Шестнадцать часов до срока В полночь всех посетителей выставили из реанимации. Шура с Дичей ехали домой на разных машинах. Приехав, они распрощались на улице и разошлись по темным домам. И если одного ждало сонное семейство, то другого встретило холодное одиночество. Ключ застыл в руке. Идти в дом совсем не хотелось, хоть ночуй на крыльце.
«Зачем мне эти хоромы одному?» Агрессивное рычание за дверью вывело из раздумий. На нижнем этаже был переполох. Пеша скалилась в темноте и никого не подпускала к щенячьей коробке. Включив свет, я увидел, что щенок вывалился из своего убежища и беспомощно ползает по холодному полу. Отогнав нервную мамашу, я аккуратно поднял слепого кутенка, который родился всего за три дня до Вичиной комы.
— А ведь тебя не должно было быть, — ласково сказал я ему и прижал к влажной щеке. — Мы хотели дать твоей мамке отдохнуть, да наша хозяюшка не углядела за твоими родителями.
Последнее время Вича с трудом управлялась с собаками, а когда началась собачья свадьба, ей стало уже невмоготу выпускать их на улицу поодиночке. Скорее всего, она не удержала одного из них в доме, пока выпускала другого во двор. И ведь мне не сказала. Наверное, понадеялась, что с одного раза ничего не получится.
«Этот пушистый слепыш, конечно же, еще помнит ее руки, — с безграничной тоской думал я. — Но, боюсь, что он вряд ли увидит ту, благодаря которой появился на свет».
В эту ночь сон не шел ко мне. Эта была последняя ночь, последняя Вичина ночь с нами. Затем придет расставание, расставание навсегда. Всю жизнь моя малышка убегала от своей болезни, но в конце концов недуг настиг ее. Эта гонка на выживание была погоней лисы за зайцем в открытом поле, где у зайца есть только выбор — как принять смерть. Бежать из последних сил и упасть замертво, полностью истощенным, не доставив преследователю удовольствия отведать свежей плоти, или замереть в ступоре и закончить свою жизнь быстро, но при этом чувствовать, как клыки хищника впиваются в живое тело.
Вича выбрала первый путь и пыталась убежать от своего недуга как можно дальше, зная, что конец все равно неминуем.
Обычным людям трудно представить себе, как страшно жить без будущего. Без будущего просто нет жизни. Так уж устроен человек, — он всегда планирует и загадывает наперед, живя мечтою о лучшем завтра. Наверное, поэтому Вича так долго оттягивала пересадку легких. Со своими истрепанными легкими она рисковала, но взамен получала надежду на жизнь до тех пор, пока организм в состоянии бороться, а бороться она умела. С донорскими же легкими эта благая неизвестность заменялась безрадостной статистикой, которая гласила, что дольше пяти лет выживают лишь два-три человека из десяти. Вича рискнула и проиграла в этом безжалостном казино под названием «жизнь».
Ну, а что до всевышнего крупье, так он сам себе судья…
Восемь часов до срока
С самого утра бокс номер тринадцать был полон народу.
Здесь находились многие, кто принимал участие в судьбе пациентки последние дни. В консилиуме учувствовали заведующий реанимацией, лечащий врач больной, невропатологи, и семейный адвокат. У всех этих людей с мрачными лицами была общая цель — убедиться самим и убедить родственников больной в том, что надежды на спасения больше нет. Предстояло провести несколько тестов, главными из которых были оценка на самостоятельное дыхание и кашлевой рефлекс. По команде заведующего выключили аппарат искусственного дыхания.
Тикали секунды, но ни один мускул не дрогнул на лице пациентки. Она безмятежно лежала, совсем не заботясь об отсутствии воздуха в своих легких. Руководивший процессом невропатолог пошевелил торчащую из горла больной дыхательную трубку, пытаясь вызвать кашлевой рефлекс. Кашлять пациентка тоже не хотела. Всю свою жизнь она каждым утром исправно откашливалась. Каждым, но только не этим. Через минуту за нее вновь дышал аппарат.
* * *
Виче снова снилась бронхоскопия. Картина этой неприятной процедуры всегда посещала ее во сне, когда она задыхалась.
Трубка, через которую врач осматривал ее легкие, закрывала доступ воздуха и вызывала неконтролируемый кашель. Вича пыталась проснуться, но зловещий сон не отпускал ее. Свистящие хрипы разбудили мужа. Он вскочил и растолкал жену.
Включив свет, он увидел потерянный взгляд своей любимой.
Она беззвучно шевелила посиневшими губами и тянулась к хомутику от кислородного генератора. Дича усадил ее, подпер спину подушками. Вставив ей в нос канюли от хомутика, муж подбежал в коридор к аппарату и включил подачу кислорода.
Бьющая в нос струя вернула Вичу к жизни.
— Может, съездим в больницу? — с тревогой в голосе спросил Дича.
— Не надо! Я сама виновата. Решила, что могу обойтись без кислорода, вот и поплатилась. Лучше убавь силу струи, а то обжигает нос.
Дича отправился перенастраивать генератор.
— Да и некогда мне болеть! — громко прокричала ему вслед жена уже вернувшимся голосом.
Действительно, времени хворать не было. С пола на нее с укором смотрели пустые чемоданы, с нетерпением ожидавшие поездки в Мексику. А с календаря красным квадратиком подмигивал приближающийся День Благодарения.
Утром Дича позвонил на работу и взял отгул, чтобы присмотреть за своей болящей. А Вича болеть и не собиралась.
Сидя на кухне, она усердно перелистывала свои поваренные книги в поисках нового рецепта приготовления праздничной индейки. Хотя здесь птицу почему-то называли турчанкой.
Наверное, из соображений все той же политкорректности, на которой все были помешаны. Ну или просто делали вид, что не хотят задеть чувства индейцев. О чувствах турок никто думал, да и, наверное, мало кто здесь знал, что вообще есть такой народ.
К празднику Вича совсем оправилась и уже с утра пропадала у соседей на кухне. Она всегда любила готовить праздничные столы. Несмотря на неважное самочувствие, она уже успела нафаршировать индейку-турчанку гречневой кашей с черносливом и засунуть дичь в духовку. Оставив птицу на попечение соседей, она вернулась домой, уставшая, но довольная. За пару часов, оставшихся до застолья, ей нужно был успеть отдохнуть и нарисовать себе личико. Когда наряженные и красивые Дича с Вичей пришли на праздник, соседский дом уже был полон народу. Разношерстная компания долго не раскачивалась и сразу же набросились на хрустящую корочкой индейку. Довольная Вича как должное принимала комплименты своему кулинарному таланту.
Однако одному из гостей, привыкшему быть центром общего внимания, никак не терпелось распушить свой павлиний хвост. Каждую вечеринку он не забывал всем напомнить, что перед тем как стать таксистом работал танцором в стриптизклубе. Вот и сегодня он не преминул продемонстрировать свое искусство. Надув грудь, он начал играть мышцами под футболкой, которая была намеренно на два размера меньше.
