Он даже с лавочки привстал.
– Я всё понимаю, – кивнула Злата. – Спасибо, что рассказал! Я обдумаю твои слова. Как следует обдумаю!
– Попей водички! – предложил Дед и протянул ей пластиковую бутылку.
Но Злата не смогла даже крышку открутить – сидела и тряслась в приступе истеричного хихиканья. Молодец, сумела продержаться, пока не закончила отчёт о встрече с Фиолетовым Шарфом. Но на фразе «спасти весь мир» не выдержала.
Поведение ученицы категорически не устраивало Обходчика. Он ей завидовал: ему тоже хотелось видеть в происходящем сначала смешное, а уже потом страшное.
– Империя!.. – стонала волшебница. – Учитель Истины!.. Ох, мама дорогая!.. Воины Света!
– Можно подумать, есть другие варианты, – проворчал Дед.
Смеющаяся Злата начала привлекать к себе внимание пассажиров на станции – многие оборачивались в их сторону. Но чужие взгляды равнодушно скользили мимо, поскольку сценка не выходила за рамки обычного свидания: двое на дальнем диване в тупике центрального зала – она хохочет, он демонстративно разглядывает панно «Города мира в Московском метро».
– Извини, но, правда, очень… забавно! – Злата наконец-то успокоилась, допила воду и протянула Обходчику пустую бутылку. – Я не ожидала, что Норон будет использовать такие примитивные штампы!
– Не штампы, а формулировки, проверенные временем, – поправил её Дед. – Сработало? Сработало. Учись, может, пригодится!
– Для чего? – прыснула Злата. – Спасать Землю от… от нашествия… эээ…
Она несколько раз ударила себя кулаком по коленке, пытаясь придумать что-нибудь забавное. Не получалось – и не получилось бы, даже если бы стучала по голове. С воображением у Златы было так себе, и фантастикой она не интересовалась. Потому что там сплошные глупости. Зато курс «Предотвращение планетарных вторжений», который ей читали в Большом Доме, сдала на отлично и помнила каждый пункт.
При вторжении через космос надлежало немедленно связаться с Большим Домом. При вторжении через порталы следовало предупредить противника о последствиях – и немедленно связаться с Большим Домом. Если противник представляет собой растение, гриб или животное, необходимо изолировать очаги вторжения – и, правильно, немедленно связаться с Большим Домом.
Ни в одной из инструкций не было пункта «Завербовать сопливых пацанов, забить им мозг чепухой про спасение мира и отправить в бой». То, что способно уничтожить планету, остановить своими силами невозможно. Либо это естественная катастрофа типа метеоритного дождя, либо нечто рукотворное, например, флот космических захватчиков. Значит, надо поскорее связаться с Большим Домом: пусть наводят порядок, это их работа.
– Из него даже нормальный слуга не получится, – вновь хихикнула Злата, вспомнив Воина Света в фиолетовом шарфе. – Тощий, как кузнечик!
– Ничего смешного, – вздохнул Дед. – Вербовка нужна не для того, чтобы сделать из него Идеального Солдата.
Но Злата не слушала.
– Надеюсь, его не накажут! – воскликнула она, чувствуя жалость к обманутому юноше. – Такой забавный!..
– Был забавный, – прервал её Дед. – Ты… Тебе об этом знать не положено, но если я уже нарушил запрет на общение с Лоцманами… Этого мальчика завербовали, чтобы сделать Вражницу. По разделённому сценарию. Привлечение, обработка, посвящение, чтобы стереть остатки личности, потом кокон. Архаичный вариант, сейчас всё быстрее. Но у Норона вряд ли была возможность заглянуть в Уишта-Йетлин и узнать о последних… обновлениях... – он замолчал, копаясь во внутренних карманах куртки.
– Зачем ему Вражница? – ошеломлённо пробормотала Злата. – Он собирается кого-то звать, как Макмар?
– Откуда я знаю? – нахмурился Дед. – Иди к Норону, спроси, зачем он собирает неудачников, зачем кормит их тухлыми сказками…
– Неудачники? – встрепенулась Злата, которая после знакомства с Лоцманом приучилась слушать каждое слово. – В смысле, у них нет удачи? Потенциально?
– В смысле, у них нет смысла, – отозвался Дед, раскладывая на деревянном сиденье дивана схему метро. – Нечего терять и некуда стремиться. Промываешь им мозги – и можно лепить злыдня с любой программой… Ну, повеселились, теперь вернёмся к нашим баранам.
– У многих нет смысла, – насупилась Злата и отодвинулась, чтобы он мог поровнее расправить схему. – У Вари вон тоже не было…
– А я разве спорю? – Дед поднял взгляд от разноцветных кружков и линий. – Но Варьке повезло с родственниками – напрягаться не пришлось. И смысл появился, и проблемы. А большинству надо делать какие-то усилия! Норон предложил им вариант, при котором они могут оправдать собственное существование по максимуму. Даже лучше: на кресте висеть не надо. Но при этом и мир спасут, и по воде научатся ходить. Ну, чем не пряник? – вздохнул он и снова уткнулся в схему, сплошь покрытую крестиками, ноликами и звёздочками. – Что сегодня?
– «Чистые Пруды», – Злата ткнула пальцем в красный кружок, соединенный с оранжевым и светло-зелёным.
– Точно? – переспросил Обходчик.
– Верняк, – вспомнила она сленг Фиолетового Шарфа. – Там даже запах изменился. И Держитель… он больше не Держитель. Ему всё равно. Неинтересно, что происходит. Нечего держать. Не за что держаться.
– И опять на станции со свежим переходом, – Дед задумчиво почесал затылок. – Или им такие Держители по вкусу, или… Не понимаю.
К красному кругу станции «Чистые Пруды» он подрисовал глаза и зубы, чтобы получился череп.
– Больше ничего не заметила?
– На Кольцевой мелькал один. Ты его называл Небесёнышем.
– Помню такого.
– Вот. Он тоже теперь… неузнаваем.
– Внутренне и внешне? – уточнил Обходчик, усмехнувшись.
– Только внутренне, – Злата выразительно посмотрела на него. – Внешне всё такой же красавец!
– Это точно, – Дед склонился над схемой, записал что-то в уголке, а потом окинул взглядом всю картину. – Давай вместе посмотрим, что там узнаваемо, а что нет.
Они проехались по всем станциям, где начались изменения в поведении Держителей. Оказалось, изменения коснулись всего.
«Тургеневская» и «Чистые Пруды» – тусклое молчание. На недавно открытом «Сретенском Бульваре» в гладком мраморе пола не отражался свет – лишь перевёрнутые фигуры людей во тьме.
«Курские» и «Чкаловская» – выпотрошенные, обесцвеченные, глухие. «Курская-кольцевая» походила на макет самой себя, с папье-маше вместо мрамора.
«Таганская» и «Марксистская» – суета и затхлость, слепые профили на фарфоровых медальонах, низкие давящие своды.
