— Печально что?
— Даже не сам провал операции, — офицер устроился в кресле напротив сидящего за столом Скайуокера. — А то, во что мы вляпались.
— Мы?
— Да, и флот тоже.
— Флот не имеет к этому никакого отношения, — возразил Скайуокер. — И не я посылал Кеноби на планету.
— На Триибе это сейчас мало кого интересует. Им хватит того, что на орбите планеты находится соединение кораблей, а посланник Республики пытался установить слежку за премьером. Национальные СМИ поднимут порядочный скандал.
— Республиканские СМИ могут устроить другой скандал из той холозаписи, которую прислал рыцарь.
— Доказать подлинность будет сложно. А в данных условиях это только обострит конфликт.
— А кто этот безносый тип? Кто-то из сепаратистов?
— Неймодианец — племянник Нута Гунрая. Официально, естественно, ни с какими сепаратистами он не связан. Торговая Федерация сейчас играет в нейтралитет. Да, и Федерацией занимается другой отдел СБ.
— Ну, тогда мне трудно что-то сказать.
— Зато вам нетрудно отдать приказ соединению кораблей покинуть орбиту.
— Покинуть орбиту?
— Официально вы на ремонте, так? Ну вот, ремонт закончился. Поймите, нам сейчас выгоднее замять это дело.
— А как же рыцарь?
— А рыцаря пусть вытаскивает его Орден. Если там вообще осталось, что вытаскивать. Сомневаюсь, что Гренемайеру нужен живой свидетель.
— Он жив.
— Вы-то это откуда знаете?
— Знаю.
Оллред с минуту сверлил его глазами. Потом, наконец, решился спросить.
— Вы это… чувствуете?
— Почти.
— Все равно это не наша проблема.
— У вас есть соответствующие указания с Корусканта?
— Нет.
— Боюсь, тогда это наша проблема.
— Именно поэтому я и прошу вас вывести корабли с орбиты.
— Оллред, я получил приказ адмирала Цандерса взять курс на систему Трииб-4 и встать на орбиту. Никакого другого приказа я пока не получал. Не знаю, как в СБ, но на флоте обсуждать распоряжения командования не принято. «Виктория» и все соединение кораблей остается здесь.
— Жаль.
— Мне тоже. Кстати, сегодня я понял, почему мы два года подряд отступали и теряли позиции.
— Да? И почему же?
— У нас слишком много командиров. Все хотят отдавать приказы, только никто не хочет их выполнять.
— Вы имеете в виду не совсем удачную координацию действий?
— Я имею в виду ее полное отсутствие.
— Скажите это кому-нибудь на Корусканте.
— Скажу. Только за прошедшие два дня я получил приказ своего непосредственного командира Цандерса, затем приказ из Совета Безопасности, потом распоряжения службы безопасности. Ах да, и еще у меня есть джедай с интересами Ордена.
— Во всем есть свои плюсы, капитан. Вы избавились от рыцаря, а уж после этого фиаско Орден явно не станет впихивать своих наблюдателей во флот.
— Я буду рад этому. Но пока джедай здесь, его освобождение остается нашей задачей.
— Вот уж не ожидал.
— … что я это скажу?
— Вы говорили, что знали рыцаря раньше. Дайте я угадаю. Кеноби участвовал в том сражении на Набу. А потом… Он был вашим учителем? Так?
— Допустим.
— А на флоте не принято бросать соратников по оружию в беде, да?
— И в десанте тоже.
— Вы излишне сентиментальны, капитан.
— Если вы имели в виду мое прошлое, то ошиблись. Я на нем не зацикливаюсь.
— Тогда вы счастливый человек.
— Вы не первый, кто мне это говорит.
— Например?
— Например, Рутьес.
— Вы много общались?
— Еще бы.
— Вы разговаривали с ним после ареста?
— Нет.
— Почему?
— Мне не о чем с ним говорить.
— Не о чем или тяжело? Вы ведь ему доверяли, не так ли?
— Доверял. Что с того?
— Вы уклоняетесь…
— Нет, Оллред. Это вы уклоняетесь от ответа на вопрос, который я задал двадцать минут назад. Кеноби настаивал на вмешательстве СБ в ситуацию. Насколько я понимаю, СБ подчиняется Ордену.
— Республиканская — да. Но из представителей республиканской СБ я здесь один. А национальные СБ нам не подчиняются.
— Ну и бардак.
— Я, кстати, уже связывался с их руководством на планете. Ситуация сложная. Все члены правительства обладают неприкосновенностью. Арестовать Гренемайера невозможно. Даже если бы у нас были все улики насчет заложников. Единственное, что мы могли бы сделать в этом случае — это поторговаться с ним. Или же вооружить этими данными прореспубликанскую оппозицию и довести дело до импичмента. Что тоже нелегко, учитывая, что сорок процентов членов парламента — это его марионетки.
— То есть выиграет, скорее всего, тот, кто первым устроит скандал?
— Да. Это раньше можно было рассчитывать на то, что у системы есть обязательства перед Республикой. А теперь они борются за независимость и плевали на все обязательства. Я вот что хочу сказать: национальной СБ тоже приходится лавировать. Не все поддерживают Гренемайера, но и не все за Республику. Я передал им все данные, включая последнее сообщение рыцаря, которое он послал вам. Вот тоже интересно, почему именно вам?
— Понятия не имею, — Скайуокер скривил губы. — Может, это тоже от сентиментальности?
— Скорее тонкий расчет.
— Пусть будет расчет. И что дальше?
— Создана специальная комиссия. Они сравнивают данные, анализируют. Это займет некоторое время.
— За которое тех же самых заложников куда-нибудь переведут и заметут все следы, а неймодианец смоется.
— Капитан, увы, не все вопросы можно уладить приказом «открыть огонь!» или высадкой десанта.
— Я этого и не предлагал. Кстати, на территории госпиталя, который рядом с гостиницей, до сих пор наш шаттл. Командир взвода доложил, что рыцарь так и не воспользовался их помощью.
— Шаттл надо немедленно возвратить.
— Они могут пригодиться внизу.
— Для чего?
— Для продолжения операции в гостинице. Если национальная СБ все-таки решится на это.
— Я в этом не уверен.
— Охранников можно легко отвлечь — например, серией взрывов неподалеку от гостиницы. Я так понимаю, что после этого национальная СБ, сколько бы комиссий там не было, не сможет стоять в стороне.
— Да. И я, поверьте, думал насчет этого варианта. Но и в этом случае выходит, что Республика вдруг ввела на территорию планеты войска и оказывает силовое давление. После этого не пятьдесят, а сто процентов населения захотят к сепаратистам.
Скайуокер согласно кивнул.
Можно было сколько угодно обсуждать ситуацию, проклинать командование на Корусканте, иронизировать по поводу политики. Только это ничего не решало.
