— Ну и готовил бы тогда сам, — огрызнулся Марат, бросая в кастрюлю какую-то сушеную траву. — Ты, наверное, тоже голодный, Ной? Садись, сейчас ужинать будем.
До меня наконец-то дошло, что они не колдуют, а всего лишь варят еду. Хорошо. С колдунами у меня никогда не складывалось нормальных отношений.
— Конечно, голодный, — ответил за меня Андрей. — А если ты не поторопишься…
— Заткнись, пожалуйста, — вежливо попросил Марат. — Ты меня достал.
— Вот так всегда! Я ведь только…
— Я сказал, заткнись.
Андрей обиженно замолчал, и молчал до тех пор, пока Марат не распорядился порезать хлеб.
Я снова сел у окна, на то самое место, которое облюбовал еще в первый раз. На улице быстро темнело. В желтых отблесках уличных фонарей небо казалось неестественно пустым и каким-то грязным.
Марат поставил передо мной тарелку.
— Приятного аппетита, Ной. Андрей, позови Киса.
— Я уже пришел, — сказал Кис, усаживаясь на место напротив меня. — Кроха уснул, так что для него не накладывай.
— Я так и понял. Ты лекарство принес?
Лекарство! Вот как они это называют.
— Принес. Лео, конечно, сволочь, но от денет никогда не откажется. Андрей! Чего ты там возишься?
Андрей с треском отодвинул соседний стул и плюхнулся на него, что-то недовольно бормоча себе под нос.
— Не зли меня! — предупредил Кис, зло прищуриваясь. — Я же сказал, Кроха спит. Разбудишь — гарантирую, девушки тебя любить перестанут! Ты ешь, Ной. Не обращай на нас внимания.
— Спасибо, — сказал я, берясь за ложку. От тарелки шел непередаваемый заманчивый запах домашней еды.
Несколько минут все молчали.
— Почему ты сбежал в прошлый раз, Ной? — спросил вдруг Марат. Я вздрогнул. Зациклились они на этом, что ли?
— Мы не смогли тебя найти, Кроха не запомнил толком, где твой дом, — объяснял тем временем Марат. — Извини.
— Зачем меня искать? — поинтересовался я.
Действительно, зачем, если даже собственные родители меня не ищут? Или ищут? Нет. Когда отец что-то ищет, он всегда находит…
— А они поняли, что следует сказать тебе спасибо, — язвительно заметил Андрей. — Не смотри так на меня, Кис! Я ведь прав! А раз прав — дам сдачи в случае чего.
— Хм, — Кис прищурился. — Интересно… Может, прямо сейчас и попробуешь?
Андрей проигнорировал его предложение.
— Понимаешь, Ной, Кроха тут всем популярно объяснил, как ты ему помог, а за одно и то, как со стороны выглядит неблагодарность. Вот их и проняло…
— Так чего ты ушел, Ной? — снова спросил Марат. Похоже, он не горел желанием обсуждать мотивы собственных поступков, зато не прочь был поговорить о моих.
Я пожал плечами.
— Мне здесь больше нечего было делать.
— А почему ты полез в драку? — поинтересовался Кис, размазывая по ломтю хлеба сливочное масло.
Я отложил ложку в сторону и посмотрел ему в глаза. Они были темными, с искорками бесшабашного безумия и непонятной мне странной обреченности.
— Давайте сразу определимся… Я не дрался с ними. То, что там произошло, даже с натяжкой нельзя назвать дракой. И я не сделал ничего такого, чего не сделал бы любой другой… другой человек.
Кис покачал головой.
— Ты почему-то злишься, Ной…
Черт его знает, почему… Во всяком случае, явных причин для недовольства я и сам пока не видел. Что, мне уж и позлиться без повода нельзя?
— …а ведь ни один из нас не хотел обидеть тебя. Собственно, мы хотели сделать как раз обратное. Андрей прав. Мы хотели извиниться. Я хотел извиниться. Этот мальчик, он мне как брат…
Ага, и поэтому ты пичкаешь его наркотиками.
— Послушай… — Кис с каким-то сомнением на лице посмотрел на свою пустую тарелку, потом на бутерброд в руке. — Ной… Ной… а фамилия у тебя есть?
— Нет.
Фамилия у меня, конечно, была, но что-то заставило меня солгать.
Кис пожал плечами.
— Нет так нет… Мне, в общем-то, все равно… Ной, ты ведь живешь на улице?
— Это запрещено законом?
— Вообще-то да.
Тут он меня удивил. Я несколько минут напряженно молчал, переваривая услышанное.
— Но тогда почему там таких, как я, чертова уйма?
Кис отмахнулся от моего вопроса, как от жужжания мухи над головой.
— Речь сейчас не об этом.
Я мог бы с ним не согласиться, но благоразумно промолчал.
— Если хочешь, ты можешь жить с нами. Места хватит всем, — твердо закончил Кис.
Я снова удивился. Сильно удивился, черт возьми. Совсем не зная меня, они предлагали мне то, в чем отказала собственная семья. Интересно, мог ли отец предположить такое?
— Да, и вот еще что… Еще раз назовешь меня Васькой — пеняй на себя, — спокойно предупредил Кис и протянул тарелку Андрею. — Положи добавки, братишка.
— Ты ушел к ним?
— Не сразу. Я хотел подумать. Люди. Лю-ди… Ты заметила? У этого слова есть свой собственный вкус. Знаешь, это как бифштекс с кровью запиваешь чуть подсоленным томатным соком.
— Не знаю. Я никогда не ела людей.
— Я тоже. Но бифштекс — это точно про них.
— Верю. Так ты ушел к ним?
— Люди… Ведь это было важно, действительно важно. Да?
— Да.
— Наверное, я бы отказался, но мне не позволили.
Порой я думаю о том, как сложилась бы моя жизнь, если бы в ней не было места огню. Мать Антона не обвиняла бы меня в том, что я выжил, а мой отец не выгнал бы из дома за то, что я пролил немного человечьей крови, пытаясь заглушить зов собственной. Я стал бы кем-то другим. Или нет? Нет, наверное. Разве от судьбы убежишь?
Впрочем, что толку гадать теперь? Огонь был. Много огня. Гораздо больше, чем мне бы того хотелось. Я не выбирал.
Следующим вечером загорелся мой дом.
Я спал. Я тогда еще умел крепко спать. Помню, мне снилась радуга… я шел по ней… нет, не в неизвестность! Я шел по ней домой. И где-то пела муза, и Кто-то нашептывал мне о вечной тишине… Мы разговаривали, спорили, спорили, и Кто-то вдруг укусил меня за ухо.
И я проснулся. По шее текла кровь, ухо все еще горело от укуса. Я вздохнул и закашлялся, потому что легкие были переполнены дымом. Я выплюнул дым вместе с воздухом и заметался по дому… Я испугался. Я уже говорил, что очень боюсь огня? Наверное, я погиб бы тогда, но Кто-то (кто?) взял на себя мой страх. Я выбрался из горящих стен, несмотря на то, что входная дверь оказалась чем-то подпертой снаружи… Я выбрался, хотя это не было чудом… Скорее уж чудом было то, что я вообще проснулся раньше, чем огонь обрушил на меня крышу…
