Игорь Алимов - Пока варилась каша

— Понимаю, — все так же пристально глядя на Чесотку, ответила Мэгти.

— Были у меня на тебя планы. Такие… — продолжал тот. — Я не просто, что ты моя племянница, взял тебя с собой. А! Какая теперь разница, цзибафака!

— Цзибафак, — поправила Мэгти, улыбнувшись. — Цзибафак и пигуфака.

— И это тоже фигня, — Чесотка пошарил в кармане жилетки и достал предпоследнюю сигару. То есть половинку последней сигары. Посмотрел на нее, вздохнул и сунул обратно. — Все теперь фигня. Один черт помирать… Вот лежим мы с тобой, и у нас есть немного воды. Я даже не спрашиваю, откуда взялась вода. Но пока вода у нас есть, мы какое-то время протянем. А потом сами собой опустимся в пещерку к Луну и поселимся там навечно. На этой гребаной планете, чтоб ее разнесло. Поэтому давай-ка закроем глаза и постараемся увидеть еще один хороший сон, где будут зеленые луга, реки с водопадами и никакого песка. И пусть там все сбудется.

И тут Мэгги и сказала ему…

От китайского «хаоцзи ла», сиречь «отлично». (Здесь и далее — прим. автора.)

«Мать его» (кит.). К описываемому времени — слово-паразит, практически утерявшее бранную смысловую нагрузку.

От китайского «цзиба[дань]» «мудак» и английского «fuck», что в переводе вроде бы не нуждается.

От китайского «пигу» — «задница» и все того же английского «fuck».

От китайского «хэ» — «совместный» и английского «life» — «жизнь».

«Нету дела», «неинтересно» (кит.).

От китайского «чи фань» — «есть», «питаться».