Когда Данила вынырнул из-под стола, перед ним стоял прибранный Ким, и лицо его сияло как медный таз в солнечную погоду.
– Не понял, – произнес Данила.
– Чего не понял?
– Ты, что, Ким, не боишься?
– Чего?
– Нас же разложат по всему Интернету.
– И слава Богу! Я уже давно мечтал в «Компромат. ру» попасть, теперь, глядишь, и попаду.
– Это зачем?
– Эх, Кувалдин, темный ты человек… Любое упоминание в медиа идет в зачет, а если сайт с высоким рейтингом, типа «Компромата», так это же какая читаемость! Лицо мое начнут узнавать. И грудь. Грудь-то у меня еще ничего, мускулатура накачана, живота почти нет… А когда пойдет сообщение, что я начальником ОСВИНа стал, публика меня идентифицирует: «А, это тот, который из туалета…»
– Да, ну и нравы у вас тут в столице… Меня, боюсь, в Омске ребята не одобрят.
– Да ерунда! Напечатаешь в «Омской правде» опровержение – мол, оказывал первую помощь пострадавшему Председателю. И волки сыты, и овцы целы.
– Умище, вот умище, – восхитился Данила и опять полез было обниматься, но вспомнил про папарацци и сдержал себя. – Не зря тебя, Ким, ОСВИНом руководить поставили. Какая дальновидность! Какой гениальный расклад!
– Да, я такой, – скромно подтвердил Неуемный. – Просто до сих пор у меня не было достойного поля действий. Но вот теперь…
– Ким, ты теперь такой крутой станешь, что на кривой козе к тебе не подъедешь. Только на мерине.
– Да брось, я не чванлив. Ко мне можно запросто, по-дружески.
– Вот я тебя по-дружески и прошу: сделай меня главным ОСВИНином в Омске, а лучше во всем Сибирском округе.
– Да мне это теперь – раз плюнуть. Тьфу! – плюнул Ким прямо на лацкан Данилова пиджака.
– Ты не плюйся, что ты плюешься. Костюм у меня новый.
– Да уж, вырядился как на свадьбу.
– И ты туда же, – огорчился Кувалдин, вспомнив утренний разговор с Люберецким. – Слушай, дай адресок хорошего стилиста, мне надо срочно облик обновить.
– Зачем? Для представителя сибирского ОСВИНа ты отлично выглядишь – корпулентный мужчина в хорошем галстуке и брендовом костюме с иголочки. На работу – как на праздник.
– Ну, Ким, ты даже не представляешь, как ты меня сейчас поднял в собственных глазах. Прям бы расцеловал тебя, если бы не проклятые партизаны-папарацци. Ты, Ким, – самый человечный человек. Всегда уважал тебя, а теперь еще и люблю горячо и безмерно. Я теперь – весь твой.
– Спасибо, весь – не надо, мне достаточно до пояса. Нижнюю часть оставь для девушек.
– А кстати, о девушках. Тебе ведь теперь в ОСВИНе секретарша преданная нужна – кофе варить, на ранки дуть, посетителей очаровывать и разочаровывать с милой улыбкой, секреты хранить. У меня такая есть, хрупкая блондинка с железным характером, Агнессой зовут.
– Фу, имя-то какое…
– Не Анжелика, конечно… Но она откликается на Снегурочку. Она у нас в Доме культуры лет семь Снегурочку на новогодних праздниках изображала. Представляешь, каждый день будет у тебя как новогодний праздник в детстве. Зовешь с замирающим сердцем: «Снегурочка!» – и является к тебе из-за офисных кулис прелестное создание.
– Ну, надо на нее еще посмотреть. А то, помню, как-то в детстве на елке, когда мой папа служил отечеству в Африке, кликнул: «Снегурочка!» – а на сцене появилась дочерна сгоревшая Марь Петровна, училка из посольской школы, я от ужаса чуть в штаны не написал…
– Так я тебе мигом просмотр организую. Не успеем мы с тобой за великие горизонты выпить, она уже здесь будет, как в волшебной сказке.
– Сказки я люблю.
– Ну, а я сегодня, чур, волшебник. А ты будешь сказочным принцем.
– Нет, лучше королем.
– Как скажете, Ваше величество, – Данила наклонил почтительно голову и достал телефон. – Вот сейчас нажмем на волшебную кнопочку… Снегурочка? Это Кувалдин. Да, с обеда, прямо с обеда. Назначение отмечаю. Нет, я теперь не «Наш», я поменял свой удел, теперь я – главный сибирский ОСВИНянин. Что это такое? Давай быстро подгребай в ресторан «Парий», узнаешь. Тут рядом со мной Дед Мороз сидит, Снегурочку ищет. Нет, я не пьяный. Объяснять некогда. Ну и что ж, что ты на работе. Можешь на нее теперь плюнуть с высокой колокольни. Где взять колокольню? Быстро добежишь – предоставлю. Ну все, целую в косу. – Данила убрал телефон в карман. – Щас будет. А пока давай харчик закажем. Я угощаю! Официант! Нам меню!
Ким взял меню из рук официанта и стал задумчиво его изучать. Меню было разнообразным – «Парий» работал на все категории кремлевских визитеров. На закуску здесь подавали: рыльца в собственном пушку, ученые компостированные мозги, кошерное сало, пролетарские гегемоны под гнетом и мульку с душком. Раздел супов представляли: суп гороховый «Газпром», суп расовый «Прибалтийский», медийная солянка с потугами, щи из зеленой капусты с портретом Линкольна, мисо-суп с галлюциногенными грибами и лапша на ушах. Среди основных блюд значились: вырезка олигархическая, седло барашка со стременами халяль, утка медицинская с яблоками, язык шпионский «Обет молчания», пельмени ручной лепки скульптора Неизвестного и блины со штангой «Тяжелоатлет». На сладкое тут подавали: желе «Тварь дрожащая», «Крым-брюле» в хрустящем суверенном стаканчике, чернослив пиаровский, начиненный сюром и пирожное «Корзинка потребителя». В разделе напитки красовались: виски «Седые», водка «Пустозвон», настойка на профсоюзных корочках, напиток из гранат «Генеральский», кумыс Доброй надежды, пиво армянское «Три звездочки» безалкогольное и минеральная вода «Арзамас-16». Ее-то Данила уже и опробовал.
Ким заказал лапшу на ушах и олигархическую вырезку, а Данила остановился на щах из зеленой капусты и пельменях авторской лепки. В животах громко заурчало – желудочный сок сигнализировал о своей готовности к принятию пищи. Однако не успели они даже слюну сглотнуть, как на пороге появилась запыхавшаяся Агнесса. Завитые локоны на ее голове немножко растрепались, грудка вздымалась от быстрого бега, на круглом личике бисеринками проступил пот. Увидев рядом с Данилой незнакомого человека с портфелем, в возрасте, позволяющем принимать кадровые решения, Агнесса немного смутилась, но быстро поправив наощупь волосы рукой и изящно промокнув бумажной салфеткой лобик и носик, девушка направилась к угловому столику, на ходу запихивая использованную салфетку в сумочку. Она не пошла, а поплыла по ресторану Белой Лебедью, а глаза ее вдруг засияли, словно внутри дежурный электрик включил на полную катушку освещение сцены.
– Агнесса, – колокольчиком прозвенела она, подавая незнакомцу руку.
– Какое оригинальное, какое милое имя…
Ким… Борисович. Присаживайтесь. Что желаете?
– Что-нибудь легкое, необременительное.
