Сегодня я нарушил множество законов и оговорок в контрактах. Разгласил страшные военные и государственные тайны. Я признаю это. Я бывший полицейский, и я уважаю закон. Знаете, почему я пошел против него? Потому что те, кто обязаны его блюсти — нет, они даже не бездействуют. В лучшем случае они позволили запугать себя и закрыли на все глаза. В худшем же — сами стали исправными винтиками в механизме потакания лжи. Всю жизнь они пытались закрыть мне рот, не гнушаясь ничем — моя собственная память, которую я открыл вам, мне свидетель. И у меня не осталось иного выхода.
Зал безмолвствовал.
— Много разных политиков сейчас обращается к нам с экранов и со сцен на площадях. Кто-то называет себя нашим покровителем и защитником. Кто-то — освободителем. Кто-то — поборником демократии и прав человека. Я далек от политики. Давно отчаялся отделить зерна от плевел и понять, кто из них меньший лжец. Так что я обращусь ко всем им в равной степени.
Я указал на экран, где было изображено лицо Чхона.
— Вот это — самое настоящее зло. Зло, которому не может быть никаких оправданий. Которое никогда не может быть прощено или забыто. Оно было здесь, рядом с нами. Всегда. И оно до сих пор тут. Наверняка вы не признаетесь, что сами его породили. Может быть, вы не замечали его? Может быть, закрывали на него глаза? Вас обманывали, не доносили до вас правды? Я уверен, что вы найдете себе оправдания. И лучше бы они были хороши. Но я скажу одно: если вы не дадите этому злу решительный отпор, не осудите его, не сделаете все возможное, чтобы покарать этих людей — сейчас, когда я вытащил их на Свет Божий — то вы не заслуживаете того, чтобы нами управлять, не имеете морального права что-либо нам диктовать. И пусть весь мир это увидит.
